Авторское резюме (С.Б.Чебатаренко)
Человеческие останки с черепами, пробитыми гвоздями, относящиеся к древнерусскому времени, обнаруженные в некоторых городах Южной Руси, часто трактуют как свидетельства расправ
монголо-татар с местным населением.
Однако, как свидетельствует историко-этнографический материал, пробивание головы (черепа) гвоздями как способ казни или посмертного повреждения
тела врага не было характерно для завоевателей, данных о применении такой меры в отношении покоренных народов нет.
Монголами применялись другие формы расправы с побежденными врагами. Подобное повреждение тел в отношении некоторых категорий покойников было распространено в защитных целях у восточных славян. Такими покойниками были «нечистые» покойники (упыри), которые причиняли вред живым.
1. С чего началось.
В 1930-х гг. в ходе проведения масштабных археологических
исследований Волынской земли, в частности – изучения некрополей, А.М.
Цинкаловским в захоронениях были обнаружены черепа, пронзенные в области теменной или височных костей железными гвоздями. Такие черепа были найдены во Владимире-Волынском и его окрестностях в одиночных погребениях, на отдельных кладбищах, в захоронениях возле древних церквей или под сводами последних (Цинкаловський 1937: 186–193; Цинкаловський 1984: 99, 368).
Останки с поврежденными таким образом черепами обнаруживали и позднее (см.: Мазур, Терський, Подоляка 2010: 304).
Эти находки стали связывать в литературе со штурмом монголо-татарами Владимира-Волынского и последующими расправами с побежденными защитниками города. Это мнение высказал уже сам А.М. Цинкаловский, полагавший, что
оборона города носила упорный характер, и захватчики таким жестоким образом выместили свою злость на пленных (Цинкаловський 1935: 33). В.В. Каргалов в своем известном учебнике со ссылкой на материалы А.М.Цинкаловского принимает эту мысль: «татары с большим трудом» сумели взять город, «подвергнув за это жителей
страшным казням» (Каргалов 1967: 127).
Этот взгляд на происхождение «волынских черепов» получил в последующей литературе широкое распространение. Так, Р.П. Храпачевский отмечет, что «судя по всему, сражение за город приняло ожесточенный характер и длилось достаточно долго, почему озлобленные завоеватели подвергли жителей города особо жестокой
расправе» (Храпачевский 2004: 387). Н.Ф. Котляр пишет, что, взяв город, татары «отомстили пленным, подвергнув их страшным пыткам и издевательствам», похожим образом поступили они с жителями Киева, где были обнаружены аналогичные находки (Котляр 2005: 256).
Подобные оценки мы находим и в других новейших публикациях, касающихся монголо-татарского нашествия на Русь
2. Ошибочность взгляда, что пробитые черепа - дело рук завоевателей.
В известиях, рассказывающих о завоевании русских земель, не упоминается ни о чем подобном, хотя у нас в распоряжении имеются яркие и подробные описания взятия городов Северо- Восточной и Южной Руси. Нет таких данных и для Владимира-Волынского (cм.: Мазур, Терський, Подоляка 2010: 307-308).
Вопрос интерпретации археологических находок, относящихся к середине XIII
в. не может и не должен решаться однозначно: нельзя все останки, относящиеся к середине XIII в. (в том числе указывающие на насильственную смерть) связывать с последствиями монгольского нашествия. Археологические материалы часто сложно точно датировать, так, человеческие останки со следами насильственной смерти, относящиеся к этому периоду, могут быть результатом русских междоусобиц или быть следствием иных событий (Ивакин 2003: 59–65; Хрусталев 2013: 335, прим. 739).
Кроме того, следует различать человеческие останки с механическими
повреждениями черепа и костей посткраниального скелета, которые наносили оружием, от тех повреждений, которые могут иметь иное происхождение (Мазур, Терський, Подоляка 2010: 310).
