По дороге домой он встретил Розу, которая судя по её внешнему виду, тоже вышла на пробежку. Она приветственно ему улыбнулась и произнесла:
- Ты уже домой?
- Ага. А ты чего так рано встала? В прежние времена тебя с утра было не добудиться.
- А я изменилась, – сказала Роза и слегка прищурилась. – И в жизни моей многое поменялось. А ещё, мне нравится эта деревня настолько, что долго спать кажется преступлением. Ты прости, но утро слишком замечательное, чтобы просто стоять и болтать.
Она ему кивнула и побежала дальше. Андрей обратил внимание на то, как красиво она двигается. Роза вообще была из той категории девушек, которые умеют себя показать в лучшем свете. Она вышла на пробежку в коротких шортах, подчёркивающих длинные и стройные ноги, в обтягивающей майке. Каждое её движение было лёгким и непринуждённым.
- Да, очаровывать ты умеешь, – пробормотал себе под нос Андрей. – И этого у тебя не отнять.
Дома стояла суматоха: это молодожёны немного проспали.
- Где мой второй носок? – крикнул Лёша жене.
- Там, где ты его бросил! – ответила Лиля.
- Я оба аккуратно закинул под кровать!
- Ну если аккуратно, то он там и лежит. А вот где моя заколка с бабочкой? Вчера я приготовила её, положила вот здесь, на полочку…
- Ну если аккуратно положила, то там и лежит, – ехидно протянул Лёша.
- Это не смешно! – разозлилась Лиля. – Отдай!
- Ты думаешь, это я взял? И зачем, скажи мне, девчачья заколка с бабочкой?
- Что за шум, а драки нет? – спросил Андрей. – Вы чего нервные такие с утра?
- А того, что чертовщина какая-то происходит, – сказал участковый и поманил друга на кухню. Здесь он выжидательно посмотрел на турку, в которой Андрей варит кофе. Тот усмехнулся.
- Намёк понял. А ты наруби на всех бутерброды. Я так понимаю, Лильке не до завтрака сегодня.
- Ты представляешь, – сказал Лёша, открывая холодильник, – у нас обоих будильники не сработали!
- Бывает.
- Нет, но сразу у двоих! У меня так и вовсе три штуки на телефоне выставлено. Чтобы точно не проспать. Ни один не зазвонил. Во, чертовщина какая!
- Обычный сбой, – пожал плечами Андрей. – Почисти телефон от мусора, проверь его на вирусы…
- Да не, здесь не только телефоны, – отмахнулся Алексей. Он нарубил толстенные ломти хлеба, и уже укладывал на них не менее толстые кругляшки колбасы. – У меня носок пропал. Правый.
- Да уж, чертовщина, – ухмыльнулся Андрей, ставя турку на огонь. – У всех людей в мире пропадают носки. Не думаешь же ты, что это барабашка постарался?
- А я готова в него поверить, – сказала Лилька, влетая на кухню. – Такое ощущение, что у нас и вправду пропали вещи! Вот именно пропали! Я всегда перед сном готовлю всё, что надену завтра. И такие мелочи, как украшения, заколочки, брошки – тоже. Точно помню, как вчера положила заколку на полочку у зеркала, возле которого я расчёсываюсь. А сегодня её там нету! Ты не брал? – спросила она у Андрея.
- Зачем она мне? – удивился он.
- Вот! Тогда как ты объяснишь её исчезновение? Не знаешь?
- У тебя домовой, – сказал Лёша, принимая чашку кофе. – Бабушка моя ставила у печки блюдце с молоком и у неё вещи не пропадали.
Андрей на это только рассмеялся. А вот участковый посмотрел на него с укором, и только тогда брат с сестрой поняли, что он не шутит.
- Но у меня нет печки, – растерянно сказал Андрей. – У меня газовый котёл…
- Спрошу у мамы, как лучше поступить, – важно сказал Лёша, – но позже. Лиль, поехали на машине, а то у тебя там, наверное, уже очередь.
- Поехали. Всё, братец, хорошего тебе дня!
- И вам того же, – пожелал им вслед Андрей. Он быстро помыл за всеми чашки и тоже отправился работать.
И снова, пообщавшись с сотрудниками, он ощутил глубокую признательность к прогрессу, позволяющему так хорошо и удобно жить. «И почему в деревне столько консервативных людей? – подумал он. – Вот Усельцев, например, всё время что-то отыскивает для фермы, что помогает ему экономить время. Между прочим, время – самый ценный ресурс в нашей жизни!»
Но обдумать всё тщательнее у него не получилось. Из прихожей раздался взволнованный голос:
- Андрюша! Андрюша! Ну где же ты?
- Баба Нюра? – удивился Андрей. Он уже давно перестал закрывать двери, ибо его соседок они не останавливают.
И вот почему:
Однажды Андрея замучила бессонница. Он несколько дней упорно работал над заказом, но у него не получалось отшлифовать его до совершенства. Ещё до его немного выбила из привычного состояния свадьба сестры. В один день так получилось, что утром после бессонной ночи, его вдруг осенило. Андрей закончил заказ, пообщался с клиентом и с чистой совестью уснул.
Это была среда, день, когда Андрей забирал яйца и молоко у бабы Нади. Не дождавшись с утра соседа, она пошла к подружкам и узнала, что тот не вышел на пробежку. Старушки быстро вспомнили историю, когда программист, Димон и Санёк оказались запертыми в подвале дома. А накрутив себя они, разумеется, решили действовать.
Каково же было удивление Андрея, когда он открыл глаза и увидел старушек в полном составе.
