Есть у нас представление о том, что до XX века женщина была никем, только работала в поле, рожала да ходила в церковь, повязав голову платком и посыпав пеплом, в свободное от избиения мужем время.
И ведь нельзя сказать, что такого совсем не было. К сожалению.
Однако стоит различать долю крепостной, скажем, в XVI или в XVIII веке, и жизнь свободной женщины веке в IX или XI. Их судьбы были очень и очень разными.
Сведений о самых древних временах не так много, но всё-таки они есть - это материалы летописей, былин, церковных и правовых документов.
Сначала, как говорит летопись, "люди были язычники, приносили жертвы озёрам, колодцам и рощам". Текст этот написан уже в христианскую эпоху, и, конечно, относится к тем временам с осуждением:
Жили по-зверски, жили скотски, убивали друг друга, ели нечистое... Они не знали закона Божья, но сами себе творили закон.
Летописец рассказывает и про женщин:
А древляне … умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне … устраивали игрища между сёлами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жён по сговору с ними… Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники.
Можно сделать вывод, что "умыкание" было в то время основной формой брака. И хотя слово "умыкнуть" означает "украсть" (а родственно оно, кстати, глаголу "мчать", но сейчас не об этом), летописец отмечает, что "умыкали себе жён по сговору с ними". То есть украсть можно было не абы кого, а только ту, с кем договорился. Такие браки "убёгом" или "самоходкой" продолжали совершаться вплоть до 19 века.
Подобное празднество описывает Козьма Пражский (XI-XII век):
Вступают юноши в пир с девицами, как хищные волки, ищущие добычи. Весело в питии и еде проводят первый день. Чем больше пьют, тем больше возрастает жажда. Едва к ночи притихает пир... Настала ночь. На ясном небе сверкала луна. Вдруг затрубил один юноша и, дав этим знак, закричал: "Полно пить, есть, играть! Вставайте! Зовёт вас любовь!" Тотчас бросаются юноши на девушек и похищают их.
Судя по всему, других церемоний не было, так и заключался брак. Вероятно, наличие воды поблизости было именно тем, что освящало брачный союз в языческие времена. Славяне предпочитали селиться у воды, и неудивительно, что поклонялись ей как божеству.
Причём, возможно, во время этих празднеств можно было не только вступать в брак в первый раз, но и менять супругов. Козьма Пражский пишет: "Тогда не стыдно было мужу похитить жену другого, и жене выйти за чужого мужа".
И если после принятия христианства высшая знать сразу начала заключать браки в церкви, то остальной народ ещё несколько веков придерживался в этом деле весёлых языческих традиций. Вот, например, что писал митрополит Киевский в XI веке:
У простых людей не бывает благословения церкви и венчания, но венчаются только бояре и князья, простые же люди берут себе жён с плясанием, гудением и плесканием. Таких подвергать строжайшей епитимьи... Без стыда и без срама имеют по две жены, вопреки святой веры нашей.
Возможно, речь шла не о двух женах одновременно, а о том, что люди меняли супругов. Ведь в понимании христианского митрополита заключенный брак не мог быть расторгнут, значит следующая жена становилась уже второй. Впрочем, может быть, и правда было распространено именно многожёнство, достаточно вспомнить Владимира Красно Солнышко и его наложниц.
Совершенно отдельно летопись говорит о полянах:
...не ходил жених за невестой, но её приводили к нему вечером, а на другой день приносили то, что за нею дано.
Приводили, конечно, родственники, а значит именно с ними договаривался жених, а не с самой невестой, или не только с ней, как это было при умыкании. Такой брак сопровождался пиром. И, в принципе, он уже очень похож на тот, что проводился следующую тысячу лет (и до сих пор).
Примерно в этом ключе действовал Владимир, когда сватался к Рогнеде - он просил её руки у отца. А отец спросил у Рогнеды: "Хочешь за Владимира?" Рогнеда не захотела, и отец не стал её заставлять, а зря. Так что если закрыть глаза на то, что было дальше, и воспринимать это описание просто как типичный процесс сватовства того времени, всё выглядит вполне гуманно по отношению к женщине. Её мнение родителей интересует.
Византийский император Маврикий косвенно подтверждает, что славянки выходили замуж по любви, вот таким описанием:
Жены их выше всего хранят верность к мужьям своим, так что многие из них утешаются в смерти мужей только собственной смертью.