Как показали краниометрические исследования одного из найденных
Цинкаловским черепов с гвоздем, во-первых, повреждения черепу были нанесены после смерти его обладателя, во-вторых, по основным антропологическим параметрам его можно отнести к типичному «волынскому» антропологическому
типу, т.е. он принадлежал жителю средневековой Волыни (Мазур, Терський, Подоляка 2010: 310-311). Первое обстоятельство указывает на то, что речь идет о нанесении повреждений, которые нельзя связать с пытками и казнями.
3. Кому пробивали череп гвоздём.
Относительно пробитых гвоздями черепов, происходящих с территории
Южной Руси, было высказано мнение, что их появление необходимо соотносить с
ритуальной практикой славян, мерами предосторожности против покойников и упырей (см.: Пастернак 1961: 629 Панова 2004: 152; Мазур, Терський, Подоляка 2010:
302-317; Майоров 2015).
Одним из распространенных
способов у восточных славян обезопаситься от «нечистых» ходячих мертвецов (так называемых «заложных покойников») было нанесение различных повреждений мертвому телу. Широко распространенным был обычай пронзать их острыми предметами – деревянным колом, железным зубом бороны, гвоздем и т.п.
Металлические предметы обычно считались более предпочтительными для этих целей. Вбивание в череп покойника гвоздя было одним из вариантов такой
традиции.
4 Как расправлялись с врагами "монго-татарские" завоеватели.
Надежной проверкой мнения о том, свидетельствуют ли эти находки о пытках и казнях пленных монголами или нет, является обращение к известиям о расправах монголов с покоренным населением и шире – с врагами, и поиск аналогий.
Необыкновенная жестокость, которая часто сопровождала взятие
укрепленных пунктов монголами-татарами, неоднократно обращала на себя внимание исследователей. В работах последних лет отмечается, что подобные акции имели вполне рациональное объяснение, и, как правило, дело не сводилось лишь к
бессмысленным зверствам опьяненных кровью захватчиков. Причинами подобных действий называют устрашение, месть за потери и за гибель Чингисида или известного военачальника, невозможность оставить в тылу враждебное население и
др. (cм.: Храпачевский 2004: 268-272; Дробышев, Юрченко 2009: 161; Почекаев 2015: 226).
Подобная реакция обязательно следовала, когда укрепленные пункты оказывали хоть какое-то сопротивление (особенно, если был убит какой-нибудь знатный монгол) или если восставали уже признавшие себя покоренными города и территории (Юрченко 2006: 160-166., Майоров 2015; Почекаев 2015: 226-230).
В последнем случае такие выступления рассматривались не только как предательство, но и как посягательства на власть членов рода Чингис-хана и даже
преступления религиозного характера, нарушающие божественный миропорядок
(Почекаев 2015: 226).
В этих случаях и следовало уничтожение местных жителей.
Уничтожение целых городов и практически поголовное умерщвление жителей и даже животных и птиц имело и сакральное значение: «обреченный город
переводился из мира социальных отношений в запретную зону, где правят законы инобытия, — в "заповедник смерти"» (Дробышев, Юрченко 2009: 165), эти
территории маркировались как запретные (Юрченко 2006: 161-166; Дробышев, Юрченко 2009).
Существует ряд известий, свидетельствующих об особом внимании, которое завоеватели уделяли головам (черепам) пленных. Источники приводят данные о массовом обезглавливании пленных и о различных манипуляциях с отрубленными головами. Иногда после взятия городов монголы сооружали целые пирамиды или холмы из черепов: после взятия Нишапура, в ходе штурма которого погиб зять Чингисхана по имени Тогачар, монголы убили практически всех уцелевших жителей города, «отрубили головы убитых от их туловищ и сложили их в кучи, положив головы мужчин отдельно от голов женщин и детей» (Джувейни 2004: 118).
