В Северо-Байкальском районе есть такая удивительная для сибирского севера вещь, как маршрутки. Не корейские бусики с откидными сидениями, места в которых надо бронировать по приколоченному к поселковой доске объявлений телефону, а обычные "Форды" и "Спринтеры" с оплатой водителю и фиксированным расписанием.
Из Северобайкальска в Байкальское такая курсирует целых два раза в день, в 8 и 17 отправляясь то ли от вокзала, то ли от Центральной площади, где мы ловили её. Ехать около часа, и оба рейса - с возвратом в город, то есть на знакомство с Байкальским остаётся около 9 часов. На дороге по всей длине плохонький, но асфальт, а пассажиры-односельчане в большинстве своём друг друга знают и панибратски общаются весь путь. Нас час пути обогатил двумя эпическими фразами: "У вас тут что, мИсочный режим?" и "Да иди ты нафиг со своим вирусом!".
Историческое название села над устьем Рель-реки - Горемыкино, а то и даже просто Горемыки. Откуда оно взялось - есть несколько легенд, самая красивая из которых гласит, что когда-то здесь потерпела крушение попавшая в жестокий байкальский шторм баржа с переселенцами, вынужденными обживаться на холодном незнакомом берегу.
Но вероятнее всех кораблекрушений и лепрозориев вариант, что просто первое зимовье тут поставил в 1640-х годах казак по кличке Горемыка из отряда Василия Колесникова, заложившего по соседству Верхнеангарский острог. Дальнейшая история села в общем-то ничем не примечательна - стояло и стояло себе оно на высоком берегу Байкала, и жители его добыли много омулей, бычков, тайменей, голомянок, бакланов и нерп.
В 1942 же, когда вся страна стала горемыками, власти экстренно переименовали село в нейтрально-Байкальское. Потому, видать, и воинский памятник тут какой-то жизнеутверждающий:
Облик Байкальского после Ворзогор или Чаваньги кажется столь знакомым, что словосочетание "байкальские поморы" звучит существовавшим здесь всегда:
Так же, как и на Белом море, тут есть носы (мысы), губы (заливы) и тони (рыбацкие становья), а в баркасах сложно не признать карбасы. Мёртвые катера рыбзаводов - примета байкальских берегов что в Нижнеангарске, что в Култуке, что в Хужире, а вот баркасы пока на ходу,
Как и неповторимая атмосфера поморской глубинки. С севера над Байкальским нависает мыс Лударь, куда мы и пойдём по хорошо натоптанной тропе:
С юга, за глубокой поймой Рели, высится Байкальский хребет, тянущийся отвесной стеной на 300 километров, напротив Святого Носа сменяясь Приморским хребтом. Где-то в его середине - высшая точка гора Черского (2588м) и перевал Солнцепадь, с которого стекает целая Лена - одна из величайших рек Земли оказалась бы безвестным ручейком, если бы зарождалась на другой стороне перевала.
Но дело тут ещё и в том, что северная акватория Байкала моложе - мощный рифт зарождающегося океана, тянущийся от Саянских вулканов до Удоканских руд, расширяется постепенно, и к северу от Святого Носа земля расступилась по геологическим меркам не то чтобы очень давно - 8-9 миллионов лет назад.
На возникшем около 30 миллионов лет назад Приморском хребте реки успели размыть широкие пади, а вот на Байкальском хребте почти нет мест, куда можно поставить жильё. От Горемыкина до Онгурёна, ближайшего села в той стороне, порядка 230 километров:
В центре села - Иннокентьевская церковь (1901-02), в ХХ веке пережившая обезглавливание (под поселковый клуб) и восстановление.
Застройка Байкальского - небольшие избы-клети и огромные амбары. Всё это больше похоже на рыбацкую глубинку Белого моря, чем на приречные сёла Русского Севера и старожильческой Сибири.
Многие избы заброшены, как и всюду в нечернозёмных краях. Но из иных глядят тени умерших предков:
Попадаются и опрятные домики с резными наличниками и палисадами:
И абсолютно поморская деталь - могилы прямо на улицах и полях, в оградах исчезнувших усадеб:
Прежде я видел такое лишь на Мезени, откуда, стало быть, и могли явиться предки горемык:
Кадр выше снят уже за околицей, где помимо могил примечательны странные почти отвесные слипы. Грузятся в лодку, конечно, уже с пляжика, а сюда её затягивают подальше от штормов:
Постепенно село расступается, а дорога выводит к мысу Лударь:
Но это уже другая история...
См. также:
Байкальские поморы. Как в борьбе с российской бюрократией "осознался" целый небольшой народ?
