(Виктор Кушниренко предлагает серию публикаций к 145-летию Русско-турецкой войны, начало которой объявлено в Кишиневе 12 апреля 1877 года).
Всеволод Владимирович Крестовский (11.II.1839, Малая Берзянка, Киевская губерния-18.I.1895, Варшава) – русский поэт, прозаик. Из польского дворянского рода. Сын уланского офицера. Учился на юридическом факультете Петербургского университета. Одаренный рассказчик, декламатор, хорошо музицировал, рисовал. Публиковался в изданиях, был знаком со многими писателями. Некоторые его стихи стали популярными городскими романсами. В 1910 году вышли его сочинения в 8 томах. Роман «Петербургские трущобы» стал бестселлером во второй половине века. С 1873 года – поручик лейб-гвардии Уланского Его Величества полка.
Как журналист, еще поручиком, прикомандирован к главному штабу действующей армии, участвовал в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов. Во время войны редактировал газету «Военно-летучий листок», публиковал корреспонденции в «Правительственном вестнике» и очерки в журнале «Русский вестник».
Походная типография, которой заведовал на фронте Крестовский, помещалась в трех фургонах. Они следовали непосредственно за великим князем и его свитой, имевших право въезжать прямо на поле боя. Этим пользовался Крестовский, находясь на передовой и составляя свои письма.
Император при чтении известий с войны, написанных Крестовским, делал пометы: «Читал с особенным любопытством».
Крестовский совершил переход до Адрианополя с одним из отрядов. Этим отрядом, с согласия командования, стал отряд генерала Карцова. Вместе с ним преодолел легендарный Траянов перевал. Русские войска столкнулись с трудностями при переходе через Балканы. Конец декабря, вьюга. Пушки тащили на салазках. Солдаты по пояс в снегу. У некоторых шла горлом кровь. Крестовский руководил работами по расчистке пути к Траяну, участвовал в ночном бою за вершину перевала.
Награжден орденами св. Анны, св. Владимира, св. Станислава. Очерки о войне, публиковавшиеся в журнале, в 1879 году вошли в книгу «Двадцать месяцев в действующей армии (1877-1878)», где содержится немало интересной для нас информации.
В Кишинев Крестовский прибыл поездом, следовательно, проехал по моим родным местам – Тирасполь, Бендеры, Булбоака, Мерены. 12 января 1877 года описывает вести и слухи, санитарное состояние армии, кишиневские госпиталя, 2 февраля – нравственное состояние армии.
Тут замечает: «Бездействие армии, собранной в Бессарабии, начинает заметно томить ее, в виду неопределенности дипломатических решений. Ожидания скораго движения вперед, столь пылкия и уверенныя в начале мобилизации, все еще не оправдываются и потому в среде офицерства все чаще и чаще раздается ропот на свое положение. Жить здесь дорого, особенно по армейским средствам. Женатые офицеры, оставившие семейства в местах прежняго своего квартирования, по неволе вынуждены жить на два дома и сильно тяготятся этою необходимостию. В первое время по мобилизации, все офицерство было полно самаго пламеннаго воодушевления и готово на все жертвы, а потому равнодушно относилось к лишениям своим и своих семейств; но продолжительное бездействие, осложненное тщетными ожиданиями движения вперед, на много уже успело охладить общее увлечение. Настает период сомнений в силе армии и государства, в силе его внешних союзов. Интимные разговоры в кружках на этот счет становятся все громче и чаще. Зачастую слышишь отзывы, исполненные горечи и иронии, что мы-де никуда не двинемся и лишь дай Бог назад-то уйдти без особаго срама. Кишиневскую стоянку, по примеру “Азовскаго сидения”, уже окрестили именем “Кишиневскаго сидения” и говорят, что армии будут розданы медали с надписью “туда и обратно”. Здесь все лица полеваго штаба и отдельных управлений действующей армии (за исключением лиц Главной Квартиры) обыкновенно сходятся ежедневно для завтрака и обеда в дворянском клубе, и тут-то, за скромною бутылкой местнаго вина или пива, не редко идут все эти разсуждения. Здесь же по вечерам появляются и местные землевладельцы-помещики; у многих из них по деревням расположены части войск, и эти помещики сообщают, что крестьяне, встретившие сначала военный постой довольно радушно, начинают уже заметно тяготиться его продолжительностию. Крупных историй и столкновений между военными и обывателями пока еще нет, да и солдаты вообще ведут себя удовлетворительно; но, по отзыву помещиков и наезжающих сюда порою непосредственных командиров частей, неприятныя столкновения и истории далеко не невозможны, собственно по причине слишком продолжительных и усиленных военных постоев, среди томительных ожиданий, неизвестности и бездействия». Только в конце января началось некоторое