Эфир

— Ты существуешь или нет, если ты легче перышка? — тихо, как гром среди ясного неба, произнес оборванец.

В подземном переходе на пути в метро я шел ни жив ни мертв и мечтал лишь о том, чтобы как можно скорее оказаться дома, обнять родных и забыть этот страшный сон. Минуту назад люди в строгих костюмах и темных очках высадили меня возле станции, хотя думал — довезут до дома. Конспирация. Хотя какая к черту конспирация, после того что я узнал.

Оборванец полусидел полулежал возле стены. Удивительно, но рядом никакой картонки с короткой легендой, а главное нет ничего куда можно бросить монету. Со стороны можно подумать — пьяный просто спит в неудобной позе. Однако для пьяного оборванец слишком резво подскочил.

Я стоял как истукан, мозг отказывался что-либо понимать. Между тем бомбардировка продолжалась.

— Ха-ха-ха, — легко рассмеялся оборванец и дружелюбно хлопнул меня по плечу. — Прости, бро, не удержался. Видел бы ты свое лицо. Ха-ха-ха. Согласись, ты бы по-другому и не стал со мной разговаривать.

Я присмотрелся. Да. Прямо оборванец. Высокий, худощавый и остролицый, весь в сером и засаленном. Дырявые на коленях джинсы (вряд ли дань моде) плюс замызганная футболка, а на голове длинные патлы. Он хохотал, сгибаясь пополам, а я стоял и хлопал глазами, и ни одна рациональная мысль не могла продраться сквозь мутный столп тревоги. Если все сон, то вот сейчас пора просыпаться.

А потом он поднял голову и посмотрел на меня голубыми глазами. Неестественно голубыми глазами, отдающими бирюзой. Будто флуоресцентную краску закачали в радужку и выключили свет. Я перестал что-либо видеть — только эти глаза. Ужас сменил тревогу. Стена уперлась мне в спину, значит я пятился.

— Эй, эй успокойся! — все понял оборванец. — Это мой натуральный цвет, просто голубые глаза, все окей, чувак! Тихо, тихо! Я в теме, чувак, мне просто нужно с тобой поговорить! Видать сильно тебя обработали, что от людей шарахаешься. Не все люди с голубыми глазами они, ясно?

Я замотал головой, пытаясь сбросить наваждение, но нет все реально и глаза вроде правда обычные, без бирюзы. А патлатый, кажется, что-то знает.

— Пойдем, по дороге все расскажу.

— Куда?

— Да здесь не далеко, не торчать же тут у всех на виду.

Он двинулся к выходу в город, а я пошел за ним, сам не знаю почему. Я чувствовал в нем что-то человеческое. Близкое. Свое. Земное.

Мы вышли на свет. Я впервые обратил внимание на то, какой яркий безоблачный день. Легкий ветерок едва касался лица, нет даже не ветерок, неуловимое движение воздуха, которое предотвращало любые намеки на жару. Идеальная погода. Спустя долгое время я вспоминал этот день, если это можно назвать воспоминанием с формальной точки зрения, и поймал себя на мысли — тогда была слишком идеальная погода, слишком идеальная для реальности. Но не будем забегать вперед.

— Ты меня знаешь? — спросил я, когда мы шли по тротуару. Выглядели мы, конечно, странно: прилично одетый молодой человек в чистых джинсах, яркой футболке и существо больше похожее на зомби. Впрочем, для зомби он был слишком живой, больно бодро шагал, да еще и улыбался каким-то своим мыслям.

Встречные люди брезгливо косились, и я подумал, что это признак реальности происходящего. А жаль. Пусть лучше будет сон. Такой сон, который, когда проснешься хочется записать, а возьмёшься записывать и нет ничего, все ушло в том числе и тревога.

Мне же было спокойно, даже любопытно: а что дальше?

— Конечно знаю, — ответил патлатый. — Тебя теперь многие знают.

Что значит "теперь"? — сразу подумал я и прямо спросил:

— Почему?

— Тебя выбрали.

— Кто?

Я, конечно, догадывался, но в моей ситуации не задавать вопросы было просто невозможно.

— Потерпи, придем, все расскажу, — не сбавляя шага бросил мой спутник. Своими длинными ногами он перебирал довольно быстро, и мне приходилось прилагать усилия чтобы не отстать.

Какое-то время мы шли молча.

— Меня зовут Макс, — сказал я и тут же понял, что сморозил глупость, ведь меня многие знают.

Он понял по-своему:

— Извини, бро. Я Алекс.

Мы свернули с улицы во двор.

— Слушай расскажи лучше, как это произошло. Что ты видел?

— Что произошло? — не понял я.

— Как ты ушел в эфир? Это случилось утром?

Нет, это случилось вечером. Я как обычно забрал сына из детского сада…

Все белое. Белая комната, я в белом, люди напротив тоже в белых халатах. Я не помню, как оказался здесь и кто эти люди. Они сидят за столом. Их трое. Двое мужчин среднего возраста. И молодая красивая женщина. Один из них кашлянул, увидев, что я пристально разглядываю их лица, силясь понять, что происходит.

— Вы ничего не помните. Но это скоро пройдет. Меня зовут Андрей Викторович. Я врач.

— Где я?

Не сказал, а прохрипел.

— Не важно. Важно, что с вами произошло несчастье. Но сейчас вы в безопасности. С вами все в порядке.

— Что со мной? — снова хрип, я сотрясаюсь от сильного кашля, грудная клетка разламывается. Меня откачивали?

— Я же говорю с вами все в порядке.

Я все еще не понимаю, что происходит и молча смотрю на главного. Жду объяснений. Единственное, что я понял, что будет разговор. И разговор состоялся. Долгий. Ошеломляющий. Но сначала ко мне начала возвращаться память. Я вспомнил кухню и сына, и странное явление. Потом этот сон, такой реальный. Или я сплю прямо сейчас?

Но сперва я ничего не понимал и находился в шоковом состоянии.

— Что происходит?! — я закричал и вскочил полный решимости что-то сделать с этими людьми, но, сделав два шага, уперся в невидимую преграду, как будто передо мной прозрачная, как воздух, стена.

