Весной - летом 1992 года из колоний, " подшефных" нашему полку, произошла серия побегов.
В том числе, два с жилой зоны, которую охраняла наша рота.
И, если мне память не изменяет непонятно с кем, один побег был совершён с промки, которую охраняла другая рота нашего батальона - пятая.
Таким образом, в целом, на наш батальон пришлось три побега.
Время было такое... не то чтобы неспокойное... я бы сказал - нестабильное.
С распадом Союза вся система шла в разнос / и это касалось не только пенитенциарной системы, а в общем - Система /, и кое - кто из сидельцев попытался попробовать её на прочность.
И надо сказать, у некоторых получалось.
*
Интересный на мой взгляд, момент состоял в том, что нас никто особо не обвинял.
Более того..
Ведь за каждым из " наших" двух побегов стоял свой рядовой - с фамилией, именем, отчеством.
Один - то побег был через запретку , и там оба часовых, в зоне ответственности которых он и произошёл, откровенно спали.
Понятно, что плохо, но, к сожалению, привычно.
А вот второй произошёл через подкоп в комнате свиданий.
Часовой КПП нарушил всё, что только мог.
Настолько, что более виноватого человека было и не сыскать!
*
Я это к тому, что ни в одном, ни в другом случае никаких серьёзных наказаний не последовало.
Поорали, начальник штаба прошёлся дубинкой по хребтине / он это страсть как любил /, и, в целом, всё!
Максимум - один из спящих на вышке залетел на месяц в кухонный наряд.
Вот теперь действительно - всё.
Общее настроение командиров можно, наверное, выразить так :
Побег? Сбежали?
Плохо! Очень и очень плохо!
И лучше бы этого не было!
Но, раз уж так получилось, что ж...
К чему сейчас попусту сотрясать воздух?!
Искать надо
И будем!
И найдём!
То есть, такая рабочая атмосфера царила.
Типа - после драки кулаками не машут.
Прапорщики и сверчки из розыска прямо копытом били. Азартом так и лучились, казалось его - их азарт - можно было потрогать руками.
И, ведь, правда - нашли.
Двоих, с первого побега, пересудили, что - то добавили.
Двоих, со второго, тоже вычислили, но вернуть уже не смогли. Они метнулись в независимую уже на тот момент Белоруссию.
*
Но наш батальон с его тремя побегами ещё не совсем плохо выглядел.
Чуть не каждый день нам на инструктажах доводили - там опять побег, а вон там - бунт, а в Красноярске погибла досмотровая группа - ушли через шлюз сразу несколько з / к.
На фоне происходящего командира полка сняли. Новым стал майор Михайлов.
И в полк поехали проверки.
И откуда только их не было.
И из Иркутска / из дивизии /, и из Хабаровска / из УВВ по Дальнему Востоку и Восточной Сибири /, и из Москвы / из ГУВВ /.
И до нашего батальона, бывало, добирались.
Те проверки, какие из мест попроще - там майоры, подполы, ну, полковник мог быть.
Те же, какие посерьёзнее - там уже генералы.
Врать не буду, ни одного генерал - лейтенанта не видел, а вот " хер - майоры" раз пять или даже шесть наезжали.
Вот любят у нас проверять!
Особенно пост - фактум.
Тем более, надо же поговорить, устроить разнос, учинить разборки.
Тем самым, кстати, внося нервозность в повседневную кропотливую работу по розыску.
Сам я, конечно, не слышал, но офицеры, меж собой, обсуждали, что командир дивизии полковник Боряев сказал нашему комбату примерно следующее :
- Ты их, конечно, на хер не посылай / имея в виду большие звёзды /, но и внимания особого не обращай. Спокойно работайте, ищите - это главное!
И вот прилетел на вертолёте комполка Миихайлов. А с ним генерал.
И такой, очень обстоятельный. Поговорить любящий.
*****
Сейчас я вильну чуть в сторону.
О том, что нас переоденут в афганки, я слышал с того момента,, как отслужил всего лишь два месяца. Где-то в феврале 1991.
Клятвенно обещали!
Вот - к лету.
Летом, уже в другой части, куда перевели, обещали к осени.
Потом - вот уже к весне - то точно!
Потом, нас афганки перестали волновать, мы их уже не ждали, а ждали дембеля.
А более молодым призывам хотелось послужить в более современной форме. И домой в ней уехать!
И, если наш призыв уже разговоров про афганку не вёл, то среди более молодых такие разговоры были частыми.
*****
Сейчас я попробую свести афганки и генерала в одной точке.
Мы приходим с обеда, а прямо при входе в роту у тумбочки дневального стоит генерал, и рядом с ним майор Михайлов.
И генерал заводит пространную речь, смысл которой заключается в том, что мы плохие солдаты / обидно / ; что Родина доверила нам такой сложный и ответственный участок, а мы все прос... ли / именно так он и выразился /; что пиз.. ть нас некому, а ему некогда, и что место наше в стройбате, а ещё лучше в дисбате, а ещё лучше - в тюрьме!
Где-то с полчаса он толкает эту речь, майор Михайлов смотрит на часы и произносит :
-Товарищ генерал, им в караул заступать. Им отдыхать надо.
- Хорошо, я коротко.
И ещё на полчаса в том же духе.
Потом вроде выдохся, и, как всякий уважающий себя докладчик, закончил стандартно :
- Вопросы есть?
И тут один дятел из предпоследнего призыва / и ведь не молодой уже, должен бы понимать, что к чему /, задаёт вопрос :
- Товарищ генерал, а афганки когда дадут?
И большие звёзды опять разрождаются пространной речью, резюмировать которую можно кратко : хрен вам, а не афганки!
*
Короче, в тот день положенного перед заступлением в караул отдыха не было / вдвойне обидно! /.
А дятлу - вожделетелю афганок мы посулили в карауле исскуственнно созданую бессонницу.
Но дедушками мы были добрыми, не злыми и не вредными, поэтому спал он, как положено.
Правда, теперь, когда он просыпался, не только в карауле, но и потом, в роте, его неизменно спрашивали :
- Небось афганка снилась?
*****
Если я правильно всё понимаю, их то призыв афганку как раз получил.
*****
БЛАГОДАРЮ за ВНИМАНИЕ!
ВСЕМ ДОБРА и УДАЧИ