Хочется, конечно, верить, что они просто печалились, будучи вдовами, и говорили что-то вроде "вот, умру скоро, и встречусь с моим Путятушкой", а не что-то другое.
Впрочем, бывало, видимо, по-разному, потому что Бонифаций, германский архиепископ, упрекая английского короля Этельреда в порочности, приводил в пример славян:
У них муж и жена так ревностно хранят взаимно супружескую любовь, что жена, по смерти своего мужа, отказывается жить, и та хвалится особенно, которая сама себя убивает, чтобы сгореть с мужем на одном костре.
Жутковато звучит. Но если это было делом добровольным, то... наверное, я могу себе представить, что после смерти любимого человека горе может быть настолько сильным, что в первый момент в состоянии шока ты воспользуешься такой опцией.
Тёплые супружеские отношения выражаются и в слове "подружие", которым могли называть жену в те времена. Вариант "дружина" сохранился в малороссийском диалекте.
Однако далеко не все вдовы сжигали себя. Не редки истории, когда женщины просто наследовали всё, что принадлежало мужу, и продолжали жить. Например, в истории о Святом Оттоне рассказывается об одной поморской вдове, которая благополучно управляла владениями своего погибшего мужа (XI век). Да и наша Ольга после смерти Игоря предпочла отомстить и заняться управлением страной, а не самосожжением (X век). После смерти князя Вратислава в Чехии правила его вдова (X век).
Да, это частные случаи, но опять же, они не могут не отражать того, как это в действительности происходило у большинства.
Была ещё одна сторона жизни у женщин, или даже скорее роль, от которой, правда, к нашей эпохе уже ничего не осталось. Женщина воспринималась как более близкая к природе, чем мужчина. Вероятно, в связи с тем, что обладала чудесной способностью рожать детей, и поэтому ассоциировалась с матерью-землёй. Если шире - с божественным началом в принципе, раз могла созидать, совсем как божество. Да, с помощью мужчины, но и земля давала плоды не совсем сама, а с человеческой помощью. А постигая скрытую от мужчин тайну рождения, женщина вызывала у них уважение, как ведающая нечто им недоступное.
Отсюда и эта женская роль - ведунья, вещунья, ведьма. Проводник между людьми и силами природы. Неслучайно Ярославна, плача о своём муже, взывает к силам природы:
"О, ветре! Ветрило! Чему, господине, насильно вееши? Чему, господине, веселье моё по ковылю развея?"
"О, Днепре словутицю! Ты пробил еси каменныя горы сквозь землю Половецкую! Возлелей, господине, мою ладу ко мне, а бых не слала к нему слёз на море рано!"
"Светлое и тресветлое солнце! Всем тепло и ясно еси! Чему, господине, простре горячую свою лучю на ладе вои?"
Другая древнерусская женщина, Феврония, умела врачевать и разбиралась в целительных травах.
Легендарный чешский правитель Крок оставил после себя трёх дочерей. Старшая, Каза, разбиралась в травах и кореньях. Средняя, Тета, научила людей обрядам и почитанию божеств. Младшая, Любуша, была так мудра, что вершила весь суд, какой нужен был на чешской земле. Именно она указывает на место будущей Праги (кстати, название этого города родственно нашему слову "порог", и обязано, видимо, местным речным порогам). Правда, потом народ требует, чтобы она вышла замуж, и чтобы королем стал мужчина. При всем уважении к женщине, матриархата не было.
А польский легендарный правитель Крак (имя, вроде как, звукоподражательно означало "ворон", и именно в честь этого Крака назван город Краков) имел дочь Ванду. Она тоже правила хорошо и мудро, но в какой-то момент к ней посватался немецкий князь, а она не хотела замуж. И дальше произошла странная история: Ванда утопилась в Висле. Так не хотела замуж?
У западных славян вещие жены гадали на пепле: проводили, не считая, большое количество черточек, а потом проверяли. Если число было чётным, дело ждал успех, а если нечётным - неудача.
С распространением христианства именно эта роль стала для женщин трагической. Ведовство перестало быть синонимом мудрости. Теперь оно осуждалось, вызывало страх и ненависть. В XII веке была сожжена Настасья, наложница князя Галицкого, по обвинению в колдовстве. Бояре были недовольны, что она "околдовала" и сманила из семьи их князя. Правда, это не заставило князя полюбить жену, и та вернулась к родителям. Из этой истории можно сделать вывод, что уйти от нелюбящего мужа было возможно.