— Вы получите полное объяснение того, что с вами произошло, я вам обещаю, — спокойно сказал главный. Очевидно, он знал про стену, но никаких эмоций по этому поводу не испытывал.

Я обвел их взглядом. Лица непроницаемые, но глаза живые, любопытные. Я сел обратно на стул. Кивнул и закрыл глаза.

Андрей Викторович видимо не выдержал и встал, я слышал, как шаркнул стул. Его мягкие шаги доносились до моего слуха, я не видел, но представлял, как он ходит туда-сюда. На вид ему лет шестьдесят, лысеющий, в старомодном пиджаке, очки в роговой оправе. Профессор не иначе.

— Мы называем их "иные", — начал он. — Впервые о их существовании мы заподозрили сорок лет назад. По образованию я психиатр…

— Я сошел с ума! — я почему-то обрадовался.

— Сначала мы тоже так думали. Нет, конечно, психические заболевания существуют. Но есть особое состояние…

— Простите, Андрей Викторович, —прозвучал женский голос, стул требовательно скрипнул. — Давайте действовать согласно протоколу.

— Ну да, ну да, — виновато забормотал профессор, затем прочистил горло и продолжил.

— Все что вы здесь услышите является государственной тайной. Я обязан вас предупредить. Позднее нужно будет подписать соответствующие бумаги.

Профессор пустился в объяснения. Он говорил про бюрократию, секретность, правительство и государственные интересы, про гонку с американцами и бог знает про что еще. Я быстро потерял нить. Веки потяжелели, кажется, я даже сладко зевнул… спать так прекрасно… что за идиотский сон… но спать так хорошо, даже если тебя ждет очень дурной сон.

— Быстрее адреналин! Он уходит! — слышу взволнованный голос Андрея Викторовича, потом хлопающие двери, топот, голоса.

Я как обычно забрал сына из детского сада. Обычный день. Ему мультики, мне перекус. Иду на кухню. И сразу столбенею. Над кухонным столом — светящийся шар. Шаровая молния, успел подумать я и бросился вон. Не помню, как оказался на полу. Я полз по коридору в комнату. Видел, как сын катит машинку в мою сторону. Что-то крикнул ему.

— Опять у тебя приступ! — голос жены.

Открываю глаза. Темно. Фигура в проеме. Загорается свет. Я на полу в кухне. Она другая. Светлые голые стены. Люстры нет. Вместо окна слабо светящийся проем. Я встаю и смотрю как жена подходит к стене, из которой выезжает светлый короб. Чудо техники. Но я не удивляюсь. Короб открывается сам. Я знаю — это холодильник. Обычный для 3021-го года холодильник. Я не удивляюсь что сейчас 3021-ый год. Я знаю, я проснулся.

— Ты кричал. Раньше такого не было. Что тебе снилось на этот раз?

Жена протягивает мне стакан воды. Вода холодная, вкусная. Я окончательно прихожу в себя.

— Мне приснилась шаровая молния, я испугался за Митьку.

— Что такое шаровая молния? — она хмурится.

— Летающий светящийся шар, — я смотрю недоуменно, ведь все знают, что такое шаровая молния.

— Все шутишь, — жена улыбается и уходит.

Я подхожу к светлому слабо светящемуся проему в стене, окно становится прозрачным, я вижу огни города. Я чувствую, что живу в этом городе. Давно и счастливо.

— Мы называем это находится в эфире. Есть и другое научное название, которое вам знать не обязательно. Эфир — понятное слово. Вашему сознанию как будто показывают заранее подготовленную телепередачу.

После укола адреналина я чувствовал себя очень бодро и впитывал как губка. Андрей Викторович как будто почувствовал это и говорил очень быстро, он хотел рассказать как можно больше. Он раскраснелся, стал активно жестикулировать и ходил туда-сюда быстрее.

— Эфир плохо изучен. Мы не знаем, как иные проникают в сознание человека, как именно влияют на него. Но мы научились выводить людей из эфира. После этого мы тщательно записываем и изучаем все их рассказы. К сожалению, мы не можем рассказывать всем правду, многие остаются в уверенности, что это было психическое заболевание, от которого им удалось вылечиться.

— Что со мной было в реальности, пока я находился… в эфире?

— Со стороны выглядит по-разному. Возможно, иные еще не освоили в совершенстве методику управления сознанием человека. Другая версия: не каждый человек выдерживает столь сильное вмешательство в сознание. Иногда человек ведет себя, как сумасшедший, тогда он скорее всего попадет в психбольницу, там кстати и был выявлен первый случай. Подозрения вызывают все случаи, когда известные диагнозы просто не подходят, а лекарства не действуют и так далее. Но чаще всего человек ведет себя почти нормально. Но только почти. Он больше походит на сомнамбулу, ходит, ест, иногда говорит. Но делает все как будто на автомате. Становится вялым, безынициативным, ничем не интересуется. Все больше молчит, сам не заговаривает, только отвечает на вопросы. В глаза не смотрит, все куда-то вниз в одну точку.

— Вам не кажется, что так живут многие, замученные жизнью, люди?

— Есть такое. Но как объяснить глаза?

— А что с глазами?

— У человека в эфире цвет глаз становится ярко бирюзовым. Почему — пока не изучено. Правда они научились маскироваться с помощью линз. Знаете, сейчас продаются линзы, полностью меняющие цвет глаз.

— Подождите. Что значит маскироваться? Они знают, что вы о них знаете? Даже если и так, зачем им маскироваться? Что вообще происходит? Зачем они здесь и что им нужно?

— Вы задаете правильные вопросы. Но ответов у нас, к сожалению, нет. Мы не знаем, что им нужно, они не контактируют с нами напрямую. К тому же почему-то прячутся. Похоже на то, что они просто хотят, как бы банально это не звучало, захватить человечество, поработить или истребить нас. Не понятно.

— А вы что-то типа людей в черном?

— Мы сверхсекретная организация, занимаемся изучением иных, а также пытаемся выстроить какую-то стратегию безопасности.

