— Не люблю я Ми́лана, — жаловалась Розе невеста. — Только ради памяти отца за него пойду.
— Только ради него и иди, — успокаивала Роза Ирму и тяжело вздыхала.
— Другой мне по нраву. На свадьбу обязательно придёт. Вот с ним я хочу быть. С ним…
Роза усмехнулась.
Она помнила Ирму ещё маленькой девочкой.
Познакомилась с её родителями, когда табор жил в венгерском селении. А теперь встретились случайно за много километров от родины Ирмы.
— А ты знаешь, Роза, что меня ждёт?
— Не знаю, — отмахнулась Роза.
Невеста обиженно поджала губы.
— Может быть мне и замуж выходить не нужно? — не унималась Ирма.
— Может и не нужно… — ответила Роза.
***
В свадебном шатре было людно. Деревенские мужики в большинстве своём вели себя невоспитанно.
Венгерские гости искоса посматривали на них, подливая хмельной напиток. Сами держались. Выглядели степенно, важно. Мать Ирмы то и дело вытирала слёзы. Всё жаловалась Розе и другим цыганкам, что тяжело ей без супруга дочь замуж выдавать.
Те сочувствовали, успокаивали.
Во время громких тостов гости затихали.
Роза сидела в окружении родственников жениха. Она была знакома с тремя родными братьями отца жениха.
Они рассказывали, как добрались. Жаловались на то, что вoйнa перевернула всё с ног на голову.
Вдруг Розе стало холодно. Она почувствовала себя так, словно в морозный день вышла на улицу в ночной рубашке. В ушах зашумело, зазвенело. В шатёр залетела ворона.
Не боясь никого села перед Розой прямо на стол и закаркала. Один из гостей замахнулся на неё, ворона продолжала сидеть и каркать.
Роза не сводила с неё глаз. Когда ворону удалось поймать, холод отступил.
Роза тяжело вздохнула. Подошла к Ирме и прошептала ей на ухо:
— Нечисть тут витает. Не пойму, над тобой, или над гостем каким. Кто на ногу тебе наступит, того и спасать придётся.
Ирма обеспокоенно посмотрела на свою босую стопу.
— Ох, Роза! Эти твои загадки… Ни к чему они мне в такой день.
Роза отошла. Собрала вокруг себя несколько молодых цыганок.
Те стали подходить к гостям и что-то шептать на ухо.
Розе было неспокойно. Она места себе не находила.
Когда невеста вышла в круг на традиционный танец, стало ещё шумнее.
Образовался большой круг в два ряда. Ирма стала двигаться в такт весёлой цыганской песни, приподнимая юбку.
Жених пританцовывал рядом.
Каждый из мужчин подходил к Розе, кланялся, делал несколько танцевальных движений и уступал место другому.
Местные мужчины вставать из-за стола не торопились, а только лишь хлопали в ладоши, да наедались досыта.
Роза сидела за столом и наблюдала за всеми, кто подходил к Ирме.
И вдруг как будто ураган пронёсся над ней.
Опять залетела ворона. Роза привстала. Заметила молодого парня, который быстрым шагом спешил к выходу.
— Он… — прошептала она. — За ним прилетали.
Парня в свой круг замкнули цыгане из табора.
Он рьяно отплясывал, дёргая головой. Когда он метнулся в сторону Ирмы, Розино сердце сжалось.
Она зажмурила глаза и в тот же момент услышала, как вскрикнула невеста.
До обморока Алексея оставалось несколько минут.
Роза еле держалась на ногах.
Озиралась по сторонам, искала как будто чьей-то поддержки.
Но взгляды всех были устремлены на жгучий танец парня.
Когда Алексея сбил с ног молодой цыган, Роза уже была рядом. Она склонилась над парнем и громко скомандовала:
— Несите его ко мне…
Когда Роза выходила из свадебного шатра, заметила уходящую быстрым шагом старушку. Та опиралась на палку и вкладывала в ходьбу все свои силы.
— Ведьма, — вдруг вырвалось у Розы.
Старуха оглянулась, споткнулась и упала.
Кое-как встала и пошла дальше.
Так Алексей оказался у Розы в шатре.
Он долго был без сознания. Роза чувствовала себя неважно. Ей казалось, что силы иссякли. Но радостно было оттого, что парень дышал. И его дыхание улавливала только Роза.
Она без сна сидела над ним и держала за руку.
Когда с претензиями пришёл вызванный из города полицейский, Роза сказала, что парень мёртв.
— Так и запишем: «Бояринов Алексей Фёдорович. Убыл». Бабке отдайте внука, пусть хоронит, — сказал он и ушёл.
— Алёша, — со стоном произнесла Роза, — сынок…
В то, что перед ней сын Глафиры, Роза долго не могла привыкнуть. Всё причитала над ним:
— Бросила я тебя, несчастный ты мой. Силы тёмные над тобой. Мать твою погубили, тебя погубили. Бестолковая я… Мне же Глафира всё рассказала о них, о семье той страшной. А я тебя сама своими руками к ним привела. Прости меня, Лешек…
Алексей не приходил в себя долго.
Роза гладила его по щекам и волосам. Вспоминала его первую улыбку, его шаги. Вспоминала Григория, который так привязался к мальчику.
— Вот бы всё повернуть вспять, — говорила Роза. — Я бы тебя вырастила вместе с Клушей. Она так тебя ждала. Так ждала. И ждёт теперь. Хотя у неё есть и свой Алёша. Ты только живи, и мы с тобой обязательно её навестим.
Когда Алексей стал приходить в себя, Розе было уже полегче.
Она чувствовала временами прилив сил, но всё же не готова была срываться со стоянки.
А табор спешил.
Такая жизнь у цыган — с ветерком да на воле.
Роза опять оставила табор.
Последняя песня уходящих цыган долго была слышна.
— Солнце садится, на сердце туман!
Мне бы напиться, но речка — обман!
Мне бы напиться из ласковых губ,
Ты меня Лола опять приголубь.
Ой, ла-ла-лей, ла-ла-лэй, ла-ла-ла,
Сердце сгорает без Лолы дотла.
Ой, ла-ла-лей, ла-ла-лэй, не томи,
Я умираю от этой любви.
Некоторые жители плакали, выйдя за околицу и махая вслед платками, некоторые крестились.
А Роза шевелила губами, пропевая раз за разом каждый куплет знакомой песни.
Продолжение тут
Дорогие читатели, у меня в наличии осталось 10 книг "Зоя" и 6 книг "Бобриха". Если кто-то не успел, можно написать мне в ватсап или смс 89045097050