Результативная обида
Писк, предупреждающий о новом сообщении, раздался, когда Артем разбирал чемодан. За месяц, проведенный в Турции, он загорел до черноты, отдохнул, до чертиков соскучился по друзьям и даже, – кто бы мог подумать! – учебе. Все-таки выпускной курс в политехе – это не шутки. И хотя все утверждали, что по сложности обучения горно-нефтяной факультет и в подметки не годится аэрокосмическому или даже электротехническому, но именно на горно-нефтяной в последние годы был самый большой конкурс. Это и ежу понятно – самые высокие заработки были именно у нефтяников.
Артем после школы мог выбрать любой другой факультет, набранные баллы по ЕГЭ позволяли, но куда деваться, если дед – нефтяник, отец – нефтяник, да и вся семья работает именно в этой отрасли? Кто на добыче, кто на переработке. Никто не бедствует, естественно.
Вот и он этим летом прокатился сначала по Европе, а потом осел на месячишко в Анталье, в одном из отелей первой линии. Все было хорошо, но скучно. Просто в этот раз он поехал один, без девушки. Отчего-то не хотелось ни с кем связываться после разрыва с Кристиной. Не потому, что переживал, – о чем было переживать? – просто захотелось свободы. А может, надоели однодневные подружки.
Разобрав чемодан и аккуратно разложив вещи, открыл смартфон, пробегая глазами полученное сообщение. И рот сам собой расплылся до ушей.
Глаша! Она не игнорировала его, как он думал, просто была вне зоны доступа! Настроение резко улучшилось, хотя он и не понимал, с чего бы это. Когда в Доме молодежи в ответ на его шаблонные слова она улыбнулась ему так мило, становясь почти красавицей, внутри что-то дрогнуло, отвечая, и потянулось к ней.
Грубые, ничем не спровоцированные слова Кристины его возмутили так, что он с ней порвал. И проигнорировал все попытки помириться. Она ему стала попросту неинтересна.
Артем никогда не искал встреч с девчонками и уж сходился только с признанными красавицами, но в душу запала почему-то именно та смешная милая пухляшка.
И ее неожиданный отклик принес ему настоящую радость. Он даже вскинул руку в победном жесте и громко прокричал «ура»! И тут же посмеялся над своей странной эйфорией. Посмотрел на дисплей и задумался. Стоило бы с ней поговорить, услышать мягкий голос с милыми модуляциями. Может, предложить ей пообщаться вживую по какому-нибудь мессенджеру? Но, вспомнив ее подростковые прыщи, решил-таки ее не смущать. И ответил обычным сообщением:
«Очень рад. Как твои дела? Чем занимаешься?» – встретиться не предложил, хотя и хотелось ее видеть. Просто решил немного подождать, приучая к себе.
Ответ был самым заурядным, из тех, что пишут незнакомым людям, но он был доволен. Начало знакомству положено, и дальнейшее зависит только от него.
Глаша с некоторым удивлением отвечала на сообщения от практически незнакомого парня. Чего ему от нее надо? Нет, она, конечно, польщена его вниманием, тем более что он старше ее лет на пять, но все-таки странно это. У него наверняка знакомых красоток пруд пруди, а он на нее время тратит.
В первый же учебный день утром прямо у подъезда столкнулась с Кондратом. Он поначалу даже не разобрал, кто перед ним. Независимо кинув ему «привет», Глаша поправила ремешок сумки на плече и бодро промаршировала мимо.
– Эй, стой! – помчался он за ней. – Ты же Глаша, я вижу!
– И что? – непритворно удивилась она. – Я почти восемнадцать лет Глаша, и ничего в этом особенного не вижу.
Он окинул ее внимательным взглядом.
– Ну и изменилась же ты! – восторженно присвистнул. – Слушай, а давай вечером на Главпрос сходим, прошвырнемся, а?
Она надменно вздернула нос.
– Ты меня извини, но я с тобой не пойду. Простоват ты слишком. И подать себя не умеешь, и разговаривать с тобой не о чем. – И она присоединилась к шедшим по улице одноклассникам.
Обескураженный ее отпором Кондрат, места которому на тротуаре рядом с ней не хватило, поплелся позади, не зная, как ему реагировать на эту колючую и незнакомую Глафиру.
Одноклассники, увидев ее, тоже замерли, не веря своим глазам, но потом принялись расспрашивать, что и как. Она отговорилась тяжким крестьянским трудом на благо семьи и отсутствием современных удобств. Про обиду, принесшую такие приятные результаты, говорить не стала – кому какое дело, что ее подвигло на такие лишения?
За первый же школьный день она получила столько комплиментов от одноклассников по поводу своей несравненной красоты и предложений сходить погулять, что вполне могла гордиться собой. Но не гордилась. Вот если б это предложил Смелов, она бы с удовольствием согласилась, а ровесники ей были неинтересны.
Но Артем на свидание ее не приглашал. Каждый день присылал ей сообщения с набившим оскомину вопросом «как дела», немного рассказывал о себе, но и только. Глаша так и не могла понять, для чего ему понадобилась эта затянувшаяся переписка, пока в ноябре вдруг не прочла:
«У тебя нет желания прокатиться на колесе обозрения в эту субботу? Говорят, город в вечерних огнях очень красив, смотреть приятно. Если есть, жду тебя в шесть часов вечера у главного входа Горьковского парка».
Глаша и обрадовалась, и насторожилась. Для чего этому мачо знакомство с ней, такой обычной девчонкой? Но, не удержавшись от соблазна, ответила кратко «буду».
В субботу с самого утра не находила себе места. То ей хотелось быть краше всех, чтоб он влюбился раз и навсегда, то она решала, что будет такой, как всегда, пусть сразу видит, на что подписался. Конец ее сомнениям положил ударивший довольно крепенький морозец, и она отказалась от макияжа, боясь, что красный нос с боевой раскраской несовместимы.
Приехала к парку на автобусе ровно в шесть, как и было назначено. Артем был уже там, в теплой фирменной куртке-аляске темно-коричневого цвета, такого же цвета шерстяной шапке и черных зимних сапогах, высокий, широкоплечий и вообще до чертиков симпатичный.
К ее удовольствию, он узнал ее сразу. Поздоровавшись и заявив, что очень рад ее видеть, подхватил под руку и повлек в парк под защиту огромных лип.
Продолжение следует