— Стоп-стоп. Вы ведь сказали сверхсекретная? Я не ослышался?

— Я понимаю. Нам следует объяснить вам, почему вас так подробно посвящают во все. Понимаете, вы уникальный человек.

— В смысле?

— Вы единственный человек, который после эфира остался полностью психически здоров. На все сто процентов. Вы помните эфир и осознаете нашу реальность. Вы как будто существуете в двух мирах одновременно. Возможно вы и есть тот самый долгожданный контакт с внеземным разумом.

— Господи, только этого мне не хватало.

Как только я открыл глаза, окно стало прозрачным, и я увидел кусочек голубого неба и край взлетной площадки. Нет, это не умный дом, это умный мир. Пришло сообщение от жены – они с Митькой гуляют, а я выходит провалялся все утро и пропустил завтрак.

Я легко поднялся, умылся, оделся. Вкусно перекусил. Все вокруг чистое и светлое, предметы услужливы, одежда мягкая и приятная. Все как обычно.

Захотелось в небо. Я сообщил жене, что планирую совершить прогулку на драйвере, потом могу их забрать.

Вышел на взлетную площадку и залюбовался: вокруг тонкие шпили жилищ, которые пронизали небо и тянулись далеко ввысь на сколько хватало взгляда. Земли не видно, только белая дымка внизу, и солнце над головой, и небо как не настоящее – ярко голубое.

Я уселся в драйвер, двигатели приятно зашумели, прозрачная кабина потемнела, это автоматически включился режим тонировки, потому что сегодня много солнца. Я уже собирался взлетать, когда увидел человека, который бежал к драйверу и активно жестикулировал. Кажется, он не хотел, чтобы я взлетал. Я не стал отключать двигатели и открыл кабину. Человек ускорился и буквально вскочил на соседнее сиденье.

— Взлетай!!!

Он кричал мне в лицо и вырывал штурвал из рук. Я глупо подумал, что весьма невежливо себя так вести.

— Вы знаете свой точный вес?

— Около 70 килограмм, — отвечаю, — А что?

— Есть один способ узнать находитесь вы в данный момент в эфире или нет.

— Какой?

— Нужно встать на весы и посмотреть на свой вес.

— Не понял.

— Понимаете… Как бы объяснить? Дело в том, что иные — существа бестелесные, может быть поэтому или по какой-то иной причине, они не знают некоторые законы физики… или может быть знают, но не могут воспроизвести в эфире…

— "До конца это еще не изучено", — съязвил я, но профессор не обратил внимание.

— Именно! — воскликнул он. — Однако доподлинно известно, что в эфире они не могут показать вам ваш вес.

— А зачем им показывать в эфире мне мой вес? — вздохнул я и в который раз пожелал заснуть и проснуться дома в уютной кроватке, еще так удивиться, мол, какой реалистичный кошмар. Фу, кошмар! Но кошмар продолжался. Продолжался в виде занудной лекции профессора.

— Нет, нет, конечно, им не нужно показывать в эфире вам ваш вес. Но если здесь в реальности вы встанете на весы и увидите свой настоящий вес, будьте уверены, вы находитесь в реальности, а не в эфире.

— Волчок? — вырвалось у меня.

— Что?

— В одном фильме использовали волчок, чтобы понять сон это или нет.

— Не смотрел, — отмахнулся профессор, а я инстинктивно стал крутить головой в поисках чего-нибудь похожего на волчок. Профессор тем временем подсовывал мне весы. "Поднабрал", — подумал я, а вслух сказал:

— Тест точно рабочий?

— Представьте, что весы показали ноль и просто задайте себе вопрос: ты существуешь или нет, если ты легче перышка?

— Пиджаки думают никто не знает, где они допрашивают клиентов и до какой станции метро потом подвозят. Найти тебя было проще простого, — отвечал на мои расспросы Алекс.

Наконец мы пришли в маленькую квартиру. Как только мы переступили порог, Алекс стал серьезным. Я понял, меня ждет еще один долгий разговор. Но я ошибся.

— Я не буду тебя мучить долго. Все, что ты услышал от профессора правда. Иные действительно существуют. Эфир существует. Профессор заблуждается относительно главного.

Алекс сидел на табуретке, вытянув свои длинные ноги чуть ли не до самой стены напротив. Вокруг царил невероятный беспорядок. Порванный грязный диван, заляпанный стол, пара деревянных табуреток из прошлого века, и невероятное количество тряпья.

— Иные конечно же не хотят никого захватывать, порабощать, истреблять и так далее.

Я почувствовал знакомую интонацию в голосе Алекса. Он знал профессора лично.

— Откуда мне знать, что это правда? – спросил я. Куда-либо присесть я не отважился.

— Ты был в эфире и видел все своими глазами.

— Что я видел? Меня чуть не убили! Кстати, если умираешь в эфире, в реальности тебе тоже каюк?

Алекс не ответил. Он выпятил нижнюю губу и задумчиво уставился в пол, затем пробормотал:

— Что есть реальность?

— Что вам нужно? — разговор меня утомлял. Что я здесь делаю? Почему мне не дали номер телефона для связи? Уйти пока он перезагружается, вот что нужно сделать.

— Я не иной, я тебе говорил. Я человек, но я с ними. Я их понимаю. Они хотят жить. Жить рядом с нами, но люди этого не хотят. Люди хотят истребить иных, но есть люди, что-то вроде сопротивления, которые не могут этого допустить. Мы, если хочешь, что-то вроде борцов за права животных. Все во вселенной имеют право на жизнь.

Супер. Он же спятил, тут же решил я.

— Профессор сказал, что иные ищут контакт, но, судя по всему, они нашли контакт – это ты. Я то здесь причем?

— Я всего лишь сочувствующий, я ничего не решаю в мире людей. А поговорить с тем, кто решает, как высинилось невозможно. Профессор и слушать меня не стал, он думает, что я свихнулся, пришлось сбежать из психушки.

Я прав, я был прав, он просто псих – пульсировало в голове. Бежать надо, иначе сам свихнешься.

