Школьные годы
Надо бы двигаться дальше, да не хочется прощаться с сенгилеевском детством. Сколько было всего заветного, прекрасного! Устроила себе путешествие и теряю ощущение реальности. И во сне, и наяву.
Вот, я в компании Томки и Витальки, прихватив соли и хлеба, отправилась в Березовый овраг за свергубой. Это такое растение, похожее на сурепку, из семейства крестоцветных с желтенькими цветочками и сочным стеблем, по вкусу напоминающим редиску. Мы рвали стебли свергубы, очищали от кожицы, покрытой темными малюсенькими шипами, и ели, макая в соль и закусывая хлебом. Вкусно! Кажется, это ещё дикой редькой называется. А ещё мы собирали и ели кислые листья барбариса, цветочки медуницы, рвали и с удовольствием поедали недозрелые яблоки с яблонь, растущих на улицах Сенгилея. Наверное, организм требовал.
А сколько было сорвано цветов и сделано букетов! Собирали малиновые гвоздички на склонах Берёзового оврага, крупные ромашки, душистые ландыши в заброшенном саду, сирень на старом кладбище.
Кладбище находилось в самом центре городка, ещё дореволюционное. Там среди зарослей сирени всех цветов и оттенков стояли прямо, наклонившись, лежали на боку мраморные и гранитные памятники купцам, купчихам, дворянам и дворянкам, о чем было выбито на этих надгробиях.
Я счищала листья и мох с мрамора и читала старые надписи.
Через кладбище можно было сократить путь до школы, что я часто и делала. Конечно, зимой там все заносило снегом.
В последний год в Сенгилее не только Таня влюбилась. Мне тоже понравился мальчишка, сосед по парте, тот самый Слава, который мне в третьем классе, на пару с другом, записку написал.
Когда мама болела, я с учениками нашего класса навещала ее. Засиделись в больнице. Мама попросила Славу проводить меня, потому что было уже темно. Стояла поздняя осень и темнело рано. Первый раз меня провожал мальчик. Мы разговаривали о книгах, о кинофильмах. Хотелось, чтобы дорога не кончалась никогда.
После этого я стала присматриваться к соседу. Через какое-то время Слава должен был привезти мне книжку и я ждала его. Сидела на веранде и изо всех сил прислушивалась, не шуршат ли спицы Славкиного велосипеда. И вот он уже стучит в нашу дверь. Мое сердце готово из груди выпрыгнуть. Зашёл, отдал книгу, сел на стул и начал гладить Аристократа, нашего кота. Рассказывал, как его бабушка вычесывала его кошку и варежки вязала из кошачьего пуха. Все. Вот такое свидание. Да, я ещё мечтала, чтобы веранда оторвалась ураганом и ее унесло вместе с нами, как в Волшебнике Изумрудного города.
А ещё мы за ландышами ходили втроём. Я, он и девчонка из нашего класса. Потом были длинные нескончаемые каникулы. Слава уехал с родителями на все лето. Вернулся, когда учебный год уже начался. Это был седьмой класс. Я его не узнала. Из симпатичного подростка превратился в угловатого паренька. Вытянулся, голос сломался, не говорил, а "кукарекал". Смешно было его слушать.
А тут, как раз, папу перевели директором школы-интерната в Никольское. Мы уехали из Сенгилея. Уехали в Никольское на Черемшане, в котором провел детство мой папа.
