Вернусь к паре вопросов, которых я уже касался. Мне кажется – это важно. Первая часть – по следам обмена мнениями с уважаемым читателем, вторая – в продолжение моей недавней статьи.
Итак.
В чём состоит задача дипломатии? В продвижении национальных интересов своей страны, это понятно.
А какие у неё инструменты для этого?
Один из – это умение (и искусство) говорить так, чтобы те, кто тебя слушают, поняли так, как тебе надо. Обратите внимание, что это может быть как умение сформулировать так, чтобы слушатели подумали, что ты “что-то” сказал, так и наоборот, что ты “что-то” не сказал – в зависимости от того, что тебе в данный момент нужно.
Пример:
Одному грузинскому президенту говорили, что “не надо”, что никто ему не поможет, а он “сделал”. Кто виноват?
Этот президент.
Почему?
Он не понял или не поверил тому, что ему говорили.
Ещё один пример.
Другому президенту говорили, что “не надо” и обрисовывали: что будет, если он “сделает”, а он всё равно “сделал”. Кто виноват? Почему?
См. предыдущую задачу.
Умение сказать – это искусство. Но это только половина уравнения. А вторая половина заключается в том, чтобы правильно понять то, что тебе сказали. И в этом заключается работа: дипломатии и, зачастую, разведки. И если ни те, ни другие не смогли дать реалистичных оценок: насколько серьёзно настроены партнёры, насколько можно и нужно слушать то, что они говорят, что именно они говорят, и – в последнем случае – насколько благоприятна будет обстановка там, куда собираются “пойти”, то это – их провал.
Теперь разберём давнюю жалобу, что “нам обещали не расширяться и обманули.”
Она так часто повторялась со всё более усиливающейся эмоциональной составляющей, что стала чуть ли не навязчивой. На это можно было бы не обращать внимания (как уже давно делали партнёры) – мало ли кто на что жалуется, – но она стала одним из основных поводов для того, что мы недавно сделали.
Для начала, “а был ли мальчик?”
То есть, было ли обещание?
Что мы о нём знаем? Из каких источников?
Только то, что нам про это говорят и из тех же источников, которые про это говорят.
Более того, мы даже не знаем: Был ли вообще разговор на эту тему? Потому что мы про него тоже знаем из тех же самых источников. Из устных источников, обратим внимание. А… мало ли что говорят… Вот, скажем, кто-то утверждает, что “где-то” – “нацисты” и на этом основании надо идти и кого-то освобождать. А мне, например, так не кажется. Потому что я смотрю другие источники, читаю определение нацистов и фашистов и прихожу к другому мнению.
Итак, был ли разговор?
Тут мы, собственно, ничего не можем сказать.
Почему?
Нет документов. Всё, точка, дело закрыто. По этому поводу любой может говорить всё, что угодно, только желательно сопровождать это дополнением: “всё выше- (или ниже-) сказанное является моим личным мнением”.
И, может быть я что-то пропустил, но ведь именно на этом – на отсутствии документов – строится наше основное доказательство. Вдумайтесь:
Документов нет, значит, нам обещали и (следите за руками!) обманули.
Или, другими словами, отсутствие доказательств является нашим доказательством.
Вы нам не верите?
Нет, я лично, конечно, верю. Но как быть с точно такими же по силе утверждениями другой стороны? Какому из двух равноценных, но противоположных аргументов мне верить?
Ладно, допустим (дадим бенефит доверия), что тот разговор был. И допустим, что в процессе его затронули эту тему.
Итак, нам обещали, да?
Нет. Я это не знаю, я в этом уверен.
Почему?
Как вы можете себе представить, что когда говорят с побеждённым, про которого считают, что достаточно усиленного патрулирования границы, чтобы парировать “угрозу с востока”, – ему обещают чего-то серьёзное, затрагивающее другие страны и на долгую перспективу, если не навсегда?
Вспомним слова “Россия не может диктовать”. Они произносились ещё Клинтоном и потом после него тоже. Какие есть основания думать, что до него могли произносить другие слова? Кем?
Да, сейчас некоторые говорят, что возможно, это была ошибка. Но, опять же… Даже, если это была ошибка, как вы можете представить себе альянс, который закроет свои двери для новых членов по требованию проигравшей стороны?
Навсегда.