— Слушай, я отлично понимаю, что для тебя это все удар. Но выбора нет, ты нужен нам. Нам всем, и людям и иным.

— Я – здесь – причем? — раздельно с нажимом процедил я.

— Ты избранный. Единственный, кто переносит эфир без последствий.

— А ты? Ты разве не был в эфире? Не отнекивайся, я не поверю! Иначе как ты попал к профессору?

— Был, конечно. Но я не могу видеть, того, что видишь ты.

— А что я такого видел?! – заорал я.

Драйвер круто взметнулся ввысь. Вестибулярный аппарат возмутился, и я чуть не потерял сознание или даже потерял на долю секунды. Когда драйвер был так высоко над городом, что жилища исчезли внизу, незнакомец наконец выровнял курс и после долгого плавного виража повернулся ко мне, похлопал по щекам.

— Макс, ты живой? Знатно тебя размазало в «консерве».

Он улыбался.

Впервые за всю жизнь очень хотелось выругаться, но привитые с детства нормы поведения стопорили это желание. Я только и смог, что сказать громко и возмущенно (как я думал), хотя скорее удивленно:

— Да кто ты такой?

— Нужно оторваться. Тебя нашли. А чтобы «расконсервироваться», нужно добраться до ближайшей «явочной квартиры». Там препарат.

Вдруг драйвер сильно тряхнуло, так что я здорово приложился лбом о приборную панель, после чего мы ухнули вниз. Хорошо, что это был умный мир, иначе мы бы так и летели вниз навстречу неминуемой гибели. А так система безопасности сработала быстро и четко. Мягкий, теплый и приятный материал обволок меня всего и в этом подобии кокона я отделился от летательного аппарата.

Очнулся от боли. Лоб саднило. Судя по всему, приземлились мы в «трущобах» — территория у подножия шпилевидных жилищ. Место, в котором я никогда не был, только слышал. Я лежал и смотрел в небо, а точнее просто вверх, потому что небо не видно. Высоченные металлические стены смыкались надо мной.

Незнакомец с тревогой заглянул мне в лицо. Я впервые его рассмотрел. Не молод, коротко стрижен, грубое обветренное лицо, сильные большие плечи, плотная фигура.

— Живой? Меня кстати Гарик зовут. Препарат отменяется на некоторое время. Придется тебе поверить мне на слово. Если хочешь жить, — многозначительно добавил он.

Новый знакомый Гарик рывком поднял меня на ноги. Я шатался, но боли не чувствовал. Как только взгляд сфокусировался на окружающей обстановке, я сразу забыл, что секунду назад буквально рухнул с неба.

Удивительно место. Темное и грязное. Под ногами спрессованный веками мусор, вокруг какие-то подобия построек опять же из мусора. И все это в полумраке среди крутых и бесконечно высоких и очень широких стен стальных жилищ, между которых теснились узкие, заваленные и застроенные улочки. И никого.

— Разбежались, увидев падающие капсулы, — пояснил Гарик, как будто умел читать мысли.

— Что значит: придется поверить на слово? — спросил я.

— Не здесь, — Гарик уверенно зашагал, бросил: — За мной, не отставай.

Я догнал и заметил, что он ориентируется по маленькой карте, голограмма которой услужливо появилась из наручного прибора, похожего на обычные старомодные часы.

Мы лавировали среди куч мусора, я еле поспевал. Иногда я замечал мелькающие тени, слышал шорохи и странные булькающие звуки – очевидно местные жители нас тайно сопровождали. Гарик не обращал внимания. Его коренастая невысокая фигура, двигалась быстро и ловко.

— Почему мы упали? Что случилось с драйвером?

— Нас сбили.

— Кто? – изумился я. Такое даже в развлекательных видео не увидишь.

Неожиданно он остановился, карта исчезла, а я врезался ему в спину.

— Будущее, — спокойно ответил Алекс. – Будущее, которое будет, если мы будем жить дружно. Люди и иные. Человечество рано или поздно уничтожит себя, иные могут помочь нам.

— Я был в будущем? Или в эфире? Я ничего не понимаю. Что такое эфир? Будущее?

— Не совсем. Эфир — реальность, которую создают иные. Сложно объяснить. Это способ общения, если совсем просто.

Я смотрел на Алекса и не находил что сказать. Меня вербуют? Меня вербуют инопланетяне? Нужно бежать. Прямо сейчас. Я посмотрел на дверь и кажется выдал себя.

— Я понимаю, тебе тяжело принять. Я тоже не сразу все понял. К сожалению для этого нужно побывать в эфире еще раз. Так чтобы тебя не выдергивали…

И тут я не выдержал. Эфир еще раз? Черта с два! Я метнулся к двери. Алекс даже не шелохнулся. Я помню, как бежал по лестнице вниз, как вылетел из подъезда во двор, потом на улицу. Куда бежать? В метро?

— Быстрее сюда! – это кричал профессор из распахнутой двери большого черного джипа.

Я метнулся к нему, как к родному, задыхаясь ввалился внутрь. Колеса взвизгнули, машина сорвалась с места.

— Зачем вы с ним пошли? — сердито спросил профессор.

— Не знаю…, — я тяжело дышал.

Профессор молчал, ждал, когда я приду в себя и смогу говорить. Наконец дыхание выровнялось.

— Я точно не сошел с ума? – я чуть не плакал.

Андрей Викторович замотал головой.

— Может я в коме, под наркотиками и все это мне кажется?

— Ваш мозг мог такое придумать? – удивленно спросил он. – Вы любите фантастику?

— Терпеть не могу. Лучше детективы. Как вы меня нашли?

— Вы же не думаете, что мы вас отпустили без жучка. Вас теперь будут охранять, как зеницу ока двадцать четыре на семь. Вы нужны им, а нам нужно понять для чего. Вы уверены, что все нам рассказали?

— Я что наживка?

— Нет, ну что вы. Алекс нам давно известен. Он иной, видели его глаза? Брать его бессмысленно, иной просто покинет тело, если оно станет бесполезным.

— Что им нужно от меня?

