В прошлой статье я писала о сцене в типографии, когда Матери кажется, что она пропустила опасную опечатку в важном издании.
Но вернемся на пару минут раньше и вспомним, что предшествует этой сцене. А предшествует ей разговор взрослого Алексея с пожилой Матерью по телефону:
— Ты знаешь, Лиза умерла.
— Какая Лиза?
— Ну, Лиза, мы с ней вместе работали в типографии.
— А...
Сказано лишь несколько слов, и Алексей, равнодушный к смерти неведомой Лизы, заговаривает о более важных для него (и, казалось бы, для зрителя) вещах. О ссорах, об отсутствии взаимопонимания между ним и матерью. О том, почему они все время ссорятся.
А вот мы после этого разговора увидим сцену в типографии, когда Лиза и Мать вместе будут держать оборону против того страшного, что грозит вторгнуться в их жизнь.
А когда окажется, что на этот раз страшного не случилось и, казалось бы, можно будет отдохнуть, — между ними состоится ссора, которая парадоксальным образом покажет, насколько близки эти две женщины.
Алла Демидова, сыгравшая Лизу, — по сценарию Елизавету Павловну, — вспоминала:
...мне показали фотографию 30-х годов. На фотографии - мать Андрея Тарковского (Рита Терехова на нее похожа) и её подруга Лиза, прототип моей героини, полная высокая женщина с гладко зачесанными назад волосами. Я на неё совершенно не похожа. Почему Андрей хотел, чтобы именно я играла эту роль, - до сих пор не пойму.
Думаю, ниже я смогу предположить, почему же Тарковскому важно было, чтобы роль сыграла именно Демидова. Сейчас оговорюсь только, что Демидову-актрису он вообще, видимо, очень любил и хотел снимать. Он предлагал ей роль Дурочки в «Андрее Рублёве» (она после прочтения сценария отказалась), пробовал на роль Хари в «Солярисе».
Вернёмся к сцене в кабинете героя Гринько.
Мария смеется, извиняется за поднятый переполох, тайно признаётся Лизе, как выглядела проклятая несуществующая опечатка. Обе смеются. Все шутят, отходя после напряжения, на свет извлекается спирт для снятия стресса и «сугрева» иззябшей Марии. И именно в этот момент, когда можно расслабиться, Лиза вдруг начинает заводиться – тонкая актриса, Демидова скрупулезно разворачивает перед нами эту эмоциональную перестройку.
На бытовом уровне – она отыгрывается за пережитый стресс и сгоряча обвиняет подругу в том, что та усложняет жизнь себе и окружающим.
Но разговор этот показывает и то, насколько близки коллеги. Они используют общие культурные коды.
— Боже мой, ты знаешь, на кого ты сейчас похожа?
— На кого?
— На Марию Тимофеевну. ...Ну была такая Мария Тимофеевна Лебядкина. Сестра капитана Лебядкина, жена Николая Всеволодовича Ставрогина. ...Нет, я просто хочу сказать, что ты поразительно похожа на, Лебядкину. "Лебядкин, принеси воды, Лебядкин, подавай башмаки!" Вся только разница в том, что братец ей не приносит воды, а бьет ее смертным боем. А она-то думает, что все совершается по ее мановению.
И хотя Мария то ли не понимает Лизу, то ли – скорее всего – делает вид, что не понимает, здесь очевиден тот же прием, который использовался раньше, в сцене с Прохожим: близкий Марии персонаж говорит культурными отсылками. Там упоминался Чехов, здесь – Достоевский. А конкретнее – госпожа Лебядкина, сумасшедшая героиня «Бесов». Точнее сказать, блаженная: жизнь её – сплошной мрак, но она свято верит, что она – благородная дама, на которой женится прекрасный светлый «князь». («Князь», к слову, женится, только вот совсем не светлый, – но это уже совершенно отдельная тема).
В этом – намёк на выморочность, иллюзорность мира, который воздвигла гордость Марии. Вспомним фразу: «Ты сама, своими руками создала всю эту ситуацию» – только ли к переполоху с опечаткой она относится? Намёк не самый справедливый, но выстраданный. Да, героиня Демидовой упрекает Марию, но она сама же и плачет над её горем, её беспомощной гордостью и крахом её семьи.
Демидова рассказывала, что слёзы у неё и Тереховой родились случайно и были зафиксированы Тарковским как органично вписавшиеся в сцену. А выплеснувшись, Лиза уже жалеет о своём взрыве и бежит за подругой: «Маша!».
Потому что они – действительно подруги. Только ей, Лизе, на ухо расскажет Мария о той «неприличной» и опасной опечатке, которая ей померещилась – в те годы для этого нужна колоссальная степень доверия. Обе они – из «бывших», из среды, овеянной флёром Серебряного века. Недаром «последним поэтом Серебряного века» называли Арсения Тарковского. Люди, попавшие в суровое время, заперли в себе эмоции. И теперь выражение любви для них – ссоры, когда невыносимо держать чувства в себе (вновь вспомним пролог к этой сцене: «Мама, почему мы все время ссоримся?») и... цитаты.
Позже Лиза процитирует начало «Божественной комедии» Данте – процитирует неточно, с личностной поправкой:
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутилась в сумрачном лесу...
Да, это (как и полузапретные «Бесы» Достоевского, к которому тогда относились довольно холодно) – знак происхождения из среды дореволюционной интеллигенции. И, видимо, именно Алла Демидова, с её чеканной фактурой, актриса скандального Театра на Таганке, нужна была Тарковскому для наглядного воплощения этого духа. Через год выйдет знаменитый «Вишнёвый сад» Эфроса, где она сыграет Раневскую – богемную «уходящую натуру» с сигаретой в изящном мундштуке.
А сейчас – Лиза уходит по коридору. И, процитировав Данте, внезапно сделает странное антраша в воздухе (его не было в сценарии – эту деталь, как и слёзы подруг, нашли в процессе съёмок). Как понять эту полудетскую выходку? Я считаю, что так же, как и странности сцены с Прохожим – происходит прорыв в какое-то другое измерение, где люди ведут себя внешне абсурдно и нелогично, а смысл приобретают Данте, Чехов, Достоевский или Леонардо. Пространство, где человек оказывается наедине с собой и вечностью.
Упоминание Достоевского в фильме несёт и ещё один смысл, но об этом – в следующих статьях.
©Ольга Гурфова
--
Оглавление цикла:
--
<<Следующий пост | Предыдущий пост>>