Из цикла «Дело было в Калининграде»
Все познается в сравнении. Данное изречение Фридриха Ницше в полной мере относится и к спорам о степени гуманизма отечественного законодательства. Например, доморощенные диссиденты склонны клеймить Уголовный кодекс РСФСР 1926 года как едва ли не один из самых кровавых документов в мировой истории. Что ж, «расстрельных» статей в нем действительно хватало. Да и многие остальные предусматривали воистину драконовские по нынешним меркам наказания.
Иван Ревин сполна ощутил на себе тяжесть карающей десницы советской Фемиды. В 27 лет получить срок ненамного меньший собственного возраста – это, согласитесь, хоть кого приведет в уныние. Хотя все могло кончиться куда хуже. Ведь статья 59-3, по которой судили пролетария с образованием шесть классов начальной школы, предусматривала за бандитизм в том числе и высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией имущества. Так что, 20-летнее заключение в исправительно-трудовом лагере тут, пожалуй, даже можно считать везением.
Отбывал назначенное 15 сентября 1948 года наказание Ваня в отдельном лагерном пункте №2 Управления МВД Калининградской области. Конкретнее – трудился в областном центре, вместе с товарищами по несчастью восстанавливая бывшее здание страхового общества «Nordstern» - новые хозяева планировали обустроить там гостиницу с гордым названием «Москва».
Провкалывав от подъема до отбоя всю осень, осужденный понял, что солнце по-прежнему всходит и заходит, а вот лично у него, Ревина в перспективе все темно. Не то чтобы работа была очень тяжелой, но особым разнообразием ни будни стройки, ни лагерный распорядок не отличались. К тому же, и в местах лишения свободы в полной мере сказывались последствия голода 1946-1948 годов. Короче, положение было самым безрадостным.
К тому моменту Иван подружился с другим зека по фамилии Морозов, который тоже тащил огромный срок.
- Терять нам нечего, - решили товарищи по несчастью и соседи по нарам. – Даже если повезет дожить до освобождения, на волю выйдем совершенными развалинами. Поэтому надо рвать когти сейчас.
Разработанный план побега не относился к категории особо сложных. Каждый раз, когда осужденных выводили на работу, вокруг стройплощадки выставлялось оцепление. Предполагалось элементарно прорваться через конвойных на автомобиле. Для этого Ревин с Морозовым облюбовали грузовик ЗиС-5, курсировавший неподалеку от их участка подневольной трудовой деятельности.
Подходящий момент настал 4 декабря, когда шофер «трехтонки» привез очередной груз и куда-то отлучился. Друзья шмыгнули в кабину и рванули с места. Конечно, по беглецам немедленно открыли огонь, но повезло – не пистолета, ни автомата «разряд» их «не настигнул». А пока «вохра» наладила погоню, грузовик уже скрылся из виду.
Трудно сказать, на что рассчитывали участники этого дерзкого предприятия с учетом географического расположения самого западного региона СССР. Пытаться скрыться в Польше - настоящее безумие, государственная граница уже была на крепком замке. Разве что рискнуть выбрать путь на восток через Литву, чтобы потом затеряться на просторах необъятной Родины. Хотя и тут успех был чрезвычайно сомнительным.
В любом случае, воздухом свободы они дышали меньше двух недель. Уже 17 декабря дом, где они скрывались, окружили оперативники уголовного розыска. Попытка повторить маневр с автомобилем оказалась неудачной: сыскари стреляли куда лучше «вохровцев». Сидевший за рулем Морозов был тяжело ранен и через сутки скончался в больнице, а везунчика Ревина, которого пули вновь не задели, вернули за решетку.
Новый приговор был оглашен 29 января 1949 года. Хищение государственного имущества в виде пресловутого Зис-5 в данной ситуации каралось 25 годами «на зоне». Да и за побег, юридически квалифицировавшийся тогда как «контрреволюционный саботаж», полагалась законная «десятка». Без конфискации обошлось лишь потому, что никакого имущества, кроме лагерной робы, за осужденным не числилось.
По совокупности, путем частичного сложения наказаний Иван Ревин получил 25 лет заключения с последующим поражением в правах на 5 лет. Истории так и осталось неизвестным, смог ли этот гражданин Страны Советов обрести свободу на законных основаниях.