— Вы что-то видели в эфире. Что-то очень важное, что-то, что повлияет на настоящее или будущее. Проблема в том, что иные не могут общаться в привычном нам смысле, они могут только создавать некие реальности, которые могут являться сообщениями, во всяком случае это одна из версий. Другая версия, что иные живут одновременно в нескольких реальностях. Очень сложно объяснить. Расскажите еще раз, что с вами произошло после встречи со светящимся шаром.

— Я рассказывал. Я очнулся на кухне. На кухне в 3021 году. Все было очень реально, я почти поверил, что это и есть моя настоящая жизнь.

Неожиданно Гарик остановился, карта исчезла, а я врезался ему в спину. Он навострил уши, хотя я ничего не слышал. Вдруг схватил меня и потащил в сторону, впечатал меня в грязную стену и прошипел: «Не дыши. Включаю маскировку».

Я очень неудобно стоял на полусогнутых ногах, нелепо прислонившись спиной к стене из мусора. Грязный оборванец, пригнувшись, крадучись вышел из-за мусорной кучи. Он смотрел прямо на нас, но кажется не видел. Я боялся шевельнуться, наверное, мы сливались с окружающей средой и будет странно, если мусор вдруг станет двигаться. Оборванец резко выпрямился, прислушался, и припустил в ту сторону откуда мы пришли.

В глубине проулка, по которому мы двигались, появилась длинная черная фигура. Она быстро приближалась и вскоре мы увидели длинного тонкого человека. Он остановился напротив нас. Я почувствовал, как еще сильнее напряглась рука Гарика, прижимавшая меня. Длинные волосы человека были собраны в хвост. Даже на расстоянии я удивленно отметил какие у него яркие синие глаза. Человек обернулся, как будто кого-то ждал. Из темноты проулка почти бежал маленький человек. Он смешно перебирал короткими кривыми ножками. Когда коротышка подошёл к длинному, то оказался ему по пояс.

— Дал бог напарника, — проворчал длинный.

Я никогда его раньше не видел.

— Они где-то здесь, — не сказал, а пропищал низкий. – Я чую.

— Естественно они где-то здесь, мы засекли сектор падения, умник. Только пока подкрепление подоспеет, они успеют скрыться. Ты еще, коротышка, под ногами путаешься. На первом же перекрестке разделимся.

И пошел дальше, далеко перед собой выкидывая длинные ноги. Коротышка покатился следом.

Как только они скрылись за углом, мы сорвались с места и бежали минут десять подальше от этих странных людей. Карта плясала перед глазами Гарика, и наконец привела нас в безопасное место. Одна из стальных стен гигантских жилищ оказалась с потайной дверью. Узкий и низкий проем впустил нас в маленькую комнату с металлической мебелью. Две низкие кровати, стол и два стула, а на стенах множество шкафчиков с дверями на старинных петлях. Такую мебель я видел только на картинках про старые времена.

Гарик плюхнулся на стул и казалось растекся, что позволило мне почувствовать себя спокойней. Пожалуй, настало время задавать вопросы.

Какое-то время я пытался сформулировать первый вопрос, их было великое множество. В это время Гарик сосредоточенно тер лицо. Наконец я отчаялся и спросил обобщенно:

— Что происходит?

Гарик перестал тереть лицо и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Я понимаю, все, что происходит, кажется тебе диким. Последнее время ты жил спокойно…

— Последнее время? – не понял я.

— Короче слушай. Ты можешь мне не верить. Во всяком случае во все что я скажу. Ты убедился, что за нами охотятся. Придется поверить хотя бы это, хочешь ты или нет. Я твой друг, а не враг. Окей?

Мне ничего не оставалось как кивнуть.

— В общем расклад такой. Ты — не ты. Ну, то есть ты. Но ты себя неправильно помнишь. Черт! Как же объяснить. Короче объясню прямо. Ты на самом деле работаешь на правительство. Точнее в отделе по борьбе с внешней угрозой. По-простому в отделе по борьбе с инопланетянами. Стой! Слушай! Потом вопросы! Ты ценный кадр и очень многое сделал для того, чтобы выбить эту нечисть с нашей планеты. В какой-то момент ты стал настолько ценным, что на тебя началась настоящая охота, пришлось тебя законсервировать. На сленге значит спрятать. Новая жизнь новые воспоминания. Ты думаешь, что ты давно и счастливо женат. На самом деле жена тоже агент с прошитой памятью. Про память — так надо, иначе агент не сможет полноценно законсервироваться и рано или поздно выдаст себя. В твоей памяти ты давно живешь мирной жизнью, на самом деле такая жизнь длится два года. И вот они нашли тебя. Произошла утечка и они нашли твою фальшивую личность. Я успел вовремя и спас тебя. Если коротко, то вот.

— А если не коротко? — я с трудом сомкнул отвалившуюся челюсть.

— Нам бы добраться до базы, там есть препарат, восстанавливающий память, тогда ты все вспомнишь и не будешь задавать вопросы. Ты мне веришь?

— У меня есть выбор?

— Не особо.

— Как быстро мы окажемся на базе?

— Чтобы добраться туда нужен драйвер.

— И где мы его возьмем?

— Пока не знаю. Сначала нужно переждать. Примерно сутки. Пока иные не убедятся, что нас нет в секторе.

— Кто такие иные?

— Инопланетяне.

— Они выглядели как люди. Уродливые правда, но люди.

— Оболочка. Иные бестелесные существа, типа паразитов, т.е. живут в теле другого живого существа. В данном случае в теле человека.

— Если они так умеют делать, почему они просто не вселяться во всех людей сразу и дело с концом?

— Не все так просто. Они не могут этого сделать, потому что не все люди беспрекословно подчиняются вторжению. Есть люди слабые, которых легко поработить, есть сильные с ними почти невозможно. Эта зависимость пока не изучена до конца. Поэтому их цель найти способ поработить всех, а кого не удастся уничтожить. А мы этому препятствуем.

— Почему вы скрываете от людей правду?

— Тогда все рухнет из-за паники. Экономика рухнет, социальные институты придут в упадок, люди просто перестанут выходить из дома.

Черный джип несся на огромной скорости по шоссе.

