В семье Кругловых праздник. Любимая Танечка поступила в институт. Дочь позвонила по межгороду и сообщила хорошую новость. Уже вывесили списки новоиспечённых студентов. И там, напротив её фамилии, чёрным по белому: «Зачислена на 1-й курс». На душе у родителей и радость, и тревога одновременно. Радостно оттого, что мечта у дочки исполнилась. Химия влекла её давно. И совсем не важно – работать потом учителем или осесть где-то в лаборатории, колдуя над колбами, ретортами, тиглями…
А как не быть тревоге, если Таня – девочка домашняя, очень привязана к родителям, домашнему очагу. Очень жаль, что в их городе нет ни одного высшего учебного заведения. Техникумов несколько – выбирай, какую хочешь, специальность. Поступи она в любое среднее специальное учебное заведение, и не нужно уезжать из родительского дома. А так… всем им предстоит разлука.
В то время (а речь идёт о 70-х) высшее образование ценилось. В ВУЗы молодёжь стремилась. Чем выше был в семьях собственный уровень образования, тем естественнее воспринималось стремление детей пойти по их стопам. У Татьяны оба родителя в своё время закончили институты – инженеры, и оба во втором поколении.
… Поезд прибыл на станцию в час ночи. Дочка, радостная, возбуждённая, спрыгнула на землю, обняла родителей, расцеловала:
- Мои хорошие, я такая счастливая! Я – студентка!
Дочка выросла. Василий Павлович и Вера Викторовна даже и не заметили, а тут – когда время пролетело? – уже не угловатая девчонка, а милая девушка, студентка, комсомолка… Завтра ей выдадут студенческий билет, зачётную книжку. И, здравствуй, новая жизнь!
Но, прежде, чем начать учёбу, вчерашние абитуриенты должны были отработать на уборке урожая. В те годы практиковался трудовой десант в колхозы и совхозы. Таню с одногруппниками направили в село с красивым названием Скрипачи. На железнодорожный вокзал шли торжественным маршем – огромная колонна парней и девушек. Оркестр играл что-то бравурное. На балконы высыпали десятки людей. Так и хочется добавить: «И в воздух чепчики бросали». Город провожал уезжающих, по меньшей мере, как на грандиозную стройку века. Что- то вроде Байкало-Амурской магистрали или Крымского моста.
Сейчас смешно вспоминать, с какой ответственностью родители собирали и готовили экипировку для поездки. Надо было непременно запастись: кирзовыми сапогами, телогрейкой, непромокаемой накидкой от дождя, шерстяными носками, перчатками… Сведущие люди подсказали. И спасибо им за это большое. Городские девчонки не имели ни малейшего представления, какая жизнь их ожидает в ближайшие два месяца. В какие условия они попадут. А условия были, что ни на есть, спартанские. В бывшей весовой сколотили нары в два ряда, матрасы набили соломой. В углу печка, которую топили по очереди. У Танюши с этим вышло затруднение: будучи дежурной, чуть не оставила в тот день всех без тепла. Да, ещё большой стол посередине. Вот и вся обстановка. Группа у них вышла почти что вся девчоночья – на 20 девушек один парень. Его определили на постой к самому председателю. Спать было очень неудобно. Теснота такая, что уложиться всем вместе можно было только на боку. Иначе просто никак не получалось. Таня придумала ноу-хау: стала ложиться задом наперед, так хоть немного свободного пространства вокруг. Так и жили девчата, хоть в тесноте, но не в обиде. Шумно, весело, радостно. Убирали картошку, турнепс, разгружали зерно. Доставалось им по полной программе, трудились с утра до вечера, не разгибая спины. Но на то она и молодость… Силы оставались и на досуг. Частенько выступали перед местными жителями. В клубе давали концерты художественной самодеятельности. Сами писали сценарии. Декламировали стихи, пели песни, разыгрывали юмористические сценки – кто на что был горазд. Обычно зрителей набивался полный зал. Песню «Синий платочек» в Танином исполнении просили повторить ещё и ещё…
В город вернулись в конце октября, когда уже «белые мухи» полетели. С огромным желанием учиться. Сразу же начались занятия в ВУЗе. Учёба захватила, и потекла-побежала студенческая жизнь. Появилось много новых дисциплин. В одних только химиях можно было заблудиться. А для Танюши это, как бальзам на душу. Химия органическая и неорганическая, аналитическая и биологическая, химия физическая и коллоидная, химические технологии… В первое время было сложно привыкать к новому укладу, преодолевать страх перед неизвестным. Но в студенческой среде особая атмосфера. Татьяна быстро освоилась. И, хотя заниматься приходилось много, прикладывая массу труда и времени, студенческая жизнь была наполнена романтикой. Время-то беззаботное. Единственная ответственность – это вовремя, а, главное, без троек, сдавать экзамены и зачёты. Чтобы не лишиться «стипешки». Обучение в те годы было бесплатным (!), а государство ещё платило стипендию. На первом курсе это были 28 рублей в месяц, но при её назначении во главу угла ставилось материальное положение семьи. Кое-кто из однокурсниц предоставил в деканат «липовые» справки и попал в разряд малообеспеченных. Но это точно не про Кругловых. Кривить душой, идти на подлог ради денег они бы никогда не стали. Кстати, уже на 2-м курсе ситуация поменяется. Главным станет успеваемость. И это справедливо. Хочешь получать стипендию – учись хорошо. Всё так просто.