- С тобой всё в порядке? – спросила баба Надя.
- В полном, – заверил Андрей, не понимая, что происходит.
- Ты на пробежку не вышел…
- И за яйками с молочком не зашёл…
- Мы беспокоились…
- Спасибо, конечно, но всё хорошо, – сказал Андрей, садясь в кровати.
- Ну мы это… пойдём тогда, что ли, – резко засобирались домой старушки.
- Стойте! – крикнул им Андрей вслед. – А вы как зашли-то?
Подружки переглянулись и стали мямлить что-то невразумительное. Потом выяснилось, что «божьи одуванчики», которые звали Андрея забить гвоздь, передвинуть мебель и для прочих работ, лихо справились с его замком. Причём они действовали как самые настоящие взломщики: вскрыли замок на калитке шпилькой, а вот с замком от входной двери пришлось повозиться. В итоге они его просто-напросто сломали.
Андрей смеялся до слёз, представляя, как они это делали.
- Ну хоть бы деда Мишу взяли!
- Он, ирод такой, в Осиновку укатил с утра пораньше, – буркнула баба Нюра.
- А что же вы мне просто не позвонили? – спросил он.
Соседки переглянулись и рассмеялись. О таком простом варианте они даже не подумали. Ну что за чудо-старушки? Дверь вскрыть для них оказалось проще и логичнее, чем позвонить по телефону. С тех пор Андрей закрывает двери только тогда, когда куда-нибудь надолго отлучается, о чём предупреждает соседок.
Сейчас баба Нюра влетела к нему, как к себе домой.
- Ой, Андрюша, хорошо, что ты здеся, – сказала она взволнованно. – Я сейчас к Марьяне ходила, и такое подслушала! Ну просто сил нет молчать!
- Так вы сплетничать пришли? – нахмурился программист. – Давайте в другой раз. У меня работы много, а скоро Лёша с Лилей на обед придут. Потом мне нужно к родителям съездить в город, заказы ваши отвезти, и вечером уже вернуться.
- Но послушай, это важно…
- Баба Нюра, у вас всё важно! – отрезал Андрей. – В прошлый раз вы мне с такой же фразой выдали, что какой-то Колька из Малиновки развёлся с какой-то Лидкой-стервой. А я их и знать не знаю! Идите к бабе Наде, ей будет интересно!
Баба Нюра выглядела обиженной. Она вдохнула и с шумом выдохнула, а потом как-то по-детски произнесла:
- Ну и ладно! Потом и просить будешь, а я не расскажу.
Она повернулась и демонстративно пошла к выходу. Поняв, что Андрей её не останавливает с просьбами рассказать, что же та узнала, она сердито произнесла:
- А речь идёт о фифе из города! Но теперь об этом молчок! Не ожидала я от тебя, Андрюша, такой чёрствости. Э-эх!
И она ушла. Андрей, покачав головой, отправился обратно за компьютер. Он был рад, что та ему ничего не рассказала. Он устал слушать о Розе всякие гадости. Ему стало казаться, что она действительно изменилась.
«Нам было хорошо вместе, – подумал он. – И каждый имеет право на ошибку». Но углубляться в эти мысли он не стал, а ушёл с головой в работу и работал до тех пор, пока Лиля не позвала его обедать.
***
Андрей и не предполагал, что за его спиной развернётся настоящая предвыборная борьба. Павел Романович ещё вечером начал обходить всех своих знакомых, чтобы убедиться, что они не перебежали в стан противника. Он подсчитывал гарантированные голоса и был готов выть от злости. Для стопроцентной победы ему не хватало примерно 20 «союзников». Тогда он решил действовать хитростью и нужные голоса просто купить.
И начать Романыч решил с «низов», а именно с местных хулиганов, мошенников, пьяниц и тунеядцев: Лопухова, Дементьева, Возмищева и Эльки-людоедки. С Никиткой Деметьевым сразу вышел облом: выяснилось, что тот уже несколько месяцев ни капли не пьёт, да ещё и работает на ферме Усельцева. От злости Романыч скрипнул зубами, догадываясь, что расскажет бывший местный алкаш всё Антону, а тот донесёт своему приятелю-программисту.
«Ну и шут с ним, – подумал Павел Романович, – тоже мне! У нас не было уговора, что на голоса «избирателей» влиять нельзя. Так что я чист перед законом!».
Лопухова не застал дома, а обнаружил в компании Эльки-людоедки. Оба были уже невменяемыми, так что их агитацию Романыч отложил на утро.
«Они за банку пива утром на что угодно согласятся, – подумал он, – Можно даже прийти прямо в субботу. Пусть проголосуют, а им «живительный» напиток».
С Возмищевым оказалось чуточку сложнее. Услышав, с какой просьбой пришёл к нему Романыч, он сразу спросил:
- Сколько?
- 500.
- Мало. Тыщу!
- Обалдел? За одну подпись?
- Ну как знаешь, – протянул Возмищев. – Мне идеи Андрея ближе.
И он хитро прищурился.
- Семьсот последняя цена. Несогласен – голосуй за кого хочешь.
- Ладно уж, согласен. Ох, Романыч, жадный же ты человек! И с тыщи бы не обеднел…
А на следующий день Павел Романович решил заручиться самым важным голосом влиятельного человека. Он знал, что если та согласится, то вместе с ней подтянутся и многие другие. Ему даже делать для этого ничего не придётся. Поэтому, смотавшись с утра в Осиновку за розами, он принарядился и отправился покорять сердце Нины Николаевны, мамы участкового.