— Почему мы выехали за город? Разве вы не отвезете меня домой?

— Мы едем на базу, — сказал Андрей Викторович. – Там ты будешь в безопасности.

— Но…

— Семью привезут, не беспокойся. Я отдал распоряжение до того, как мы тебя забрали. Нужно еще раз проанализировать историю, которую ты рассказал. Что-то я упускаю. Либо мы слишком рано тебя вытащили из эфира, и они просто не успели тебе показать или передать то, что хотели.

— Гарик, — спросил я. – Ты спишь?

— Нет. Спрашивай.

— Я не спросить хотел, а рассказать.

— Что именно? — Гарик тут же сел на кровати. Я тоже сел. Последние часов пять мы лежали и ничего не делали. Но не смог я даже смокнуть глаз.

— Я все думал про то, что ты мне рассказал.

— Так.

— Последнее время мне снятся странные сны. Как будто я живу в прошлом. Очень давно, когда еще были драйверы на колесах.

— Так.

— Это очень реальные сны.

— Что ты делаешь в прошлом?

— Я как будто живу там. У меня жена и сын. Странная работа. Каждый день я езжу на нее на драйвере с колесами. В прошлом очень много деревьев.

— Это очень серьезная информация. Черт мне нельзя передать сообщение иначе нас могут засечь. Черт, черт, черт. Понимаешь то был не сон — это точно эфир.

— Что такое эфир?

— Эфир — это другая реальность. В эфир погружать могут только иные, они могут менять реальность для существа, в котором живут.

— Зачем?

— Как зачем? Чтобы управлять им! Внушать ему ложные мыли, идеи, ценности, цели. Человек думает, что живет полноценной жизнью, но на самом деле все – эфир.

— Эфир — сон?

— Нет. В том то и дело. Это что-то типа виртуальной реальности. Очень часто челочек зараженный иным не может определить, где реальность, а где эфир.

— Может я и сейчас в эфире?

— У нас есть препараты, легко выводящие из эфира. Но только на базе. Здесь ничего нет. Почему ты не эфире? Честно говоря, так сразу и не отличишь эфир от реальности. Есть несколько приемов. Но главный из них — нужно мыслить рационально. Иные не могут подчинить наш разум полностью, поэтому им приходится его обманывать с помощью эфира. Но если напрячься и подумать логически, то в эфире можно найти очень много нестыковок, это и будет доказательством того, что ты в эфире. Этому можно научиться. Между прочим, ты до консервации владел этим в совершенстве, впрочем, ты один из основоположников этих методов.

— И все же мне хотелось бы убедиться, что я сейчас не в эфире.

Гарик усмехнулся.

— Ну давай рассказывай, что ты видел в своем прошлом?

— И все? – спросил Андрей Викторович, после того как я в который раз рассказал ему историю своего пребывания в эфире. Я рассказывал механически, без всяких эмоций. В который раз поймал себя на мысли, что все дурной сон. Мы приехали в загородный большой дом, похожий на резиденцию богатого человека. Андрей Викторович пообещал, что скоро привезут мою семью, а пока мы расположились в просторной современной кухне.

— Все, — ответил я. — Слушайте, а где гарантия что я сейчас не в эфире?

— Здесь есть весы, — удивился профессор и отставил кружку.

— А где гарантия, что эта теория про весы не часть эфира? Я вот что подумал. Иные могут управлять телом человека и, собственно, жить в нем, только пока он находится в эфире, иначе сознание человека его просто вытеснит, не могут же существовать два сознания одновременно в одном теле

— Собственно так оно и есть.

— Так вот, где гарантия, что прямо сейчас я не нахожусь в эфире? А в это время мое тело возможно снова идет на скучную работу, где все меня спрашивают, все ли у меня в порядке?

— Хм, даже не знаю, что и сказать. Такие сомнения я встречаю впервые. Обычно мои пациенты напротив уверены, что с ними все хорошо и они находятся в здравом уме и в правильной реальности. Может быть логика должна прийти на помощь? Ведь иные не могут показывать на сто процентов достоверный эфир, где все максимально соответствует действительности, как должно быть на самом деле. Они не настолько знают человека.

— Откуда вы знаете, насколько они знают человека?

— Были, например, случаи, когда в эфире люди видели несуществующие марки машин и т.д. Это доказательство. Это сложно осознать находясь в эфире, но при сильной воле все возможно. Мы разрабатываем методики сопротивления эфиру, его распознавания и т.д. Твой случай правда сложнее, учитывая, что тебе показывали якобы будущее.

— Или альтернативную реальность. Альтернативное будущее.

— Альтернативное? Как могло бы быть если бы что?

— Ну не знаю, если бы мы подружись с иными.

— В твоем эфире иные пытались тебя убить.

— Да, но, возможно, это были вовсе не иные. Или злые иные.

— Злые иные? То есть якобы есть добрые? Это Алекс запудрил тебе мозги. Когда только успел.

— Если умираешь в эфире, в реальной жизни тоже?

— Мы не знаем наверняка, ведь мертвые не говорят. Но существует такая теория. По сути, иной убивает человека. Когда обманутое сознание умирает в эфире, оно умирает по-настоящему. Сложно объяснить, как это работает, тем более это всего лишь теория. Но на практике такие случаи были, т.е. странные необъяснимые смерти людей, которые предположительно подвергались эфиру. Поэтому возможно от тебя хотели избавиться в эфире.

— Но кто-то меня хотел спасти! Кто? Люди? В эфире не может же быть других людей, это только мой эфир.

Профессор задумался.

— Значит тот, кто меня хотел спасти это другой иной, который вмешался в эфир? Вмешался в эфир чтобы спасти меня! Возможно мое сознание так сопротивлялось, что злой иной решил убить меня, а добрый меня спас.

— Два иных в одном сознании? – профессор нахмурился. – Это всего лишь ничем не подтвержденная теория.

— Как и все, что вы говорите про иных.

— Ну не знаю, может быть в этом что-то и есть…

Гарик от души рассмеялся.

