Стебли таволги полегли от ветра, превратив дорогу до пруда в застывшее зелёное море.
- Не было никакой грозы, – продолжала ворчать Яна, – так, лёгкий ситничек.
Марго при каждом шаге глубоко охала, зажмуривалась и изредка шептала то «ои-и-и», то «мамочки», то вообще что-то нечленораздельное.
Вика первая поднялась на берег. На поверхности пруда ядовито-зелёными пятнами плавала пузырчатая тина. Несмотря на проливной дождь уровень воды до слива так и не поднялся. Над прудом танцевала белесая дымка испарений.
Ветви старой ивы не доставали до воды, свисали тонкими прутиками с налипшими комочками бледно-серой тины. Мокрая тёмная кора могучего ствола, расцвеченного желто-зелёным лишайником, с едва слышным шипением высыхала, светлыми гребешками на тёмном фоне вырисовывался узор. Только сейчас Вика заметила, что серые бороздки коры плавно огибают небольшое дупло высоко на стволе. Секунд десять Вика, запрокинув голову, удивлённо разглядывала тёмную узкую щель, пока рядом не появился Вадик.
- Чё там?
- Ни чё, – хмыкнула Вика и поспешила снова спуститься под берег.
Остановилась у входа, запирая все чувства на замок и с глубоким вздохом шагнула в туннель. Под ногой шуршали пересохшие и побелевшие клочки водорослей, какие-то щепки, комочки ряски. На сухих стенах привольно разросся малахитовый мох.
Вика остановилась, прижалась спиной к зелёному бетону. Тут же, до рези в глазах, до щипания в носу и тупой боли, не дающей вдохнуть, нахлынули воспоминания о его поцелуях... со вкусом клубники.
- Вау, – у входа появилась Марго, – и что это?
- Слив, чтобы пруд не переполнялся, – ответила Яна за её спиной.
Удивлённо оглядываясь, Марго вошла внутрь, потрогала бархатно-мшистые стены и, брезгливо морщась, отряхнула руку. Следом в туннель вошла Яна, а за ней и Вадим.
Словно туристы на экскурсии они заглядывали в каждую щель и трещинку на стене, гладили, постукивали, что-то отковыривали. Но ничего не находили, в чем Вика и не сомневалась.
- Она вот там была, – Вика показала себе за голову и быстро вышла из туннеля. Там стало слишком тесно…
Она снова поднялась к воде и присела на корточки, разглядывая живописные кучки тины. Через полминуты к ней присоединилась Яна.
Над водой из колодца послышалось хихиканье Марго, шёпот: «Вадь, перестань», его неизменное: «Да ладно, чё ты?» и снова хихиканье.
Девчонки переглянулись. На лице Яны нарисовалась снисходительная усмешка, а Вика ревниво нахмурилась:
- Наш туннель, – сердито прошептала она.
Через минуту на берег поднялась Марго, а за ней Вадик.
- Ой, а вы чего тут сидите? – девушка непроизвольно тронула пальцами губы.
- Не хотели вам мешать, – кокетливо усмехнулась Яна. Марго смущённо фыркнула.
Янка вновь сосредоточилась на разглядывании поверхности цветущего пруда и вдруг осторожно наклонилась, отодвинула прибрежные стебли осоки и зачерпнула рукой воду с плавающим чёрным «камешком».
- Что там? – наклонилась к ней Вика.
- Прудовик… – задумчиво прошептала Яна, застыла, разглядывая улитку, – … необыкновенный!
- Что в нём необыкновенного? – скептически скривилась Вика, искоса поглядывая на чёрно-коричневую улитку.
- Раковина обратная, – всё так же задумчиво ответила Яна, вертя в руках находку.
- В смысле? – присоединилась к разговору Марго.
- Все раковинки у любых улиток растут против часовой стрелки, а у этой – наоборот.
- Ну и чё? – подошёл ближе Вадик, заглянул через плечо Вике.
- Ни чё! – возмутилась Яна. – Все, абсолютно все раковины всех улиток закручены вправо, а эта – влево!
- Всех улиток нашего мира, – неожиданно заявила Вика.
Яна нервно хихикнула, Марго прикрыла рот ладонью, Вадик недоверчиво скривился.
- Мы что, ТАМ? – спросила наконец Яна. Она-то была в курсе выкрутасов местных аномалий.
Вика помотала головой:
- Учитывая, что мы все можем разговаривать, ходить, стоять, ни у кого не болит голова и не тянет в сон, могу сказать, что это она ТАМ, – Вика указала на улитку в Янкиной ладони, – то есть ЗДЕСЬ… Короче, она из антимира.
- Как это? – Янка поднесла ракушку к глазам.
- Вот уж не знаю, как её сюда закинуло. Возможно, во время одного из путешествий… кого-нибудь… куда-нибудь… – Вика уже не так уверенно рассуждала, а больше смотрела на застывших в недоумении друзей. Глубоко вздохнув, она решилась продолжить:
- Направленность хода времени определяет некоторые параметры живых организмов, их, так называемые, хронооболочки. Это позволяет организму повысить свою выживаемость, черпая энергию из хода времени. Раковины моллюсков, колонии некоторых бактерий, проводящие сосуды в стеблях растений… – Вика постепенно осознавала провал своей лекции (слушатели были явно не в теме), но не думала сдаваться, – а левовращающая глюкоза не усваивается организмом, а ещё ДНК – тоже спираль… – выдавила она, оглядывая друзей. – Просто мы с Лёшкой… – Вика тряхнула головой, зажмурилась, прикрыла лицо ладонью и, будто смахнув невидимые слёзы, продолжила, – часто спорили на эту тему… а, ладно, впрочем, – махнула она рукой, – не грузитесь.
