–Ой, девка, никак яблок молодильных нашла?–соседка Галина Пантелеймоновна всплеснула руками, завидев Симу на крыльце дома.
–Теть, Галь, нравится? Вот решила привести себя в божеский вид, а то хожу пугалом по деревне, егерей пугаю!–тут Сима невольно потупилась и чуть покраснела.
Пантелеймовна, пережившая количество бурь мирских размером с эшелон, прищурилась:
–Покою он тебе не дает...понятно. Не знаю, не видела, чтобы бабы к нему приезжали. Но вот у Антошки, художника, на Ивана Купалу бесовство они устраивали, девки визжали, веселье там до утра было.
–Так, а чего им не устраивать, холостые мужики...–настроение, которое было поднялось от пепельно-русого цвета волос и ухоженного лица, пропало. Да, чего им...
–Тут, Симка, я тебе старая коряга не советчик, сама понимаешь. Но скучает, Роман Авдеич, скучает. А один мужик, как думаешь? Не бирюк ведь, с людям жил. Хорохорится оно понятно, ну побесятся они когда с Антошкой и все. Пойдет утром, никто волос у лба не поправит, к груди голову не прижмет...
–Так, это, у него и волос то особо нет...Сима замолчала, заметив как затуманился взгляд, у старой женщины.Может вспоминала, как провожала мужа своего и кудрявый волос со лба убирала...
Сима вернулась в дом. Все валилось из рук. Да что же это такое! Влюбилась она что ли на старости лет в этого бородача! И вообще, он может ...по гороскопу ей не подходит, вот! Тьфу, идиотка. Сима обернулась к старой иконке, что стояла в уголке окна:
–Батюшка, Серафиме, как же мне быть? Почему так тянет меня к этому человеку? Ну не просто же так! Подскажи! Через что я должна еще пройти?–так она бормотала, пока в дверь не постучали.
–Серафима, вы дома?Это Роман, егерь. На пару слов.
Кровь словно фонтаном брызнула в мозг, потом руки и ноги стали ватными. Сима вдохнула, выдохнула, бросило в пот. Господи, я не думала, что так быстро меня услышишь!
Сима открыла дверь. Роман Авдеич смотрел серьезными глубокопосаженными глазами, этакими буравчиками. Симка вцепилась в дверную ручку. Кружилась голова.
–Неважно выглядите, на жару так реагируете?–спросил егерь. Может на воздух, на крыльцо? Вам помочь?
–Да, лучше на улицу. Спасибо, все хорошо,–горло Симки предательски пересохло. Такие чувства в 9 классе вызывал у нее одноклассник Аркаша Толстопятов, высокий, умный и красивый парень, с чуть смущенной белозубой улыбкой.
–Серафима, я может обидел вас тогда. Не хотел. Просто видел многое, стереотипное мышление, черт бы его побрал, –улыбнулся Роман. Антуан про вас говорил, поругал меня. Прощаете?
И подал руку. Сильную, мужскую, мозолистую лапищу. Симе так захотелось схватить эту руку и приложить к своей щеке, что она еле сдержала свое желание. От Романа пахло костром, чем то мужским и неожиданно, к комуфляжному костюму, дорогим парфюмом.
–Ну, до свидания, поеду. Вы наверно знаете все про меня?–Сима чуть кивнула.–Не удивлен,–улыбнулся Роман. К сыну мать сегодня приезжает, вырвалась. Трудно, Серафима, вырваться из ярких дней в серые будни! На лице Романа промелькнула гримаса боли. Всего вам и поменьше переживаний, берегите здоровье!–соскочил с крыльца, сел в свой покоцаный "танк" и умчался.
В соседнем доме, за занавеской мелькнула голова бабки Галины. Ой, ну да ладно, не жалко. Смотрите. Было бы на что смотреть...
На следующее утро, Сима пошла в фермерскую лавку, за свежим творогом. У магазина стоял джип Романа. Потом дверь лавочки распахнулась выпустив на свет божий...невероятно красивую, лет 35 женщину. В ней было совершенно все. Высокая, стройная блондинка, с движениями большой абисинской кошки. За женщиной с коробкой в руке вышел Роман. Так вон она, мать Егора. Он наверняка выгорел весь внутри, когда она ушла. Такая конфетка! Сима почувствовала себя какой–то лесной карлицей в лохмотьях. Блиин, так еще и старой и толстожопой. Вот вам, Серафима и знак божий. Для вас, Серафима, предельно ясный, не надо ничего даже додумывать. Вы–ни разу не она. Ну не захочет он после этой лани, такую как ты. А ведь всегда думала, что нравлюсь мужчинам.–настроение испортилось окончательно.
–День добрый, Серафима, как вы себя чувствуете?–Роман Авдеевич поприветствовал Симу. Красавица повернулась равнодушно скользнула по ней взглядом и бросила :
–Все в доктора играешь, Рома? Давай быстрей, у меня мало времени, вечером я назад,–закинула длинные ноги в машину, поморщилась и надела темные очки.
Роман, весь такой огромный, сильный, был как большой ребенок около этой молодой женщины. Словно хотел угодить, а не знал чем. Не оборачиваясь на Симу он вдарил по газам и машина скрылась в дорожной пыли.
...в магазине шел оживленный разговор:
–Бабы, жалко мужика, эта вобла веревки из него крутит, вот чего ездит? Ну не нужен этой Кристине парень, не нужен! Вы губы ее видели? У Муры моей, коровы, когда мастит был, такого размера вымя было,–громче всех надрывалась Рита, поджарая, "ртутная" , яркая брюнетка лет 40.–Не, ну правда, хоть себе его бери, Романа этого. Так парень то у него гонористый да больной. А и так бы, пусть, месяц провожать по ночам бы ходил ко мне!–не унималась Раиса.
–Больно очередь к тебе большая, Райка, тропа народная от вахтовиков не зарастает. Он чай не слепой и не глухой и не глупый,–бросила почтальон Екатерина.
–А ты не завидуй, Катька, что у тебя заросла, а у меня нет! У тебя жопа уже в дверь не влазит, ему как видишь, другие бабы интересны! Эта у него курица свалит, найду я к нему подход, помяни мое слово!
...домой Серафима вернулась без творога. С порога вдруг увидела себя в зеркале, но словно со стороны. Словно Райка, голосом советского комментатора на показе мод говорит:
" Перед нами всем известный типаж стареющей женщины. Шея очень выдает возраст. Линия плеч не четкая. Грудь маленькая, ужасно маленькая. Бедра тяжелые, рыхлые, в ЯМАХ. Нет, Ямищах! На ногах вены. Какой совет даст наш уважаемый художник-модельер, нашей модели? Какой? Копать и ложиться? Какое свежее решение! Аплодисменты"
Сима свернулась калачиком. Ну все, скоро начнется возраст дожития. А она , Серафима, будет ходить помогать в храме и думать о душе, а не о том, как сильные ручищи Романа обнимают и прижимают к груди.
...в дверь постучали. РАЗ. ДВА.