движение войск. «30-го января, в 7 часов утра, генерал-адъютант Непокойчицкий, в сопровождении свиты из охотников-кавалеристов, выступил с дивизионом терцев и кубанцев из Кишинева. Утро было пасмурное, моросил дождь и, судя по этому началу, можно было ожидать продолжения и на этот день вчерашней оттепели, при туманной, но тихой погоде. Однако ожидания эти не оправдались. Не успел отряд отойти от города и десяти верст, как поднялась жесточайшая буря. Студеный северо-западный ветер выл, не переставая ни на минуту, и безпрестанно налетал столь порывистыми шквалами, что порою валил с ног не только пешеходов, но даже, как передают очевидцы, опрокидывал и запреженныя телеги. В самом Кишиневе, который лежит в котловине и стало-быть уже поэтому более или менее защищен от действия ветра, шквалы были столь сильны, что срывали с места целыя лужи уличной жидкой грязи и дождем мутных брызгов несли ее вдоль по улицам. Уже по одному этому можно судить, сколько скирд сена и соломы поразметано в полях, сколько крыш было исковеркано, а сколько и совсем снесено, в особенности соломенных и камышевых, на подгородной слободе и в селениях. В воздухе вдруг страшно похолодело и, в довершение всего, пошел тот замороженный дождь, который в просторечии называется “крупою”. Эта крупа неслась под ветром горизонтально, вместе с брызгами луж, и била в лицо, нестерпимо обжигая и коля кожу, как иголками. Кишиневския улицы опустели, извозчики исчезли и редко-редко кто из пешеходов виднелся на улице, выйдя из дому разве по самой крайней нужде. Страшно было и подумать, чтобы выехать куда-либо за город, и даже парные извозчики, так называемые здесь “фаэтонщики”, поряженные некоторыми лицами за 30 рублей каждый до Гуры-Галбины, местечка, лежащаго в сорока верстах от Кишинева, возвращали нанимателям задатки, наотрез отказываясь выехать в такую непогодь. Очевидцы сказывают, что в этом же краю помнят подобную бурю только двадцать-два года назад, когда два баталиона, посланные из Кишинева в Измаил и Килию, совершенно погибли, закоченев в степи от нестерпимаго холода. Понятно, что в виду такого состояния погоды, все военные люди, оставшиеся в Кишиневе, крайне тревожились и даже серьезно опасались за исход кавалерийской проездки. Все с нетерпением ждали известия из отряда, со встречным ли путником, или по телеграфу. Известие не приходило… Наконец, уже вечером стала известна телеграмма, что отряд благополучно проследовал в 4½ часа пополудни через Бендеры – город, отстоящий от Кишинева на 58½ верст. Но о том, остался ли отряд в Бендерах, или где-нибудь по близости – телеграмма ничего не говорила, а страшная буря между тем не стихала, и это последнее обстоятельство, конечно, ни на кого не могло действовать успокоительно за судьбу путников-кавалеристов».
12 апреля в Кишинев прибыл император Александр II. На Скаковом поле состоялся торжественный молебен и смотр войск. Объявлено о начале похода. 1 мая главнокомандующий был на железнодорожном вокзале. 2 мая завтракали в Унгенах, оттуда поездом прибыли в Яссы. И вот еще одно памятное сообщение. 27 июля 1877 года подписан важный договор. «На следующее число был день тезоименитства Его Императорскаго Высочества, а также и Великаго Князя Николая Николаевича младшаго. Утром, в половине 9-го часа, к ставке Его Высочества собрались все наличные члены главной квартиры, штаб 11-го армейскаго корпуса, офицеры артиллерийских частей, расположенных в ближайших окрестностях, и часть офицеров Чугуевскаго уланскаго Имени Государыни Цесаревны полка. Здесь, по выходе Великаго Князя из палатки, Их Высочествам было принесено общее поздравление со днем Ангела, а затем, в начале перваго часа, все присутствующие были приглашены к Главнокомандующему на завтрак, происходивший под открытым небом, на походных столах и разных приспособлениях, в роде досок и колод, случайно подвернувшихся под руку. Тост за здоровье Главнокомандующаго был принят с восторгом и долго сопровождался криками “ура” офицеров, толпою обступивших Великаго Князя. В этот же день в главной квартире, во исполнение последовавшаго пред тем Высочайшаго повеления, совершен был акт большаго значения, как в отношении нужд и потребностей действующей армии, так и в отношении экономических интересов Бессарабской губернии и бывшей русской территории, прилегающей к устьям Дуная. Акт этот заключается в подписании договора с действительным статским советником Поляковым на сооружение железно-дорожнаго пути от крепости Бендеры до Галацскаго порта. Главнейшия основания этого предприятия следующия:
1) Дорога должна быть построена и открыта для движения в течении трех месяцев со дня утверждения договора, т.-е. 27-го октября 1877 года.
