Предыдущую часть повести "Таинственная тундра. Загадки сейда" читайте здесь.
Ше́рпы — народность, живущая в Восточном Непале в районе горы Джомолунгма. Славятся силой и выносливостью при восхождениях на горные вершины, где они незаменимы в качестве высокогорных носильщиков-проводников.
Дней через пять я сидел в гостях у своего знакомого по прозвищу Молдаван. Он был высок и силен, как бык. Говорил, что вынослив. На Крайний Север его занесла нелёгкая судьба шабашника. Шабашка закончилась, а он попал в плен к тундре, где свобода жизни до горизонта для крутых мужиков засасывает хуже зелёного змия.
Долго работал геологом, как-то сильно замёрз в тундре и подорвал здоровье. Геологию пришлось бросить. Молдаван опять стал строителем. Случая побродить по тундре и горам он никогда не пропустил бы, но в одиночку в походы не ходил, а в попутчики его никто не брал.
Может из-за стереотипов о молдавской "находчивости и сообразительности" типа "Почему молдаване не едят соленые огурцы из банки? - Голова не пролазит", а "Почему не едят огурцы из бочки? - Рассол глаза щиплет".
Из моего рассказа о лопарях и сейдах его заинтересовала мысль, что можно пообщаться с умершими родичами. Молдаван рассказал, что пока он скитался в поисках заработка, умер его отец. А он, как примерный сын, не проводил его в последний путь и не получил отцовского напутствия.
- Давай сходим к сейду, может я увижу своего отца и получу отцовский наказ. - Эта просьба растрогала меня. И хотя я давал себе слово, чтобы с лохами в тундру, а тем более в горы, не ходить, однако тут я дрогнул - вроде доброе дело.
- Хорошо, осенью, когда гнуса не будет, сходим в горы на одно озеро, рыбки половим, и сейды там есть, и места сказочно красивы.
Честно говоря, я про свое обещание забыл.
Наступил август. Вернувшись из очередной командировки домой, я узнал от жены, что кто-то часто звонил и хотел меня видеть. Я понял, что это Молдаван, и вспомнил про своё обещание.
Уговор уговором, но есть же принципы, которые лучше не нарушать. Я рассуждал, что давно дал слово: в горы и тундру чайников не брать - очень хлопотно и опасно. С другой стороны, Молдаван отработал геологом больше десяти партий, ну, явно, не лох. Однако бродить в горной тундре по местам, где нога человека практически не ступала, весьма опасно, если напарник не проверен на сто процентов.
Ну, если зверюшки бегают - это не страшно, ты знаешь их повадки, и есть чем отпугнуть. А вот незнакомый человек в тундре - это всегда максимальная угроза, так как не знаешь, что у него в голове, и всегда ожидаешь смертельно опасной глупости.
В Тундре все заняты своими делами - разными и не всегда законными, и каждый не готов делиться найденным, пойманным, разведанным и созданным личным трудом.
Бывало, берёшь друга на охоту в свои знакомые угодья, поохотиться на дичь и отдохнуть, а он потом ведёт в поход команду беспредельщиков- охотников, после которых не увидишь даже куропатки. Всё перебьют, разорят и испоганят мусором, а то и избу сожгут случайно или со зла. Но самое страшное, если кто-то нашёл что-то ценное и прячет от случайных свидетелей.
Ушёл человек в тундру и не вернулся - такое бывает каждую осень. Что-то увидел лишнее или нарушил святое правило "чужое не брать" - за это могут и убить. Иногда люди исчезают в тундре, собирая грибы и ягоды, а то, может неудачно, вышел из машины в темноту по нужде и испарился в ночи. Может инопланетяне утащили, а может сам упал и умер. А Тундра его прибрала, чтобы мясо не пропало, а ушло косолапому на ужин перед зимней спячкой.
Я подумал, что неплохо в тундру забросить лодку и сети, чтобы после икромета сигов и гольца половить к празднику рыбки, а тут такой здоровенный Молдавский Шерп так и просится что-нибудь поносить.
Вечером в четверг я зашёл к Молдавану в гости, обсудили поход на три дня и его экипировку. Как бывший геолог, он меня не разочаровал, прикид у него был свой и как раз для горно-болотного варианта. Звучит смешно, но непроходимое болото на склоне - это реальность. Решили выдвигаться в пятницу после работы, на Севере это обычная практика для охотников и рыбаков.