Родители давали Тане самое необходимое, но при этом не баловали. Если жить экономно, хватит и на ежедневные радости вроде шоколадного батончика или кино. А кино в её с подружками жизни случалось часто. Учебный корпус «био-гео» - биолого-географический («зверо-фак» или «био-хам», как его называли в шутку) располагался в самом центре города и был окружён кинотеатрами. «Луч», «Октябрь», «Совкино» предлагали к просмотру художественные фильмы, один интереснее другого. Так что с духовной пищей у них было всё в порядке. Но и голодными студентами, в прямом смысле этого слова, они тоже не были. В перерыве, между «парами», могли наскоро перекусить в своём буфете. А после занятий – пожалуйста, любая городская столовая с полноценным обедом. И по приемлемой цене. Но, как говорится, «не хлебом единым…» Оставшегося времени хватало и на хорошую книгу, и на прогулку, и на воскресные вылазки на природу. Но в основном, конечно, учёба. Каждый день надо готовиться то к предстоящему семинару, то к коллоквиуму. Таня училась, полагаясь только на собственные силы, своим умом. Стремилась с самого начала не запускать материал, терпеливо осваивать азы будущей профессии, чтобы стать затем хорошим специалистом. Тогда она и представить себе не могла, что зачёт или экзамен можно купить. Даже шпаргалками в их группе не пользовались, ну разве что особо отчаянные. Татьяна же так и не постигла эту «науку». Шпаргалки писала – да! (так она лучше запоминает материал), но воспользоваться ими так и не рискнула.
Вот чего была лишена Танюша в студенческие годы, так это возможности пожить в общаге. Коммуной, так сказать. Конечно, она бывала в гостях у девчат. И таким романтическим казалось ей их тогдашнее существование, каким-то особенным, лёгким, душевным… Мест в общежитии не просто не хватало на всех нуждающихся. Их было крайне мало – всего по 4-5 на каждую группу. И предоставляли их всё тем же малообеспеченным.
Приходилось снимать квартиру. Но тогда это было проблемой. Не то, что сейчас. Это теперь можно, не заморачиваясь, снять любое жильё: комнату, квартиру и даже особняк. Всё зависит от толщины вашего кошелька. Рынка аренды жилья во времена СССР не существовало. В 70-80-е годы оно сдавалось негласно, по знакомству или при помощи чёрных маклеров, но это был большой риск. Счастье, если была возможность поселиться у родственников или знакомых. Но приютить Таню было некому. Оставалось продолжить поиск – вдруг найдётся для неё хоть какое-то жилье. Пусть комната, пусть даже угол.
