В продолжение о племенах, населявших восточный берег Черного моря, описанных в Военно-статистическом обозрении Российской империи в середине 19 столетия. С первоисточником текста можно ознакомиться здесь
Данная глава посвящена Абхазцам и Джигетам. Фотографии к статье взяты из альбома, карта и рисунок имеют описание.
К югу от Убыхов начинается край мирный. От южного их предела до южного ската возвышенной плоскости Псху живут Джигеты, принадлежащие к поколению Абхазскому и говорящие отдаленным наречием Абхазского языка. К югу от Джигетов до Ингура край населен Абхазцами и заключает в себе владение Абхазское и округи Цебельду и Самурзакань. Третий от первого отделяется речкою Галидзою, а округ Цебельда находится на нагорной плоскости по верховью Кодора.
Нравы и обычаи у Джигетов и Абхазцев сходны с Черкесскими, но по внутреннему устройству, основанному у них на господстве аристократии, они отличаются от Черкесов. У Джигетов и в Цебельде княжеские и дворянские фамилии, имея каждая своих подвластных, управляют народом, составляя между собою род федеративного союза. Четыре Джигетские фамилии, живущие при морском береге, Ардибэй, Гечь, Анчибадзе и Цанбай, покорились Правительству и повинуются назначенному от него военному приставу, а остальные ведут себя мирно. Цебельда и Самурзакан также управляется военными приставами, а Абхазия владетелем из рода князей Шервашидзе, которому Высочайшею грамотою в 1810 году даровано наследственное право на внутреннее управление краем по народным обычаем и изустным законам. Абхазия имеет устройство в роде феодального: владетелю подчинены князья, князья имеют своих подвластных дворян, а дворяне владеют имениями, но многие дворянские роды непосредственно подчинены владетелю и сверх того как сам владетель, так и подвластные ему князья, имеют собственные, непосредственно принадлежащие им, населенные земли, родовые свои участки, в которых они пользуются большею частью степенью власти, чем в имениях своих вассалов. К обычаям Черкесским присоединяются в этом крае и обычаи феодальные, относительно княжеских и дворянских судов и обязанностей вассалов к князьям и владетелю. Абхазия разделяется на три округа: Бзыбский, Абхазский и Абживский. Первые два составляют северную Абхазию и отделены один от другого горною ветвию, отходящею от южного склона возвышенности – Псху к берегу моря, при котором она образует Истырскую теснину. В Самурзакани военный пристав имеет при себе словесный суд из местных князей до отделения этого края от Мингрелии. Как в Самурзакани, так и в Цебельде и у Джигетов, пристава управляют своими округами по народным обычаям.
Абхазия и Самурзакан, огражденные с севера высоким горным хребтом, который защищает этот край от холодных ветров и набегов неприязненных племен, со своею плодородною почвою, теплым климатом, цветущими долинами, усеянными пышною и разнообразною растительностью и плодовыми деревьями, с местностью удобною для проложения сообщений и с хорошею Сухомскою бухтою, могли бы быть богатою страною, если бы были населены народом промышленным. О благосостоянии этого края под владычеством Греческих колоний свидетельствуют разбросанные повсюду развалины великолепных храмов, монастырей, укреплений, городов и водопроводов. Теперь множество земель невозделанных лежит в запустении, везде растет дикий кустарник, застой вод и болота, производя вредные испарения, заражают воздух, а болезни и смертность доставили печальную известность Абхазскому климату. Кроме Азиатской лени и беспечности об улучшении своего быта, Абхазцы и по другим причинам не радеют об извлечении всевозможных выгод от щедрой почвы своей земли, для возвышения своего благосостояния.