Теоретически мы должны были успеть на последний автобус и до темноты добраться до первого кордона на первом, самом легком участке пути. Там планировали переночевать и поутру подняться в горы к моему базовому району, где была изба на берегу довольно большого озера Пент-Явр.
Но, обычно, планы - это мечты, которые не сбываются.
В пятницу меня придержали на службе, а Молдаван получил зарплату и маленько отметил с ребятами.
Габариты Молдавана были весьма приличные, на его физической форме выпивка не сказалась. Мои планы менять не требовалось. Это было уже неважно, так как злые духи Тундры открыли охоту на Молдавского Шерпа, а я об этом еще не догадывался.
Вместо последнего автобуса уже в темноте мы погрузили имущество в такси и через сто тридцать километров выгрузились в темноту леса у начала тропы в неизвестность новых приключений.
Такси стоило недорого, просто приятель за бензин подкинул нас на безлюдную трассу. Сто километров на Севере по асфальту - вообще не крюк, а лёгкая прогулка пособирать грибы вечером на пару часов после работы.
По тропе с шахтеркой на лбу идти очень хорошо и приятно, но осенью немного страшновато.
Во-первых, в темноте где-то бегают лоси, а за ними следом бегают медведи. Медведь, конечно, осенью не опасен, так как сыт. Но если решит, что вы гоните его лося, мало не покажется.
Во-вторых, по тропе идти с фонарём по тундре неплохо, но тропа рано или поздно кончается и начинаются кочки с карликовой березой и ивой, которые, как капкан, цепляются в темноте за ноги.
В гору мы шли бодро: Молдаван впереди, тихонько напевая свой "Жок", я сзади с фонарём светил ему под ноги. Чтобы не было скучно, я рассказывал Молдавану про сейды и местность, куда мы идём.
Мы вышли на первый водораздел к озеру. Тропа закончилась, разбежавшись мелкими ручейками по плоской вершине. У этого озера я, обычно, всегда пью чай и купаюсь. Как ни странно, в последних числах августа там всегда вода очень тёплая, если не идут проливные дожди. Каменное дно озера работает как аккумулятор, греясь все лето на солнце.
Разжечь небольшой костёр и закипятить котелок чая дело примерно на десять минут. Пока чай заваривается, так приятно нырнуть в тёплую воду горного озера, разогнав хоровод звёзд, которые его подсвечивают с ясного неба, иногда с луной, и смыть мысли о городских заботах со службой и семьёй.
Попив чай, я "уравнял" поклажу в рюкзаках. Я подумал тогда: "Шерп ты или не шерп?", и, как в "Свадьбе в Малиновке", со словами "это опять тебе" отдал Молдавану для испытания его силы и выносливости тяжелую часть груза - лодку. Он не возражал. Когда перекладывали вещи, Молдаван заметил в моем рюкзаке флягу.
- А давай помалёху отметим, что мы все таки свинтили из дома!
До первого кордона и ночлега оставалось пройти примерно километра два.
- А давай! - Мне это предложение показалось симпатичным, давно ни с кем не пил ночью у костра, шастая по тундре в одиночестве.
Мы выпили, закусили и двинулись дальше.
Молдаван шёл впереди, как настоящий шерп с нагруженным рюкзаком значительно возвышающимся над его головой и пристегнутой походной лодкой. Она была компактной и лёгкой - всего дцать килограмм, настоящему шерпу - пальцем об асфальт.
Внутри болталось с десяток картофелин, три луковицы и буханка хлеба, чай, кофе, соль, доширак, само собой, бутылка водки, перелитая в армейскую флягу, и круг свиной колбасы. Молдаван без бутылки водки и круга свиной колбасы вроде как Молдавский Шерп ненастоящий.
Путь я ему подсвечивал и указывал лучом шахтерки, которая болталась у меня на поясе через плечо, а рефлектор был в руке.