— Добрых иных не бывает. Это чушь. Мы больше трехсот лет с ними боремся. Мы бы знали о добрых иных. Все что они тебе показали это очередная уловка. Только нам еще предстоит разгадать, что они задумали сделать с тобой.

— Ты говорил про логику.

— Ну.

— Зачем им меня разыскивать, если ты говоришь, что это не сны, а эфир? Значит они меня нашли и используют. Или меня нашли другие иные. Эфир про прошлое от добрых, а убить хотят злые.

— Это игра. Ты не понимаешь. Наша борьба с ними — не отстрел монстров, а сложная шпионская игра. Нужно озадачить аналитический центр. Все что ты мне рассказал очень странно. Есть у меня одна идея, которая могла бы все объяснить…

— Какая?

— А что, если эфир в прошлое и есть их цель? Может поэтому они и охотились на тебя. Прошла информация, что они тебя нашли. Мы думали они хотят тебя убить, поэтому я поспешил на помощь. Но что, если они нашли тебя давно и эти эфиры и есть их цель? Только зачем им это нужно еще предстоит понять.

— Откуда появилась информация, что меня нашли?

— Я точно не знаю. Из оперативных источников.

— От добрых иных. Наверняка. От людей вы не могли получить такую информацию.

Гарик задумался.

— Ты говоришь как старый Макс. Очень быстро думаешь и анализируешь. У тебя мега мозг. Скорее бы разблокировать тебе память. Зная все, ты бы разобрался быстрее. А так…

— А так я даже не уверен, где моя настоящая жизнь! Может я сейчас в эфире! Вот ты говоришь, они мне в эфире показывают прошлое, но как? Они же не знают какое было прошлое.

— И мы не знаем какое было прошлое?

— Не понял. Как мы не знаем прошлое?

— Ты знаешь в каком году ты был в прошлом? Судя по твоему рассказу в очень давнем прошлом. Например, ты рассказываешь про метро, но ведь глупо строить дорогу под землей. Сложно и опасно, намного проще построить над землей. И что это за странное название – метро?

— Ты хочешь сказать, что в прошлом не было метро? Легко проверить, исторические архивы поднять и все. Я не уверен, но...

— Проверим. Я про метро впервые слышу. Очень похоже на чушь от иных.

И тут раздался оглушительный грохот. Комнатку тряхнуло так, что она перевернулась, или это перевернулся я. Сознание погасло.

Постепенно я вышел из комы, в которой находился месяц. Если кто-то думает, что пациент выходит из комы как в кино – открывает глаза и улыбается родным – то это не так. Первую неделю я никого не узнавал, а вторую учился заново говорить, ходить, держать в руках ложку. Почему-то я находился в военном госпитале. Не то чтобы я удивился этому. Когда ко мне более-менее вернулась способность воспринимать действительность, пришел Андрей Викторович и поздравил с первым контактом с внеземной цивилизацией. Он был другой, высокий и красивый, с большими мужественными руками, без очков и очень спокойный, рассудительный, а еще удивительно располагающий. Он объяснил, что тот профессор — собирательный образ из моих представлений и влияния иного. В военный госпиталь я попал не случайно. Сын видел светящийся шар. Поскольку профессор и его люди отслеживают подобные случаи меня сразу доставили сюда, потому что контакт для них был очевиден.

Всю третью неделю Андрей Викторович приходил ко мне каждый день и рассказывал про иных. Я верил безоговорочно, потому что нужно во что-то верить, чтобы не сойти с ума. По версии профессора мой эфир самый необычный из всех ранее зафиксированных и изученных. Во-первых, это самое глубокое погружение. Случаи с комой очень редки и скорее всего это зависит от того сильный организм попался иному или нет. Слабый организм впадает в кому с практически неизбежной смертью либо человек так и остается овощем. Мой случай, когда человек вышел из комы и остался здоров, стал единственным. Во-вторых, мой эфир многослойный, в двух реальностях, причем непонятно, что за реальности: параллельные, альтернативные, либо прошлое и будущее. Все слишком реально, чтобы отличить одно от другого. Но зачем это нужно было иным оставалось загадкой. Андрей Викторович сокрушался по поводу того, что руководство обязало его вывести меня из эфира что было, по его мнению, преждевременным. Версия о том, что это обычный захват тела, с целью проживания и управления, опровергалась самим фактом комы. Обычно захват тела происходит более плавно и незаметно, чтобы человек не съехал с катушек. В моем случае вторжение было резким и грубым, как будто иные торопились. Плюс эфир был слишком нестандартным. Непонятно зачем в эфире раскрывалась мне правда о существовании иных. И почему эфир состоял из двух реальностей. Андрей Викторович выдвинул версию, что возможно такой эффект вызван тем, что меня атаковали сразу два иных. Среди посвященных людей существовало не очень популярное мнение, что существует как минимум два конкурирующих лагеря иных – одни расположены к сотрудничеству с нами, другие к полному уничтожению и порабощению. Конечно, правительство рассматривало в первую очередь худший вариант и меры защиты направлены прежде всего против агрессивных сценариев. Но существование не агрессивных иных не исключалось полностью никогда, хотя и прямых подтверждений этому не было. Если фракция иных, склонных к диалогу с человечеством, действительно существует их первоочередной задачей является установить с нами понятный обоим сторонам контакт. Но скорее всего иные могут с нами общаться только с помощью эфира, им нужен человек, который сможет передать сообщение. Возможно, они нашли такого человека в лице меня. Почему-то я подошел им. Почему именно я — загадка.

— Таким образом, мы приходим к выводу, что ты действительно избранный, при такой нагрузке на сознание ты не должен был выйти из комы. Очень часто сильное давление на сознание и долгое нахождение в эфире приводит к тому, что человек либо сходит с ума, либо теряет память. Реже кома и смерть. С тобой ничего этого не случилось. У тебя очень сильное сознание, раз у тебя нет никаких последствий. Ты не сошел с ума, ты вышел из комы здоровым, и это удивительно, — говорил Андрей Викторович, рассеяно перекатывая в руке мандарины. Я сидел в кровати под капельницей.

— Ты послание. Единственное чего я боюсь, что иные просто не успели оставить послание полностью.