Такие же кучи черепов складывались и в ставках ханов: в известии о гибели Генриха Силезского говорится, что «схватив князя Генриха, татары раздели его полностью и заставили преклонить колена перед мертвым [татарскими] князем, который был убит в Сандомире. Затем голову Генриха, словно овечью, послали через Моравию в Венгрию к Бати и затем бросили ее среди других голов убитых» (Ц. де Бридиа 2002: 112). Очевидцы также сообщали о холмах из тел или костей. Как полагают А.Г. Юрченко и Ю.И. Дробышев, гибель от рук врага кого-либо из Чингисидов требовала совершения особого ритуального действа — сооружения пирамид из отрубленных голов, содержавших в себе их жизненную силу (Юрченко. 2006: 161-166; Дробышев, Юрченко 2009: 168-169).
Возможно, что нечто подобное мог наблюдать, проезжавший по русским
землям в 1245 г. папский посланник в Монголию Джованни дель Плано Карпини, который писал: «когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавшие в поле» (Плано Карпини 1957: 47).
Может быть упомянутые им «бесчисленные головы» в некоторых случаях и были остатками «башен черепов». При завоевании Руси войска монголо-татар потеряли нескольких предводителей, в том числе и Кулькана, сына Чингисхана.
Известно об особом отношении монголов к голове (черепу) и волосам. По представлениям монголов жизненная сила человека, «сульдэ» в наиболее концентрированном виде находится в его голове и сохраняется затем в черепе (Скрынникова 1997: 123, 169–171, 178-179; Скрынникова 2013: 253-278; Дмитриев 2001:
179; Дмитриев 1997: 216; Крадин, Скрынникова 2006: 313-314; Рыкин 2009: 171-175).
Отсечение головы противника, в частности, лишало его возможности помогать потомкам после смерти, сила его рода слабела (Дробышев, Юрченко 2009: 166).
Обладание головой противника было не только почетным, свидетельствовало об
отваге и удачливости воина, но имело и сакральное значение, так как череп был вместилищем жизненной силы убитого, которая переходила во владение победителя (Скрынникова 2013: 266-268; Юрченко 2002: 293-297; Рыкин 2009: 173-174).
«А чтобы устрашить тех, кто обитал на другой стороне Дуная, они сложили на берегу реки многие кучи из несметного количества собранных тел» (Фома Сплитский 1997: 113). Смбат Спарапет сообщает: «Я увидел там несколько городов, разрушенных татарами, величие и богатство которых неоценимы. Я видел некоторые из них за три дня пути и несколько удивительных гор, состоящих из груды костей тех, кого умертвили татары» (Смбат
Спарапет 1974: XIX).
Родственным обезглавливанию было расчленение тела. Разрубание, расчленение тела жертвы было крайней мерой, она использовалась, когда речь шла о применении максимального наказания. Подобная мера применялась к виновным в измене, к злейшим политическим и военным противникам, к преступникам (cм.: Дмитриев 1997: 217; Дробышев, Юрченко 2009: 167; Рыкин 2009: 169-177; Юрченко 2012: 177-244; Почекаев 2009: 136-141; Почекаев 2015: 213-230).
Вариантом расчленения тела было раздробление костей (при разорении могил), а в некоторых случаях и последующее сожжение останков. «Расчленение
трупа на части и дальнейшее сожжение его – одно из самых страшных видов наказания, так как после этого, по традиционным представлениям шаманистов,
теряется возможность возрождения как в мире мертвых, так и в мире этом. Отсутствие даже одной кости, например от мизинца, не дает этому совершиться» (Дмитриев 2001: 184. См. также: Дмитриев 1997: 217; Рыкин 2009: 173-174).
Кроме того, «разрушение или полное уничтожение костей (в особенности их сожжение) считалось наиболее эффективным способом ликвидировать опасного врага и
лишить его жизненной энергии, которая могла бы привести к его возрождению» (Рыкин 2010: 275-276).
Подобным образом поступали и с останками правителей враждебных народов.
