Ангел молчал.
— Скажи хотя бы, ведь его душа попадет в рай? — с грустной надеждой спросила Настя.
— Тяжелые времена рождают сильных людей, — со вздохом изрек Ангел.
— Вот спасибо тебе, утешил, — усмехнулась Настя. — Без Игоря я вообще здесь больше ни на один день не останусь. Без него мне нечего делать в этом Богом забытом городишке.
— Не забытом, раз ты здесь, — невесело пошутил Ангел.
И добавил:
— Да, забыл продолжение.
Сильные люди создают хорошие времена.
Хорошие времена рождают слабых людей.
Слабые люди создают тяжелые времена.
— Вот, спасибо, утешил, — второй раз сказала Настя.
Она посмотрела на него с укором.
— Может, ты и не Ангел вовсе, а посланник Дьявола?
— Может быть, — сказал Ангел. — Дуализм.
— Ну, тогда прощай. Я сама уж как-нибудь.
— Ладно, — сказал Ангел. — Понадоблюсь — позовешь.
Когда он улетел, Настя сказала:
— Не понадобишься. Я больше ни в ком не хочу нуждаться. Обойдусь без вашей благотворительности.
Все надежды и мечты рухнули, а горе ее совсем подкосило.
Оставаться и жить с бабушкой она не хотела больше ни одного дня.
Хорошо поразмыслив, Настя решила не ждать у моря погоды, ничего нет хуже, чем ожидание.
Лучше поступить в торговое училище в Ярославле, а через год опять поступать в институт. Это будет вернее, по крайней мере, она приобретет специальность и сможет работать.
Вместо любимой Москвы с ее зелеными улочками и тихими скверами училище на краю большого и неуютного города, диплом продавца и опять та же проблема — негде жить.
У нее было такое ощущение, что она сошла с предназначенного ей жизненного пути.
В училище Настя чувствовала себя белой вороной. Ее определили в общежитие, и дали стипендию тридцать два рубля.
На эти деньги можно было покупать и есть только картошку, которую она каждый день жарила на купленной оловянной сковородке. Каждую неделю еще нужно было ездить проведывать бабушку, на это уходило около шестнадцати рублей, половина всех полученных денег.
Через месяц Настя упала в голодный обморок прямо на занятиях, не дождавшись выплаты очередной стипендии.
Нужно было срочно искать работу. На глаза попалось объявление — требовалась вечерняя няня для малышей из детского дома, находившегося в центре Ярославля.
Настя любила детей и представляла себе бедных бездомных малышей, оставшихся без родителей, сущими ангелочками, обиженными судьбой.
Сразу после занятий Настя взяла с собой паспорт и села на городской автобус, поехала устраиваться на работу. Заведующая, к счастью, оказалась на месте и, узнав, что студентка ищет дополнительную работу, немного удивилась.
— Вы, девушка, представляете себе, в чем будет состоять ваша работа?
— Нет, — честно ответила Настя.
— Дети у нас сложные, сами все увидите. Ладно, возьмем вас на испытательный срок один месяц. Выбора у нас все равно нет, не больно много желающих на такую зарплату.
— Я согласна на любую зарплату, — быстро сказала Настя.
— У нас зарплата меньше, чем у уборщицы в каком-нибудь магазине. Может быть, хорошо подумаете, и не будем морочить друг другу голову? — надменно спросила директор.
— Я уже подумала. — Твердо сказала Настя. — Я хочу работать у вас.
Ей показали группу с самыми младшими детьми и тут же приказали вымыть пол.
Настя быстро справилась и принялась протирать мебель. И тут старшая воспитательница сказала, что отлучится ненадолго.
Увидев, что за ней захлопнулась дверь, малыши четырех-пяти лет моментально превратились из милых сопящих ангелочков в необузданных малолетних преступников. Они начали скакать по кроватям, кидать скамейки друг в друга, срывать с себя одежду.
За несколько минут детишки умудрились превратить комнату в сущий бедлам, повыбрасывали все вещи из стенных шкафчиков. Они бросались полотенцами друг в друга и обливали себя водой из кружек. Вытворяли Бог весть что.
Только пятеро детишек из всей группы сидели смирно — это были слабоумные.
Настя решительно не знала, что ей делать. Она пробовала уговаривать, потом встала на скамейку и начала кричать, чтобы дети угомонились. Но на нее никто ровным счетом не обращал никакого внимания.
Когда пришла, наконец, старшая воспитательница, у Насти от счастья чуть слезы не брызнули из глаз.
Первую зарплату, вернее, аванс, можно было получить только через две недели.
На следующий день она питалась сухарями. В училище все было еще куда ни шло, но, когда она ехала в автобусе, ей стало плохо.