Как вообще можно что-либо обещать навсегда?
Мне кажется, такие ожидания наивны.
Подчеркну: Даже если что-то говорили на эту тему, работа дипломатов и разведки, работа аналитиков должна была заключаться в том, чтобы правильно “прочитать” то, что говорили. А после этого – правильно доложить. Так, чтобы было ещё и правильно понято.
Но… ведь обещали? Ведь нам так говорили? Ведь не будут же нам врать?
Так говорили или обещали? Это – две большие разницы. И… обещали ли вообще?
Я могу предположить пару вариантов этого разговора (если он в самом деле был). Начнём с наиболее для нас щадящего.
Нам сформулировали это в таком виде, что мы восприняли это как обещание. Тем более, что нам этого хотелось. Найти такую формулировку не должно было быть большой проблемой. Я как-то писал, что нам не стоит “тягаться” с партнёрами в юридических тонкостях, мы всегда проиграем. По кр. мере с нынешним поколением политиков. Может быть, новое поколение покажет лучшие результаты. Хотя, глядя на заголовки про возможную реформу образования...
Итак, нам сказали одно (одна часть уравнения: их искусство), а мы поняли другое (другая часть: наша работа).
Кто виноват и чей провал?
Приводим к условиям первой задачи и смотрим ответ.
Хорошо. Это был щадящий вариант. Мы просто провалили ту работу, которую должны были сделать (анализ сказанного и оценка возможных вариантов). Ничего страшного. Бывает.
Теперь – откровенно неприятный.
Нам сказали в смысле… ну, указали, где наше место – а кто будет церемониться?
Итак, нам указали, где наше место, а мы утёрли пот со лба, вышли к народу и сказали, что “нам обещали…”
Ну… должны же мы были что-то сказать. Нельзя же чтобы уж совсем.
К тому же, посудите сами: Были ли у нас тогда хоть какие-либо рычаги для того, чтобы потребовать такого обещания да ещё в письменной форме?
Я тоже так думаю. Кто ж его вам даст? В обмен на что?
Что бы мы могли сделать? Помнится, как-то ЕБН грозился ядерным оружием, на что “друг Билл” просто не обратил внимания.
Какие-либо параллели? Нет, что вы.
Какой из этих двух вариантов мне кажется более вероятным? Я не знаю. Мог быть и тот и другой. Но чего на мой взгляд не могло быть, это того самого “обещания”.
Какие у меня основания, чтобы так думать?
Во-первых, мы живём не в мире розовых слоников, а во-вторых…
Посмотрите на карту расширения.
Ибо это главное и единственное, что объективно. Всё остальное: кто что сказал, подумал, решил, представил, ожидал, услышал… – всё это субъективно.
А раз так, то какой смысл жаловаться? Чтобы тебе лишний раз указывали на твоё прошлое положение? Или, может, в этом и был смысл – чтобы копить обиду и в один далеко не прекрасный день объявить, что мы наконец-то запрягли и теперь уже поедем?
Да так поедем, что все содрогнутся.
Теперь – ко второй части заголовка.
Буквально на прошлой неделе я написал статью, где повторял свой вопрос: В чём состоит служение дипломата своей стране? Умереть на посту от инфаркта от унижений и презрения, направленных на страну, которую ты представляешь, или уйти? Потому что служение стране и служение условному министру – это не одно и то же.
И вот – как нарочно! – Би-би-си выпустило интервью с нашим послом в Лондоне.
Я смотрел отрывок (да, я смотрю западные источники, о чём честно и открыто предупреждаю: мне надоело… короче, я смотрю западные источники… и восточные тоже).
Ведущий показывал на планшете фотографии и видео с камер наблюдения и задавал послу вопросы.
Мне было жалко этого человека.
Что должен чувствовать человек, за спиной которого – флаг своей страны, когда он вынужден придумывать объяснения про фейки и постановки?
Камера нещадно “наезжала” на его лицо крупным планом, так, что хорошо были видны его глаза – куда он смотрит когда отвечает. А иногда, и когда ему показывают очередные фотографии.
Мне было жалко этого человека.
Понимал ли он, как выглядела страна, флаг которой был за его спиной?
Зачем такая работа?
Неужели – за деньги?
_____________________
Всё – только моё мнение, я не настаиваю, что оно правильное.