В моем большом рюкзаке побрякивала алюминиевая емкость литров на пятьдесят. Там было два топора - большой и маленький, тяжёлый охотничий нож, сделанный зеками из рельсопила, две рыболовных сети с крупной ячеёй, котелок, немного риса, банка тушёнки, соль, чай, фляга со спиртом и запасной компас. Кроме этого, горький шоколад, шматок сала, буханка черного хлеба, банка шпрот, как НЗ. Вот и вся еда на один день или неделю, как повезёт. А можно в непогоду застрять в горах и на дней десять.
Молдаван шёл впереди и травил анекдоты, я ему посоветовал срубить шест для безопасного передвижения по болоту, но он только отмахнулся: "И так не упаду!" У меня, как обычно, в руке была надёжная титановая лыжная палка (и третья нога не помешает, и как ручка для подсачника).
Наш путь привёл нас к началу ущелья, которое представляло собой отвесную узкую расщелину. Оно должно было привести тропу к кордону, стоящему над очень красивым озером формой, совпадающим с его названием - Крест.
Через 50 метров пути стало совсем темно, опустился туман. Очередной анекдот Молдавана меня так рассмешил, что я забыл его предупредить об опасности ущелья, и надо очень внимательно ставить ногу, чтобы не упасть.
Под ногами была каменистая почва, из родников текла вода, местами между камней пробивалась трава, образуя небольшие болотца с редкими, но очень глубокими провалами в трещины скалы. По тропе, которая свернула под отвесную скалу, тёк ручей.
И только я хотел сказать Молдавану, что под скалой родник, как он туда провалился и упал прямо в прилегающую лужу. Вначале я испугался, но как только по жуткому мату понял, что руки и ноги моего шерпа целы, заржал от смеха, как конь. Молдаван копошился в грязи, как хряк, и никак не мог подняться.
Бог шельму метит. Я тоже оступился, одна нога ушла через грязь в глубокую расщелину. Чтобы её не сломать, пришлось падать на спину прямо в грязь рядом с Молдаваном. Через секунду я тоже барахтался в жирной грязюке.
Фонарь погас, мы смеялись друг над другом до икоты. Потом действие алкоголя нейтрализовалось адреналином и нам стало грустно. Фонарь зажигаться не захотел, в ущелье был туман, темно и сыро, как в известном месте негра.
Следующие четыреста метров мы шли, как слепые, на ощупь, щупая палкой под ногами, периодически падая, проваливаясь в очередную грязную лужу между камней. И, наконец, последние метры уже по сухой тропе мы просто ползли. До избы мы добрались грязные, как свиньи.
Скинув рюкзаки, быстро развели на улице костер, а в избе разожгли огонь в буржуйке для сушки одежды. При свете пары горящих свечей я починил фонарь, и, посмотрев друг на друга мы опять начали смеяться, так как от болотной жижи два бледных лица северян стали похожими на то же место представителя Африканского континента.
Я снял с себя всю одежду и пошёл мыться в ручей. Вода была ледяная, так как текла из Вечной мерзлоты.
Ниже избы отраженными звездами поблескивало небольшое озеро, в котором всегда можно было искупаться утром, вода там обычно была теплая. Но ночью в это озеро никто не лез, выбраться из него было очень сложно.
Озерцо было бездонное, а берега - просто непролазная трясина, по которой можно только пробежать и нырнуть только в одну сторону, а выбраться невозможно, не за что зацепиться.
Я не удивился, когда услышал всплеск воды, это нырнул Молдаван.
Не спеша одевшись и закурив, я приготовился к цирковому представлению.
Счастливые вопли от тёплой воды скоро закончились, Молдаван начал пробовать выползти на берег, но у него ничего не получалось. Я курил, вспоминая себя, когда туда нырнул первый раз сдуру, совершенно не ожидая ничего плохого .
Когда он начал просить меня протянуть ему жердину, я предложил ему подумать самому, как выбраться из воды, намекая про ручей, который впадал в озерцо, а значит где-то и вытекал, образуя небольшую запруду.
Он сообразил, поплыл к вытекающему ручью и легко выбрался из тёплой водички - свежий, трезвый и задумчивый. Мы пили чай, немного добавив туда спиртяжки.
Задумчивость Молдавана настораживала...
Вспоминал "Тридцатый". Редактировал Bond Voyage.
Продолжение повести "Таинственная тундра. Молдаван и Рыба" читайте здесь.
Ставьте лайки. Комментируйте. Подписывайтесь на канал.