Она изо всей силы схватилась за поручни, молясь про себя:
— Только бы не упасть опять в обморок.
Если она потеряет эту работу, неизвестно, когда еще подвернется другая, и сколько времени на новой работе придется ждать аванса.
Едва она успела войти в группу, старшая воспитательница закричала:
— Где ты ходишь?!
— Я вовремя пришла, — оправдывалась Настя.
— Пошли скорей, у нас там канализацию прорвало в туалете, — воспитательница схватила ее за руку и потащила в помещение, бывшее одновременно душевой и туалетом. Там стояли умывальники и низенькие детские унитазы.
В санузле ужасно воняло дерьмом, весь пол был залит этой гадостью, и гадость все прибывала.
Настю вырвало, она отвернулась.
— Не строй тут из себя кисейную барышню, — грубо сказала воспитательница.
Она сунула ей в руки ведро и тряпку и приказала собирать все с пола.
Настя ползала на коленях по полу, обливаясь слезами. Она блевала, плакала и материлась, но работу делала.
Понятно, что, если она не справится, этой работы точно лишится.
Когда она, наконец, справилась и десять раз помыла руки, она сама не могла поверить, что сделала это.
Воспитательница принесла ей еду с кухни.
Настя только посмотрела на тарелку с картошкой пюре и котлетой, как ее снова вырвало.
— Да, вряд ли ты что-нибудь сможешь съесть, — понимающе сказала воспитательница.
Она опять сходила на кухню и принесла для Насти печенье и два яблока.
— Возьми с собой, — сказала она.
— Но ведь это еда для детишек, — озабоченно сказала Настя.
— Хватает им еды, — отмахнулась она.
К концу второй недели Настя поняла, что у бедных малышей беззастенчиво воруют еду, и на самом деле никому там бедные маленькие детки не нужны.
Воспитательница постоянно орала на детей и уверяла, что нормального языка они не понимают.
К Насте подошла девочка с двумя косичками. Она подняла огромные голубые глаза на Настю и застенчиво спросила:
— А как тебя зовут?
— Я — Настя, — ответила она малышке. — А тебя как зовут?
— Верочка, — немного грассируя на букве «р», произнесла та.
Девочке очень хотелось с кем-нибудь поболтать.
— Ну, хорошо, Верочка, давай наведем порядок в шкафчике. Будешь помогать мне игрушки складывать.
— А ко мне скоро родители приедут, — похвасталась Верочка.
— Правда?! — изумилась Настя. — Как это замечательно! Они хорошие?
— Холосые! — сказала Верочка. — Они меня любят. А ты меня любись?
— Конечно! — засмеялась Настя и взяла Верочку на руки.
Верочка доверчиво прижалась к ней и положила голову на плечо. У нее были пушистые мягкие волосы.
Воспитательница, занимавшаяся до этого своими делами, подошла к Насте и сказала:
— Сними девочку с рук. Давай отойдем в сторону.
— С этими детьми нельзя панибратствовать, — строго сказала она, когда они отошли в сторонку.
— Почему?! — удивилась Настя.
— Не твоего ума дело, — сказала воспитательница. — Не положено. Не положено, и все. А Вера у нас первый кандидат на удочерение.
Больше Настя Верочку на руки не брала, но девочка повсюду ходила за ней. Она старалась хоть чем-то помочь — помогала наливать воду в ведро, хваталась за швабру, заправляла свою кроватку и аккуратно складывала одежду.
Настя за несколько месяцев работы в детском доме привязалась к малышке и со страхом ждала каждую субботу, что вот-вот приедут приемные родители и заберут у нее девочку с такими доверчивыми васильковыми бездонными глазами.
Приемные родители часто приходили в группу, разглядывая детей и выбирая понравившегося ребенка. Конечно же, девочка блондинка с голубыми глазами и без тяжелой наследственности была первой, кого хотели удочерить.
Теперь Настя каждый раз мысленно молилась, чтобы ее никто не забрал так скоро.
Здесь, в Ярославле, она особенно остро чувствовала свое одиночество и мечтала о такой милой дочурке, как Верочка.
Она никогда не повторит ошибки своей матери в воспитании, и своей дочке будет позволять что угодно, у них будут совсем другие отношения.
Учеба Насте нравилась — ей было легче легкого, преподаватели часто даже оставляли ее вести занятие, когда им нужно было отлучиться.
Она понимала, что теория, которой пичкают студентов, ничего общего не имеет с реальностью. Работа в доме отдыха не прошла даром, там в столовой тоже был и прием продуктов, и пересчет, и материальная ответственность.
Студентки на учебу приезжали в основном из небольших городов и поселков, и областной город казался им верхом карьерных устремлений.
