Я боюсь своих эмоций, чувств
В той глубине,
Выражаю будто только через юмор, грусть
Я пуст. И мне
Как будто внутренний запрет,
Будто бы табу и все тут,
И все и с трепетом, как будто глупый
Вопрос хочу задать - зачем?
Подумай.
И в четырех стенах, считая себя жертвой
Вечной весны и обстоятельств, боясь себя и обязательств,
Требуя искусства, этики.
И укрываясь в буквах, самиздате - среди софитов, люстр,
Софистов и перипатетиков.
Неухоженного прошлого быть тщетным наблюдателем,
Но
Быть трусом, в курсе, падая в кювет,
Свою терапию подарить издателям,
Оставляя право, на жалобы и устные культурные дискуссии,
Не оставляя след.
Ведь так положено - казалось бы, но нет.
Совет,
Кажется,
Сейчас я вру себе,
И каждый,
Кто назвал себя поэтом, обязан не взрослеть
И с публикой играя в тет-а-тет,
В акустике продюсером мне будет смерть.
Так как художника подкармливают руки. Проблема -
Инструмент, чтобы тебя услышали
Но моя ладонь в одно мгновенье занемела,
Я проткнул руки шилом,
Чтобы стало тише.
Это нативный мотив,
Наивно.
Сплетен из сплетен, нитей и мыслей, и разбитых разрывов,
Расшитый в черных порывах,
Мертв - не значит не жив.
Стыдливо работу семи лет удалив,
Но сейчас, на удивленье
Эксклюзивен, хвастлив.
Я чем заряжен, тем стреляю,
Страшней всего, если промажешь. Знаю,
Что ничего не будет по другому этой ночью.
Я помню,
Тех, кто не жив, любить, мне кажется, немножечко попроще.
Клоун, смыв грим,
Становится зрителем.
Я не только с помощью сложных форм и рифм
Могу говорить с тобой.
Хотя сложно заявить, проявиться вовне и выйти из себя,
Этой странной буре, внутренней войне, пусть я вижу, ей нет логичного конца.
Но что если
Мы с тобою вместе...