НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК КАК ПРОПУСК В АФРИКУ: РАБОТА ВЫПУСКНИКОВ И ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ МГПИИЯ В КАЧЕСТВЕ ПЕРЕВОДЧИКОВ В ЗОНАХ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ В 1960 – 1980-Е ГГ.
В Законе Республики Беларусь «О ветеранах» обозначено 13 иностранных государств, на территории которых наши соотечественники принимали участие в боевых действиях во второй половине ХХ в. Успешная коммуникация с подсоветной стороной и реализация военных и политических задач оказывалась невозможной без знания языка конкретной страны-союзника. Соответственно, для этого требовалось большое количество переводчиков. Их подготовка, помимо знаменитого «института военных переводчиков» – Военного института иностранных языков (сейчас это Военный университет Министерства Обороны Российской Федерации), осуществлялась и в гражданских вузах, одним из которых стал открывшийся в 1948 г. Минский государственных институт иностранных языков.
В статье мы обозначим основные ключевые моменты становления в институте т.н. «военно-языкового» направления, использовав в качестве основных источников информации протоколы партийных собраний первичной организации КПБ МГПИИЯ 1948 – 1987 гг. (фонд 1154 Национального архива Республики Беларусь), а также воспоминания тех выпускников института, которым довелось выезжать в качестве переводчиков в воюющие страны и принимать непосредственное участие в боевых действиях. К сожалению, на сегодняшний день не все из них официально имеют этот статус.
Немецкий язык вынесен нами в заглавие статье также не случайно. Когда новый институт открылся в составе трех факультетов (английского, немецкого и французского языков) и принял в свои стены первых студентов – в 1949 г. туда поступило 150 человек – то хоть большинство из них и было зачислено на факультет английского языка (75 человек), а меньшинство – на факультет немецкого (30), однако именно немецкий язык был для начинающих лингвистов единственным знакомым. Во-первых, именно его тогда массово преподавали в школах, а во-вторых, многие студенты учили его не по своей воле: среди них отмечено большое количество побывавших в плену или насильно вывезенных в Германию [1, л. 8]. В последующем в вузе продолжалась практика, когда абитуриенты, особенно из сельской местности, сдавали при поступлении немецкий язык, но в последующем с ноля изучали другие – в том числе и те, которые становились билетом в воюющую «одну из развивающихся стран» [2, л. 87; 3, л. 70]. Будущий участник войны в Анголе, выпускник факультета испанского языка С.П. Демидчик при поступлении в МГПИИЯ сдавал именно немецкий язык, а испанский выбрал позже [4, с. 172].
Испанский язык – сначала в лице только одного преподавателя [5, л. 58], позже – в виде отдельной кафедры, позже в формате отделения факультета французского языка – появился в 1952 г. (в документах периодически мелькает формулировка «факультет французского и испанского языков»). Именно специализация на испанском языке оказалась для многих студентов «пропуском» в воюющие страны Африки.
Еще один примечательный момент – это появление в вузе второй языковой специальности. Протоколы партийных собраний сохранили для исследователей достаточно интересные дискуссии на эту тему, датированные 1959 г.: стоит или не стоит вводить второй специальностью второй иностранный язык или оставить русский или белорусский (под предлогом того, что лучше владеть одной специальность хорошо, нежели двумя плохо) [6, л. 1-2]. Однако именно студенты факультета немецкого языка настояли в каком-то смысле на введении 2-й языковой специальности. Впервые это требование они озвучили на партийном собрании в 1958 г., когда студентка 3 курса Морозова заявила: 95% студентов ее группы хотели бы в качестве дополнительной специальности изучать английский язык, а такой возможности им не предоставляют, выделяют всего несколько мест и заставляют тянуть жребий [7, л. 130]. Инициатива была удовлетворена.
Военное назначение вуза было обозначено с самого начала. Идея подготовки «специалистов, в совершенстве владеющих иностранным языком, воспитать студента, переводчика или другого специалиста» [1, л. 8], прозвучала уже на первом организационном партийном собрании института – 8 сентября 1948 г. Несмотря на подчеркивание именно педагогической направленности, уже в мае 1949 г. прозвучали требования увеличить в новых наборах числа мужчин именно «в целях обороны» [8, л. 41]. А спустя 10 лет явно обозначились и конкретные географические направления работы выпускников: «оказание технической и экономической помощи «странам, которые вышли и выйдут из-под ига капитализма» [7, л. 129-130]. Осенью 1952 г. планировалось организовать 3 стрелковых кружка для студентов [9, л. 72]; позднее постоянно обсуждались проблемы военной подготовки студентов. И тогда же прозвучало предложение организовать на каждом факультете кружки военного перевода: по одному на факультетах английского и французского языков, и два – на факультете немецкого языка [9, л. 72].