2) Во все время до заключения мира, д. с. с. Поляков обязан содержать дорогу в полной исправности для движения по оной.
3) Правительство уплачивает строителю за постройку дороги не свыше 21,000 руб. за версту.
4) В отношении румынской территории, от колонии Кубей до Галаца, д. с. с. Поляков обязан, без всякаго вмешательства со стороны нашего правительства, приобрести покупкою необходимую под линию и станционныя строения полосу земли, по соглашению с румынским правительством.
5) Подвижной состав будет употреблен из имеющагося уже в движении нашего подвижнаго состава на румынских дорогах.
Таким образом, через три месяца армия наша, на случай зимней кампании, будет обезпечена своим собственным и притом кратчайшим рельсовым путем. Снабжения действующей армии будут доставляться к ней без перегрузки и вообще без тех затруднений, какия сопровождают это дело на румынских дорогах. Кроме того, и Бессарабия получает еще одну новую ветвь, соединяющую ее с Дунаем и Черным морем».
17 апреля 1788 года в Сан- Стефане, Крестовский вспомнил о Кишиневе и болезни там главнокомандующего великого князя Николая Николаевича Старшего. «Около двух недель тому назад ходили слухи в Сан-Стефано, что Великий Князь Главнокомандующий, в виду возвращающихся признаков болезни, которою страдал еще в Кишиневе, оставляет свой пост при действующей армии.
Говорили, что вместе с Главнокомандующим отъезжают в Россию также и высшия лица штаба: генерал-адъютант Непокойчицкий, свиты генерал-майор Левицкий и генерал-майор Кучевский, а взамен их приезжает генерал-адъютант Тотлебен, в качестве главнокомандующаго, и генерал- адъютант князь Имеретинский, который займет должность начальника штаба армии.
Эти слухи оправдались только отчасти: генерал Кучевский уехал еще ранее Главнокомандующаго в Варшаву и оттуда в заграничный отпуск, а генерал Левицкий остается при армии на прежнем своем месте помощника начальника штаба. В виду скораго отъезда Его Высочества предположен был большой парад, на котором долженствовали участвовать все войска, сосредоточенныя вокруг Константинополя, а также 3-я гвардейская пехотная дивизия и некоторые гвардейские кавалерийские полки, находящиеся в окрестностях Родосто. Ненастная дождливая погода заставила однако отказаться от мысли о большом параде, дабы не подвергать расположенныя в отдаленности части неудобствам бивуачнаго расположения на глубоко разбухшей глинистой и болотистой почве, что без сомнения вредно отразилось бы на их санитарном состоянии.
Парад был отменен… Великий Князь за последнее время часто бывал в Константинополе, имея пребывание на Императорской яхте “Ливадия”, с борта которой иногда съезжал на берег, для посещений русскаго посольства и для прогулок в окрестностях города. При этом каждый раз
Его Высочество оказывал внимание и материальную помощь тысячам турецких беглецов лишенных пристанища и средств к существованию. Ради помощи этим несчастным, в Константинополе было устроено два концерта, 11-го и 13-го апреля, исполненных в зале военной школы, в Панкальди».
«15-го апреля, накануне Пасхи, русский пароход “Цесаревна” привез в Сан-Стефано генерал-адъютанта Тотлебена с князем Имеретинским, которые в тот же день присутствовали на обеде у Его Высочества. Здесь стало известно, что Великому Князю Высочайше пожалован фельдмаршалский жезл и что Его Высочество не позже среды (19-го апреля) отъезжает в Россию. К нашим войскам еще за несколько дней особый пароход привез из Одессы массу куличей, пасок, красных яиц, окороков и прочаго, чтобы солдаты могли разговеться на чужбине так же, как и у себя на родине».
Крестовский дослужился до генерал-майора.
Виктор Кушниренко, историк литературы
🤚 Gagauznews в Cети. Подписывайтесь на нас:
📌 Телеграм: t.me/...smd
📌 Facebook: www.facebook.com/....md
📌 Яндекс-Дзен: zen.yandex.ru/...ews
📌 Инстаграм: www.instagram.com/...ews (https:/...s/)
📌 Youtube youtube.com/...sha
📌 ТикТок: tiktok.com/...ews
📌 Одноклассники: ok.ru/...141
📌 ВKонтакте: vk.com/...ews
📌Telegram (https:/...md)
📌Твиттер: twitter.com/...ews
Oфициальный канал интернет-портала: gagauznews.md