До конца XIII века несчастных ведьм могли испытывать водой, такие случае известны и в европейской традиции - если утонула, значит была обычная женщина, а если выплыла, значит ведьма.
И долго еще духовенство нападало на женщин, собиравших в лесах и полях целебные травы. Их обвиняли в том, что они травят людей и животных.
В целом, мужчины быстрее приняли христианство, чем женщины. В бою, на службе, на охоте, в поле - они всегда были как будто больше заняты делом (хотя и отводили в своей жизни намного больше места вере, чем сегодня). Не так глубоко мужчины были погружены в языческую веру, не так трудно им было принять новую.
А женщины, постоянно занимавшиеся гаданиями, приворотами, целительством и заговорами - не отказались от этого всего не то, что спустя несколько веков, а даже спустя тысячу лет после принятия христианства. Кирик Новгородец (XII век) писал:
Что делать с женами, когда они, при болезни детей своих, несут их для молитвы не к священникам, а к волхвам?
Впрочем, если волхвы разбирались в лечебных травах, то правильно делали, что к ним несли.
С приходом христианства закончились разводы. Закон времен Ярослава гласил:
Если пустит боярин жену без вины, то платит ей за срам 5 гривен золота, и епископу тоже 5.
Если муж женится на другой жене, не разведшись со старою, то отвечает пред епископом и остается жить со старою, молодая же отдается в дом церковный.
Закончилось и многоженство. Едва приняв христианство, Владимир не забыл про Рогнеду:
Я крещен теперь, принял веру и закон христианский, теперь мне следует иметь одну жену, которую и взял я в христианстве. Ты же избери себе кого-нибудь из моих вельмож, и я тебя выдам за него.
Рогнеда, правда, отказалась и ушла в монастырь, сказав Владимиру, что раз уж он хочет теперь в христианский рай, то и она тоже не лыком шита. И приняла постриг под именем Анастасия.
Браки теперь оговаривались исключительно между родителями, и их воля зачастую была для детей законом. В связи с тем, что решение теперь исходило от старших, детей могли поженить в очень раннем возрасте - лет в двенадцать, а то и в восемь.
В законе женщина была равна мужчине: "Кто убьёт жену, тот же суд как за мужа". Женщина могла иметь свои деньги и имущество, распоряжаться ими, выступать за себя в суде. За насилие над женщиной, за увечье или за оскорбление полагалось отдельное наказание, и штраф был больше, чем за увечье или оскорбление, нанесённые мужчине.
Теперь никто и не заикался про то, что женщина могла покончить с собой после смерти мужа (христианство осуждает самоубийство как самое страшное, что вообще можно сделать). Вдова управляла всеми делами мужа, её до самой смерти почитала вся семья. А могла и выйти ещё раз замуж.
А вот женщина из низшего класса, то есть находящаяся в рабском положении, судьбой своей распоряжаться не могла. Впрочем, как и мужчина. Попасть в такое положение можно было, например, не выполнив условие какого-либо договора. Во времена Игоря значилось, что нарушители: "да не имут помощи от Бога и да будут рабы в сей век и в будущий". Жизнь таких людей полностью теряла ценность.
С приходом христианства отношение стало чуть гуманнее, потому что жизнь любого человека теперь имела ценность, все люди были рабами Божьими. Духовенство учило бояр относиться к челяди как к своими детям, с заботой. Бояр учили отвечать за тела рабов, и за их души. Предполагалось, что на страшном суде с них за это спросят.
Закон холопов тоже стал защищать. За убийство холопа или смерда назначили штраф, причем за убийство женщины сумма была больше. Жениться на несвободной девушке было нельзя, иначе муж тоже должен был стать холопом. Зато если у неё рождались дети от свободного, то и дети, и она получали свободу (надо понимать, чтобы было известно, что дети от свободного, он должен был их признать, а значит быть заинтересованным в освобождении этой женщины).
В общем, как обычно, не столько твой пол определяет судьбу, сколько класс общества, в котором ты родился, и количество денег.
t.me/lang_witch_ | vk.com/lang_witch