Все трое задумчиво молчали.
- Я понял о чём ты, – спокойно сказал Вадик. – Только над этой темой ещё глубокоуважаемый пани Станислав Лем в своё время посмеялся. Лево- или правовращение всего лишь результат хулиганской выходки двух пьяных матросов, которых звали Оспод и Пог. Все уловили стёб? – прищурился парень и продолжил, – они якобы вылили прокисший нуклеиновый бульон на нашу несчастную, безжизненную планету, да ещё и размешали ложкой слева направо… а потом начхали туда.
Марго, удивлённо подняв брови, переводила взгляд с Вадика на его сестру.
Ну ладно Вика, с ней давно всё понятно, но чтоб Вадим книги читал? Ха...
Янка достала из рюкзачка пакетик, набрала в него воды и опустила туда улитку.
- Зря, – вздохнула Вика, – она в нашем мире долго не протянет.
- Это мы ещё посмотрим.
Вечер оказался скучноватым. Вадим вызвался проводить Маргошу до дома. А Янка занялась изучением жизнедеятельности антиулитки, которая, кстати говоря, прекрасно себя чувствовала в трёхлитровой банке в окружении элодеи и роголистника. Была в этом спонтанном аквариуме необъяснимая прелесть: грациозная, чёрная улитка среди изумрудной зелени. Вика недолго понаблюдала вместе с подружкой, как удивительная питомица перебирается по водорослям наверх, под раковиной открывает овальное окошечко на поверхности воды и дышит. А сделав запас кислорода падает на дно камешком, ищет еду, ощупывая всё вокруг полупрозрачными рожками с переливающимися в глубине золотинками. И снова медленно, но неутомимо собирается к поверхности. Чёткая, безошибочная программа жизни.
Размышляя об алгоритме антиулитки, Вика вернулась домой. Мысли незаметно переключились на программирование в целом и отдельных личностей в частности. Вспомнился один разговор апрельским вечером дома у Алексея. Вике было всё-всё интересно, но мало что понятно. Как обычно. Но она неустанно спрашивала его снова и снова, пытаясь постичь эту удивительную и сложную науку и перенять необычный способ мышления.
А Лёшка от души развлекался, рассказывая свои странные хакерские сказки.
- Есть две буквы в латинице, которыми никогда нельзя называть переменные.
- Подожди, я угадаю.
Вика задумалась, Лёшку она слушала очень внимательно и уже кое-что понимала.
- Подсказка: они похожи на цифры, поэтому, собственно говоря, и нельзя.
- А! Буква «О», это же ноль.
- Хорошо, а ещё?
- А ещё... Хмм...
Она так и не догадалась. Всё-таки для подобных задач необходим совершенно другой мозг, не её физико-химический, а какой-нибудь логико-математический. С позором она приняла поражение, и Лёшка сказал ей правильный ответ.
- Ну конечно! – Вика, сидя на своём стареньком диванчике на крыльце, хлопнула себя по лбу. – Вот, балда!
Никакие это не «105е», а слово «love». «For you my love» – вот, что написано на камне. Единица – буква l, о как ноль, пятёрка – буква v по принципу обратной дешифровки, сложно объяснить, но интуитивно понятно, и буква е – без всяких заморочек – просто е. В знак уважения, благодарности расшифровавшему всё предыдущее. Лёшка тоже что-то объяснял по этому поводу.
Кажется, она переняла этот образ мышления. Теперь она понимает. И знает. Всё знает...
По коже прошлась волна озноба. Она, светлокосая, вдруг поняла, где лежит золото. «Положили в тот же шкаф, только на другую полку». Конечно, только не на нижнюю, а на верхнюю. И дед говорил, что золото не на земле и не под землёй. Оно над землёй. В воздухе парит...
Утро очень долго не собиралось наступать. Просто Вика уже всё-всё продумала и только ждала наступления подходящего времени, когда можно будет совершенно без подозрений позавтракать и отправиться на велосипедную прогулку на Холодный пруд. В одиночку. И как же давно на велосипеде она не каталась.
Больше года назад она вот так же стояла на вершине, а рядом стоял Лёшка. Улыбался, что-то говорил ей. Она не помнит. Тогда она думала только о тайнике, как бы его не найти. Сейчас стремление стало противоположным. Найти во что бы то ни стало. Не для себя. Для чужого желания. Она поняла для кого. Не зря её бабушка в Вышкино отправляла, не зря ей Лёшка такое письмо написал, не зря Вадим с Маргошей в лес катались. Всё это для того, чтобы она поняла... Что нужно делать дальше.
Чтобы дотянуться, пришлось подкатить к стволу старое, трухлявое брёвнышко. По пальцам пробежал старый знакомый – длинноногий паук – видимо, местный феодал. Затаив дыхание, Вика скользнула ладонью в узкое дупло. Под пальцами рассыпалась какая-то труха, а под ней ожидаемо оказалась грубая ткань свёртка.
Вика вытянула находку на свет. Не стала разворачивать, взвесила на руке и решительно убрала в рюкзачок.
С горы до Высоково лететь было легко. А вот дорога до Вышкино заранее утомляла своей унылостью. Но плечи приятно оттягивал рюкзак. И восторг от предстоящего исполнения чужого желания распускал за спиной радужные крылья.