А по вечерам в общежитии кипела бурная жизнь – в девчачью общагу приходили уличные ребята, и каким-то образом умудрялись проникнуть внутрь, несмотря на бдительную охрану.
В училище с ребятами было не очень, на всю их группу их было всего трое, с Настей на занятиях сидел грузин Василий, но Настя испытывала к нему исключительно дружеские чувства.
Через пару недель к ней привязался ухажер, двухметровый красавец Сергей. Он каждый день встречал ее после занятий, потом ждал, когда она быстро переоденется в общаге. Затем он провожал ее до автобуса, когда она бежала на работу в детский дом. А потом ждал на остановке, чтобы после работы проводить в общагу.
Сергей ни разу не пришел без букета.
Настя очень хотела вести себя правильно, ее имидж и так был не из лучших.
Студентки откровенно завидовали ее нарядам и самостоятельности. Все старались модно одеваться, но не у каждой была такая возможность.
Подружки по учебе мечтали успеть быстренько выскочить замуж, чтобы остаться жить в Ярославле, а не возвращаться в свою деревню.
В отличие от других, Настя совершенно не хотела оставаться в областном центре. Она постоянно помнила, что в следующем году опять ехать в Москву, и такое же поведение, как в школе, сильно убавит ее шансы на поступление.
Она очень старалась быть правильной, ни с кем в конфликты не вступать, и ни в каких общественных мероприятиях не участвовать. На дискотеки в центр не ездить и с мальчиками не гулять.
Но один досадный случай чуть было не перечеркнул опять все ее надежды.
Сергей оказался настойчивым кавалером, даже слишком настойчивым, втрескался он в нее не на шутку. Каждый день он приглашал ее на свидание, она каждый раз отказывалась.
Тогда он говорил:
— Я буду ждать тебя до утра, — и стоял всю ночь под окнами общаги.
Выглядывая из окошка перед тем, как лечь спать, и посреди ночи, она каждый раз видела его внушительную фигуру.
А однажды он напился с друзьями и всю ночь кричал под окнами:
— Настя, выходи! Я люблю тебя, я не могу без тебя жить.
Соседки разбудили ее:
— Настя, выйди, пожалуйста, что тебе стоит? Сейчас вахтеры позвонят и его тут же в милицию заберут, тебе что, не жалко парня?
— И что мне теперь делать?
— Он говорит, что покончит с собой, если ты сейчас не выйдешь, — сказали подружки, не отходившие от окна.
Насте было его жалко, нужно успокоить Сергея. Она чуть было не поддалась на уговоры и не вышла. Но не успела.
Конечно же, дежурный вахтер позвонила в милицию и его забрали. На следующий день ей передали повестку — вызывали в следственный комитет.
Молодой следователь долго допрашивал Настю, кто он такой, ее ухажер. Спрашивал, где они познакомились, почему у него такая любовь к ней, и что между ними было.
Настя, конечно, рассказала всю правду, но следователь ей так и не поверил.
— Да я даже фамилии его не знаю, — убеждала его Настя, — чем я виновата, что он встречает и провожает меня каждый день?
Следователь требовал дать правдивые показания.
— Он же говорит, что любит вас, — рассерженно сказал он. — Из-за незнакомой девушки никто не будет сводить счеты с жизнью.
— Их целая толпа под окнами стоит, и половина, может, готова свести счеты с жизнью. Вы вообще уверены, что он меня имел в виду? — спросила в ответ Настя.
— Давайте устроим вам очную ставку, чтобы выяснить, — предложил следователь.
Предложение прозвучало, как приказ.
— Я не хочу. — Твердо сказала Настя. — В мои планы на мою собственную жизнь не входят ни знакомства с сомнительными молодыми людьми, ни замужество.
— Да ладно, давайте не будем морочить друг другу голову. Все прекрасно знают, что в вашем торговом училище происходит по ночам.
— И что же там происходит?
— Давайте не будем врать. Девушки, приехавшие в областной центр из деревень и рабочих поселков, только и мечтают подцепить ухажера и быстренько от него забеременеть.
— Я не желаю ни ухажера, ни быстренько забеременеть.
Их разговор зашел в тупик.
— А вы — крепкий орешек, — сказал ей следователь.
— Не крепче вашего. А вас не зря учат там, где вас обучают. Умеете вы пытать.
— Не пытать, а брать показания, времена, когда людей пытали, давно прошли.
Дотошный следователь все равно выпытал у нее все, что ему было нужно. К счастью, отношений у Насти с ухажером никаких не было, и его усилия пропали даром.
И все-таки окружающие постоянно норовили спутать ей планы на жизнь.
Она узнала, что Сергея все-таки посадили, наверное, нашли что-то противозаконное.
Настя похвалила себя за предусмотрительность и за то, что нашла в себе силы откреститься от знакомства с ним.