Обычай кровомщения в Абхазии произвел более вреда, чем у Черкесов, по роду внутреннего устройства народонаселения и свойству местности. Продолжительные и кровопролитные раздоры между дворянскими фамилиями, сопровождались пожарами подвластных им селений, истреблением жатв и народными бедствиями. Народ, принимаемый по обычаям своим участие в раздорах своих владельцев, которых обязан защищать, нес на себе преимущественно всю тяжесть внутренних неустройств, и, чувствуя непрочность своего положения, поневоле не мог заботиться об улучшении своих жилищ и земледелия. Не находя в местности роскошных своих долин естественных средств к защите, он иногда принужден был толпами перекочевывать на время в горы, для охранения своих семейств и стад. Священная добродетель первобытных народов, гостеприимство, имевшее благодетельное влияние на смягчение нравов людей, принесло здесь также и вред, ложным своим направлением. Уничтожение в несколько дней избытков от продолжительных трудов семейств, людьми праздными, и понятие о неприличии из видов корысти сбыта произведений земли, отнимающего средства к гостеприимству, одних охлаждают к труду, а других поощряют к тунеядству. Покровительство, оказываемое порядочными семействами, людям неблагонамеренным и злодеям, отдавшимся под их защиту, которое поставляет в обязанность первых не щадит своей жизни для хранения последних, происходит от ложных понятий о гостеприимстве. Наконец воровство скота и другие хищничества, вкравшиеся в нравы Абхазские, считаясь даже между князьями и дворянами удальством, если сопряжены с опасностью, доставляют недостаточным дозволительные средства заменять труд посягательством на чужую собственность. Принося в одно время выгоду и славу, подвиги эти приманчивы для Абхазца и оттого существую у них самые превратные понятия, препятствующие возрождению всякой промышленности: честный труд за деньги они признают унизительным, как признак рабства, а отважное воровство доблестью свободного человека. В пример отвращения их к наемному труду можно привести, что все вызовы охотников на казенные работы за большую плату, определенную Правительством, оставались в Абхазии совершенно безуспешны даже в голодные годы.
Нынешний владетель Абхазии, генерал-лейтенант князь Михаил Шервашидзе, вникнув надлежавшим образом в причины, препятствующие развитию края, принял намерение положить конец беспорядкам, и искоренением вредных обычаев и наклонностей своих подвластных разрушить преграды к достижению их до благосостояния. Но как для пресечения зла в самом корне необходимо было коснуться до основных народных обычаев, освященных в понятиях их давностью, то он не решился приступить к преобразованиям без согласия народа. Созвав в 1846 году народное собрание в Суоксу, он предложил ему: уничтожить обычаи кровомщения и гостеприимства: учредить суды из лиц по избранию владетеля, для разбирательства тяжебных и уголовных дел; подвергать преследованию и наказанию лица всякого сословия, князей, дворян и простолюдинов, которые впредь будут уличены в убийстве, нанесении ран и побоев, зажигательстве, воровстве и всякого рода насилии и самоуправстве, хотя бы они действовали в этих случаях по старинным Абхазским обычаям; за преступления эти определят князьям и дворянам пеню и арест, а простолюдинам пеню и телесное наказание, увеличивая и то и другое по мере повторения одним и тем же лицом преступлений, а по третьему разу ссылать преступника из Абхазии; учредить сельских бакаулов, род земской полиции, для наблюдения за порядком, преследования преступников и выдачи их суду. Предложение это было принято единодушно и с восторгом, особенно низшим сословием, и начало постепенно приводится в исполнение, но впоследствии князья и дворяне, усмотрев, что новые постановления клонятся преимущественно к обузданию их своеволия, тайно старались вредить их успеху. Новый порядок этот не может легко и скоро укорениться, потому что он должен разрушать старые понятия, предрассудки и обычаи, и успех его зависит от энергии в исполнении.
Джигеты и Абхазское племя в военном отношении много уступают Черкесам и Убыхам, но дворянство у них имеет воинственный дух и хорошо вооружены, по образу Черкесов.
Джигеты, Цебельдинцы и часть Абхазцев – мусульмане, а другая часть Абхазцов и Самурзаканцы исповедуют Христианскую веру.