В ноябре 1962 г. руководство института, «учитывая острую потребность в высококвалифицированных переводчиках», постановило ходатайствовать перед органами КПБ и Министерством высшего образования БССР об открытии в МГПИИЯ переводческого факультета [10, л. 66]. А в декабре 1963 г. отмечалось, что «расширение связей Советского Союза с зарубежными странами потребовали огромного количества специалистов, хорошо знающих иностранные языки, умеющих работать преподавателями … за рубежом, переводчиками. Это привело к невиданному в прошлом увеличению контингентов всех институтов иностранных языков, в т.ч. и нашего, который теперь каждый год увеличивает число студентов, а следовательно и преподавателей, на одну треть [5, л. 58]».
Именно немецкий язык открыл студентам МГПИИЯ дорогу в зарубежные поездки: выезды – сперва только на недельные либо 3-6-месячные стажировки – с 1958 г. начались именно с ГДР, и поехали туда первыми студенты соответствующего факультета. И если верить докладу преподавателя Л.Е. Стариковой на партсобрании, показали они себя там не с лучшей стороны: «не было в достаточной степени чувства гордости за свою Родину» [7, л. 84]. По результатам этих поездок в институте озаботились вопросом «партийного подхода» к подбору переводчиков, обслуживающих иностранные делегации в Минске и советские делегации в ГДР: чтобы студенты не стали «источником экономической информации», преподаватели обязаны были тщательно инструктировать их, «что и как говорить о Советском Союзе, о жизни своего города, деревни, колхоза», а также о чем можно переписываться с иностранцами, а о чем – нет [7, л. 125].
Начиная с 1960 г. преподаватели и студенты вуза стали активно выезжать на стажировки в страны изучаемого языка – сначала европейские. И с этого же года – с ноября – практически на каждом заседании партийного бюро МГПИИЯ стали утверждать характеристики группам студентов и преподавателей, рекомендованных для работы за границей: в качестве переводчиков – или преподавателей русского языка [11, л. 7]. В состав этих групп входили преимущественно женщины – что не удивительно, ведь их было большинство.
Примечательны варианты формулировок, с которыми утверждались характеристики: «для работы за границей (без указания страны)», «для преподавания русского языка в одной из развивающихся стран», «для работы переводчиком». Страны назначения в протоколах начали указывать с начала 1962 г. – и первой названной страной, куда была рекомендована группа студентов факультета английского языка, была Индонезия [12, л. 148].
Первая группа, сформированная «для отправки за рубеж» исключительно из студентов-мужчин, зафиксирована в документах МГПИИЯ в сентябре 1962 г.: не названы ни страна назначения, ни цель [12, л. 101]. Сроки позволяют предположить их участие в операции «Анадырь», однако подтверждений этому пока не обнаружено. Первую характеристику для военкомата – студенту 1-го курса ФАЯ – партбюро утвердило в феврале 1963 г. [13, л. 22] Конкретная же формулировка «для работы в качестве военных переводчиков» появилась в характеристиках студентов МГПИИЯ в сентябре 1964 г.: именно так утверждались характеристики 6 студентов 5 курса факультета немецкого языка и 3 выпускников 1964 г. факультета английского языка [14, л. 106]. Страна назначения осталась неизвестной.