В контексте этих представлений необходимо рассматривать некоторые случаи убийств русских князей. Это убийство и последовавшее за ним обезглавливание Михаила Черниговского в ставке Бату в 1246 г. (Плано Карпини 1957: 29; ПСРЛ 5.1:
234-235), жестокая казнь в 1270 г. в Орде князя Романа Рязанского, который был буквально разрезан на части (ПСРЛ 10: 149), позже (известие под 1339 г.) похожая
участь ожидала Александра Михайловича Тверского и его сына Федора, которые были убиты (ранены?), затем обезглавлены, а их тела были расчленены (ПСРЛ 15:
стб. 50–51). Такая мера применялась, разумеется, не только по отношению к русским князьям.
Таким образом, одним из самых страшных способов расправы у монголов считалось расчленение тела (обезглавливание) и (или) посмертное разделение или раздробление костей, что исключало возможность убитому возродиться к новой жизни.
По сообщению Шихаб ад-Дина Мухаммада ан-Насави, личного секретаря последнего хорезмшаха Джалал ад- Дина, очевидца монгольского нашествия на Хорезм, монголы «сожгли кости всех погребенных султанов, в какой бы земле они ни находились» (ан-Насави 1996: 234).
5. Так откуда пробитые гвоздями черепа?
Но известны ли примеры убийств посредством вбивания в голову гвоздей или что-то похожее на этот способ умерщвления? Исследователи, специально рассматривавшие различные аспекты массовых расправ монголов с населением захваченных населенных пунктов (в Средней Азии, Иране, Закавказье, Восточной
Европе и Северном Китае), подобного рода казни не отмечают (Храпачевский. 2004: 268-272; Храпачевский 2011:150-151; Юрченко 2006: 161-166; Почекаев 2015: 160-167, 213-230).
Если и упоминается такой способ казни, то только как единичный пример в отношении жителей Владимира-Волынского (Храпачевский 2004: 387; Храпачевский 2011: 235).
Когда в источниках обращается внимание на способ казни при массовых убийствах пленных, то упоминается применение сабель («мечей») (Рашид ад-Дин 1952: 201; Фома Сплитский 1997: 111-112, 121), топоров («секир») (Плано Карпини 1957: 54), расстрел из лука (Рашид ад-Дин 1952: 201), часто пленных обезглавливали (Фома Сплитский 1997: 111-112, 113, 117-118), в качестве забавы им разбивали головы дубинками (Фома Сплитский 1997: 111), пронзали копьями.
Практика пробивания головы (черепа) гвоздями как способа казни или посмертного повреждения тела врага или преступника не была характерна для завоевателей, и, насколько нам известно, данных о её применении в отношении покоренных народов нет. В качестве реакции на упорное сопротивление
обороняющихся можно было ожидать обезглавливания (расчленения) пленных, что
применялось монголами для полного обезвреживания противников, но не пробитие их голов гвоздями.
6. Череп пробивали гвоздем, кто оживал после смерти.
Характерный в данном отношении рассказ «Сокровенного сказания»: голова кереитского Ван-хана, погибшего в борьбе с Темучжином, оказывается у найманских правителей, которые стали совершать над ней жертву, вдруг голова начинает смеяться, «"Смеешься!" – сказал Таян-хан и приказал вдребезги растоптать голову ногами.
Выводы
Учитывая вышеизложенное, можно сделать следующие выводы. Существующее в литературе мнение, что находки пробитых гвоздями черепов свидетельствуют
о последствиях штурма монголо-татарами Владимира-Волынского и о расправах с местным населением, не имеет достаточных оснований.
Практика пробивания головы (черепа) гвоздями как способа казни или посмертного повреждения тела врага не была характерна для завоевателей, данных о её применении в отношении покоренных народов нет. Монголами применялись другие формы расправы с побежденными врагами. Обоснованным является мнение, что эти находки нужно связывать с ритуальной практикой славян, мерами защиты от ходячих покойников и упырей.
Источник:РАСПРАВЫ МОНГОЛЬСКИХ ЗАВОЕВАТЕЛЕЙ ИЛИ ОБЫЧАИ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН: НАХОДКИ ПРОБИТЫХ ГВОЗДЯМИ ЧЕРЕПОВ . С.Б. Чебаненко Санкт-Петербургский государственный университет .