Грубые, глубинные эмоции несмазанными шестернями цепляют и скребут нутро. Малую душу, зацикленную в себя, скукоженную до формы незаметной личности. Он хочет чего-то стоить, быть кем-то, хочет уважения, признания, но не умеет выдавить из себя добро, простой пользы. Загнавший сам себя, внутрь своих желаний и нереализованных амбиций, человек видит себя другим, часто находясь в душевном одиночестве, озлобляясь, отделяя себя от мира людей, общества плетёт маленькую форму его самого, защищённую от посторонних.
Но форма мала, амбиции больше, эмоции и обиды рвут изнутри. Стараясь укладывать неправду мира умом, тельце же, с нервами и сердцем не принимает собственную малость. Обиды требуют мести, неприятие вызывает злость и тревогу. Не умея защищать себя, всегда оставаясь в тени, защищаясь серостью он болезненно переживает всё, что выходит за рамки ожидания. Всё, что вдруг разрушает его представления о себе, и чем он сам меньше тем они больше, всё болезненно, нетерпимо, колет, грызёт, царапает.
Инстинкты и желания, соблазны мира, примеры на которые до слёз хочется быть похожим всё отравляет малую душу. Части её отмирают. отваливаются, и без лечения, принятия себя её остаётся всё меньше. И тем всё болезненнее реальность.
Такие, малые создания, бродят неуверенно вокруг, надеясь что позовут, или навязываются растягивая лицо, подобно улыбке. Хотят быть, походить, хотят власти и внимания, или уже просто страданий и боли других. Лишь бы хоть в чём-то почувствовать превосходство.
Ищет малая душа, дрожащая и глупо извивающаяся что червь, возможности почувствовать себя больше. Той радости ищет, когда не скребут механизмы древних инстинктов, ищет моментов, секунд, минут даже когда не осознаётся собственная бесформенность, малость. Эта-же малость не допускает простоты собственной, несложности.
И глядит, за улыбкой спрятавшись, под тенью больших людей, за экраном монитора злобное нутро, а за злобой несчастное и одинокое маленькое, совсем беспомощное. Ребёнок, одинокий, брошенный жаждущий защиты и внимания, хоть какой безопасности.
Но огорожено дитя, сплетёнными формами отравленной души, и всё больше вокруг яда, и несмазанные шестерни древних механизмов, инстинктов всё ближе.
Дитя закрывает глаза, плачет. Малая душа мечется, нет ей покоя и не будет.
Благодарю.