Наконец, из третьих рук, Кругловы узнали, что есть некая старушка, которая готова за 10 рублей в месяц сдать комнату «непременно хорошей девочке». Вот так, с самыми хвалебными рекомендациями, нашу студентку милостиво, но всё же с опаской, пустили на порог трёхкомнатной квартиры. Семья выдохнула с облегчением. Но радоваться, как оказалось, было рано. Хозяйка установила в своём доме строгие правила проживания. Так, приходить в гости к квартирантке строго-настрого запрещалось. Нельзя было даже звонить ей по телефону. Электричество жёстко экономилось. За Таниной спиной частенько щёлкал выключатель, и это, когда та готовилась к занятиям. Но это всё мелочи. Гораздо серьёзнее было то, что говорила Лина Ильинична девушке по телефону. Она часто лежала в больнице и могла позвонить оттуда в любое время суток. Начинала так: «Тебя ещё не убили?» Такие слова не на шутку пугали. Таня поделилась тревогой с родителями, и они взяли за правило звонить дочке каждый вечер… в 11 часов (как в любимом её фильме). Вскоре выяснилось, что нагонять жуть у Лины Ильиничны были все основания. И основания более, чем серьёзные. Дело в том, что её муж, зубной техник и старенькая мама несколько лет назад были убиты на пороге собственного дома… Оставаться дальше в квартире было небезопасно.
Снова начались поиски хоть какого-нибудь жилья. И вот тут удача действительно улыбнулась. «В порядке уплотнения» её пустила к себе на квартиру одна хорошая семья. Там снимала комнату Танина лучшая подруга Зина. Она-то и замолвила за неё словечко. Дом частный, в старинном, но неблагополучном районе города. Ну и ладно, если вечерами сидеть дома и не высовывать носа на улицу, всё будет хорошо. Хозяева, дядя Игнат и тётя Лиза, оказались простыми, добрыми, гостеприимными людьми. Встретили и приняли Татьяну, как родную (и так, оказывается, бывает). Сразу предложили общий стол. За умеренную плату. А что – это очень удобно: девчата весь день в институте да по своим делам. Когда им заботиться об ужине, если возвращаются уже вечером, изрядно уставшие. А им ещё готовиться к завтрашним занятиям. Надо только картошки своей привезти. Мешок. Зато на целый год хватит.
Танюшина мама, Вера Викторовна, работала экономистом в транспортной компании:
- Попрошу кого-нибудь из водителей, чтобы завёз дочке мешок картошки. Они каждый день мотаются в краевой центр. Надеюсь, не откажут.
Вот, к примеру, Геннадий из пятой автоколонны. Даже не дослушал, согласился сразу:
- Вера Викторовна, без проблем. Доставлю в лучшем виде.
- Спасибо тебе, Гена! Я с тобой рассчитаюсь.
- Да вы что… даже слышать не хочу. Мне это ничего не стоит.
- Вот её красноярский адрес, - женщина протянула коллеге листок, - сейчас обед… я живу рядом, заедем по пути за картошкой?
- Договорились.
Беспокойным выдался тот день. Дела – важные, неотложные, навалились с самого утра. И в этой круговерти Вера Викторовна совсем забыла, что не уточнила у дочери название улицы. То есть, она помнила, что та носит название Продольной. Но какая она – то ли 1-я, то ли 2-я?..
Я не стану описывать, какое эмоциональное состояние пережил водитель, когда заехал сначала на 1-ю Продольную, на 2-ю, на 3-ю… Нужный дом № 27 бедолага отыскал лишь с 11-й (!) попытки…А всего их оказалось 16 - Продольных улиц.
Весь ужас произошедшего Вера Викторовна поняла сразу же, как только Геннадий уехал. Но изменить что-либо она уже не могла. Сотовой связи тогда ещё не было и в помине, а после драки, как известно, кулаками не машут.
На следующий день, чувствуя себя виноватой, женщина вздрагивала всякий раз, как только открывалась дверь её кабинета.
- Как неудобно получилось… Как я теперь человеку в глаза посмотрю? – ругала она себя последними словами.
Водитель Гена появился в управлении в середине рабочего дня. Вера Васильевна никогда не забудет выражение его лица, его взгляд… ещё чуть-чуть, и он задушит её голыми руками.
- Гена, извини меня, пожалуйста, за досадное недоразумение, - робко начала женщина.
- Чтоооооо? Это по-вашему, простое недоразумение? Да меня вчера от злости чуть не разорвало на части… эх, попались бы вы мне под руку, - он вдруг рассмеялся. – Да ладно, чего уж там… В жизни всякое случается. Будем считать, что неувязочка вышла. С кем не бывает…