В последующем протоколы заседаний партийного бюро МГПИИЯ дают нам очевидную дифференциацию студентов, рекомендованных к отправлению за границу: отдельными списками шли студенты и студентки с указанными странами назначения, и отдельными – с неуказанными. Первыми названными странами, куда рекомендовались переводчики, стали Индия (с сентября 1963 г.) [13, л. 53-54], максимальное число в одном протоколе – 10 человек в декабре 1966 г. [15, л. 89]); Бирма (с сентября 1963 г., не более 1-2 человек в каждом протоколе); Мали (с января 1964 г. [14, л. 18]); Пакистан (с марта 1964 – г.; примечательно, что в эту страну рекомендовались только мужчины [14, л. 45]); Камбоджа (с октября 1964 г. [14, л. 154]); Алжир (с октября 1964 г. [14, л. 154]; в эту страну направлялись самые большие группы, в 1966 г. вплоть до 26 человек одним списком [15, л. 89]); Сирия (с сентября 1965 г. [16, л. 52]); Египет (с ноябре 1965 г.[16, л. 70], в документах обозначен по терминологии того времени ОАР (Объединенная Арабская Республика) до 1971 г. и АРЕ (Арабская Республика Египет) позже); Эфиопия (с ноября 1966 г. [15, л. 65]). Позже в протоколах заседаний партбюро МГПИИЯ появились рекомендации студентов для работы переводчиками в Гвинее (с ноября 1966 г. [15, л. 65]); Афганистане (с декабря 1966 г. [15, л. 89]); Сомали (с декабря 1966 г. [15, л. 89]). В декабре 1966 г. секретарь партбюро факультета испанского языка заявил обеспокоенность тем, что студенты-испанисты находятся в менее выгодном положении по сравнению с остальными, поскольку им негде применять разговорные навыки [17, л. 75], а спустя 4 месяца в протоколе появилась первая группа студентов (3 человека), рекомендованных для работы на Кубе [18, л. 25]. С 1970 г. к странам назначения добавились Турция [19, л. 17], Чад [19, л. 17], Камерун [19, л. 35], Иран [19, л. 90]. В эти же страны преподаватели вуза и чаще студенты направлялись в качестве преподавателей русского языка. В 1960-е гг. «абсолютным чемпионом» среди стран назначения студентов переводчиками был Алжир; и хотя официально боевые действия в этой стране завершились в 1964 г., еще в течение года там продолжались работы по разминированию территории, потому командировки в эту страну нельзя считать особо безопасными [21, с. 28.]. Боевые действия велись в это время в Египте: только в Законе «О ветеранах» обозначено несколько периодов с октября 1962-го по март 1974 гг. То же самое можно сказать о Сирии – на интересующий нас временной отрезок пришлось 4 арабо-израильские войны; о Камбодже на протяжении 1970 г.
Отдельными блоками с 1965 г. в протоколах заседаний партбюро института появляются списки студентов, рекомендованных для командирования за границу именно по линии Министерства обороны СССР: первый такой список (причем без указания фамилий) обозначен 23 декабря 1965 г. [16, л. 76]. Как правило, страна назначения не указывается, что не удивительно: ведь она была не известна до последнего, и более того, от утверждения характеристики до самой поездки могло пройти несколько лет. Ниже мы приведем подобные примеры.
С весны 1967 г. в протоколах заседаний партбюро МГПИИЯ появляются длинные пофамильные списки студентов которым утверждали характеристики с общей формулировкой «для поездки за границу» или «для работы за рубежом». Например, в протоколе № 4 от 27.12.1967 с факультета французского языка утверждали характеристики 52 студентам – одним списком, и 36 – с факультета английского языка [18, л. 59-60]. В 1970-м появилась и другая формулировка – «студентов 4 курса, рекомендованных для работы переводчиками в загранкомандировках в 1971 г.; список прилагается»; сам список при этом отсутствует, количество студентов неизвестно [19, л. 195]. В январе 1970 г. с подобной формулировкой утверждали характеристики 85 студентам, из них 71 – с факультета английского языка [19, л. 10]. С середины 1970-х гг. страны назначения практически исчезают из документов – остаются только в случае утверждения характеристик студентов, рекомендуемых для прохождения стажировки, либо если это Куба и Афганистан. Зато появляются большие списки выпускников, рекомендуемых «для работы в качестве переводчиков сроком на 1 год (реже – на 2) в одну из развивающихся стран» [21, л. 20]. С такой формулировкой в феврале 1976 г. утверждены характеристики 50 студентов 5 курса факультетов английского и французского языков, среди которых привлекает внимание фамилия «Е.Н. Ревин»: выпускник ФИЯ воин-интернационалист С.П. Баягин в своих воспоминаниях о службе в Анголе в 1980 – 1982 гг. упоминал о гибели в транспортном самолете своего сокурсника Евгения Ревина [4, с. 136]. К сожалению, других сведений об этом пока не найдено.