И тут мне стало страшно. Если они действительно так хотели оставить послание, и я единственный подходящий человек, и для них это важно, значит… они снова меня найдут.

— Ладно отдыхай. Мы еще решаем, что с тобой делать, — сказал профессор и ушел с мандаринами в руке.

Впервые я понял, что прежней жизни не будет. Ни от иных, ни от профессора с его людьми мне не будет покоя никогда. А я хочу просто жить, как все, и знать не знать ни про каких иных.

Решение было принято моментально. Я выдернул иглу и стал искать свою одежду. В палате ничего не нашел. Тогда в тапочках и больничной пижаме я вышел в коридор и спустился со второго этажа на первый. Я быстро шел к выходу, когда меня перехватила полная медсестра.

— Куда?

— Туалет, — сказал я, заметив за ее спиной дверь с табличкой.

— А на втором что?

— Занято. Мне очень нужно! – и я, обогнув ее, почти побежал к двери туалета. Быстро закрыл за собой дверь на щеколду и ринулся к окну. Но на окнах решетки. Зачем в больнице решетки?

В дверь туалета стучалась медсестра, она что-то кричала, но я не слушал, лихорадочно соображая, что делать. Я распахнул дверь и вжался в угол, медсестра влетела в туалет, а я захлопнул за ней дверь. Что дальше? Рядом стоял человек на костылях. Я выдернул у него из рук костыль и воткнул в дверную ручку, так чтобы дверь не могла открыться вовнутрь. Медсестра барабанила в дверь, а я побежал к выходу. Охранник! Он сидел возле стеклянных дверей на стульчике с кроссвордом в руках. Я юркнул за конторку, за которой сидела медсестра и, кажется, вовремя – сзади доносился ее истошный вопль. Мимо меня протопал охранник, спеша ей на выручку. Я услышал, как он кричал на ходу человеку с одним костылем, мол зачем он это сделал. Путь свободен! Я выбежал на улицу.

Впереди виднелся КПП с военными. Это же военный госпиталь! Вокруг высокий забор, так просто не перемахнешь. Что делать? Сейчас медсестра организует погоню. Я ничего не придумал лучше, как свернуть за угол. Там парковка. Я нырнул между машин и на коленях пополз по асфальту. Я им так просто не дамся. Но что делать? От отчаяния я стал дергать двери машин и — о, чудо! — одна из них открылась. Я как змея вполз в салон, замер на полу между задними и передними сиденьями. Благо машина большая и я смог свернуться, вжаться максимально под сиденье. Прислушался. Машина, кажется, работала. Я почувствовал запах сигарет. Водительское стекло опущено. Через минуту водитель уселся за руль, и машина тронулась. Я почувствовал слабый запах мандарин. Профессор? Ну замечательно! Вот он удивится. И обрадуется. Очень обрадуется, что я сел именно к нему в машину и не придется меня теперь искать.

Он выехал с территории больницы, я слышал, как он что-то сказал военному на КПП. Вот будет смешно, если меня найдут прямо сейчас. Тогда меня навсегда запрут в палате и тогда участь подопытной мыши мне не избежать. Но нет, машина поехала дальше, никто ее не стал обыскивать. Хотя это странно и не логично. С другой стороны меня точно найдут, когда профессор приедет в пункт назначения, так что какая разница. Но я твердо решил этого не допустить.

Автомобиль сбавил скорость, возможно — поворот, потом поехал очень медленно, почти остановился, наверное, пропуская другие машины. Одним рывком я распахнул дверь и вылетел наружу. Слава богу, прямо передо мной после небольшого полого обрыва возвышался лес. Огромные частые сосны. Лучшего места для побега и не придумаешь.

Я не знаю видел ли меня профессор, узнал ли, кричал ли что-то. Я очень долго и быстро бежал по лесу зачем-то петляя. Я почему-то надеялся встретить ручей, чтобы сбить собак со следа. Потом неизвестно сколько шел не зная, что делать, куда идти. Наконец, я решил искать дорогу, чтобы найти какой-то населенный пункт. План такой: найти кого-нибудь, кто сможет отвезти меня домой, за вознаграждение, конечно, правда деньги были только дома, но уж как-нибудь договоримся. Только вот как объяснить свой внешний вид, я еще не придумал.

Вскоре лес стал редеть, я пошел на просвет и вскоре вышел к дороге. Поднялся из оврага, прошел два метра и замер. Прямо передо мной на обочине стояла полицейская машина.

— Эй, уважаемый, подожди секунду.

Двое в форме внизу возле деревьев стояли ко мне спиной. Один из них обернулся и смотрел на меня. Второй тоже обернулся и сказал:

— Опять псих что ли сбежал?

— Тише ты. Эй, друг, тебя подвезти?

— Да, спасибо, — вежливо отозвался я. – В машине подожду.

— Там закрыто, подожди, мы сейчас.

Я сделал вид, что подхожу к машине чтобы сесть, а сам примеривался перебежать дорогу и снова скрыться в лесу. Но меня посетила совершенно дикая мысль. Эта идея либо могла закончится очень плохо, либо решила бы мою насущную проблему как добраться домой. Я решил, что терять мне нечего и заглянул в машину. Ключ зажигания был на месте. Когда полицейские услышали, как запустился двигатель и взвизгнули шины, один из них истошно закричал: «Карл, держи его!»

И вот я в больничной пижаме еду на большой скорости по трассе на полицейской машине. Казалось бы, все складывается удачно. Но одна мысль меня не покидала. Может полицейский кричал, что-то другое и мне просто показалось. Или он правда так назвал своего напарника. Такое странное имя для полицейского. Или это сбой матрицы? Где гарантия что я сейчас не в эфире? А что, если для того, чтобы преодолеть мое сильное сопротивление иные помещают меня каждый раз в новый эфир, все глубже и глубже, чтобы обмануть мое сознание снова и снова.

Тогда как? Как выбраться из эфира?

Автор: Максим Афанасьев

Источник: https://litclubbs.ru/writers/6365-efir.html

Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.

#эфир #фантастика #глубина