Встречаются и конкретно «военные» формулировки: «в одну из развивающихся стран по линии Министерства обороны СССР в качестве переводчика» или «для службы в ВС СССР и по выезду за границу». С этими формулировками в январе 1976 г. утверждены характеристики 3 преподавателями французского языка [22, л. 2]. В апреле 1977 г. 18 преподавателям и студентам, из них 8 – испанисты [23, л. 65]. В июне того же года – 3 преподавателям французского и испанского языков [23, л. 91]. В сентябре – 2 преподавателям военной кафедры [23, л. 117]. В декабре – 42 студента с конкретной специализацией «для службы в СА в качестве борт-переводчиков» (все языки) [23, л. 186]; уточним, что борт-перевод в МГПИИЯ не преподавался. И этим же протоколом – 61 студент, рекомендуемый «к командированию в загранкомандировку» [23, л. 187]. Среди последних отмечена фамилия А.С. Шлыка, направленного спустя 2 года в Анголу: его воспоминания о службе в этой стране в качестве переводчика (в том числе борт-переводчика) в 1979 – 1982 гг. опубликованы [4, с. 137 – 155]. Еще раз его фамилия упомянута в протоколе от 21 декабря 1978 г [24, л. 123, 134]. С 1979 г. в документах появляются списки выпускников всех факультетов, рекомендованных конкретно для призыва в Советскую Армию на 2 года (первый такой список из 30 имен утвержден протоколом заседания партбюро от 19 декабря 1979 г.) [25, л. 93]; с уточнением – с перспективой выезда за рубеж либо без перспективы. С этого же года выросло количество преподавателей МГПИИЯ, рекомендованных для выезда за границу, в том числе преподавателей военной кафедры. В конце 1980 г. в списке рекомендованных (26 студентов и 2 преподавателей) значится имя преподавателя Виктора Белюкина [26, л. 46] (1942 – 2009): в 1980 – 1983 гг. он служил военным переводчиком в Мозамбике, в 1986 – 1989 гг. – в Анголе. Позже под его началом в Анголе служили его же студенты: Сергей Демидчик, Олег Грицук, Александр Штукин, другие. Сергей Демидчик вспоминал о его отеческом отношении к подчиненным: помощи во время нахождения в боевых округах, в предоставлении отпуска, в бытовом обустройстве [4, с. 182]. Теплые воспоминания сохранили о нем и другие переводчики [27].
Исследование участия выпускников языковых вузов – и конкретно Минского государственного института иностранных языков – в военных конфликтах второй половины ХХ в., их работы в зонах боевых действий, только начинается. Многие документы вводятся в научный оборот впервые. Эта тема является очень важной составляющей военной истории Беларуси ХХ в., его новаторским направлением.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 1.
2. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 45.
3. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 51.
4. Кузнецова-Тимонова, А.В. Воины-интернационалисты из Беларуси в гражданской войне в Анголе: 1975 – 1992 / А.В. Кузнецова-Тимонова. – Минск: Беларуская навука, 2017.
5. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 35.
6. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 27.
7. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 25.
8. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 3.
9. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 12.
10. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 33.
11. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 30.
12. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 34.
13. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 36.
14. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 38.
15. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 42.
16. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 40.
17. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 41.
18. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 44.
19. НАРБ, ф. 1154, оп. 2, д. 50.
20. Окороков, А.В. Секретные войны СССР: Самая полная энциклопедия / А. Окороков. – М.: Яуза, Эксмо, 2014. 736 с.
21. НАРБ, Ф. 1154, оп. 2, д. 61.
22. НАРБ, Ф. 1154, оп. 2, д. 63.
23. НАРБ, Ф. 1154, оп. 2, д. 65.
24. НАРБ, Ф. 1154, оп. 2, д. 67.
25. НАРБ, Ф. 1154, оп. 2, д. 70.
26. НАРБ, Ф. 1154, оп. 2, д. 72.
27. Союз ветеранов Анголы: официальный сайт // Архив гостевой книги: октябрь 2009. – Режим доступа: https://www.veteranangola.ru/main/arhivgostevoy/god2009/october. – Дата доступа: 16.04.2021.
Опубликовано в сборнике "Беларусь і Германія: гісторыя і сучаснасць: матэрыялы 20-й міжнароднай навуковай канферэнцыі, Мінск, 2.04.2021. – Мінск : МДЛУ, 2022".