Продолжение
Кошкалачень оказался худым и узким. Он походил скорее на крупного хорька, чем на кота.
Злющие глаза и острые зубы довершали неприятный образ.
Не сказав ни слова, помощник святочницы ринулся между деревьев, и Алька и котом припустили следом.
- Тп-пр-р-ру! – быстро выдохся дворовый. – Остановиси, шебутной. Дай чутку отдышатьси.
Но кошкалачень и не подумал послушаться – оскалившись в насмешке превосходства, помчался ещё быстрее.
- Ускорьси, девка! – отдуваясь, просипел кот, – И эта… По сторонам не зыркай! Чтобы с тропы не свели. Дуй себе вперёд и тольки. Поняла?
- Ага. – выдохнула Алька, стараясь не отставать. Смотреть было в общем-то не на кого. Им попадались только мелкие зверьки да где-то на немыслимой высоте порхали, перекрикиваясь, невидимые с земли птицы.
Так пробежали совсем немного, когда откуда-то сбоку раздался свист. Алька невольно повернулась на звук и встретилась глазами с мохнатым козлоногом, тут же спрятавшемся за ствол.
- Не зыркай! – вспомнилось предостережение кота, да Алька не послушалась – её потянуло взглянуть на незнакомца ещё разочек.
Козлоногий показался снова и сразу же распался на множество чёрных силуэтов!
Гибкие и верткие, замелькали те среди деревьев – то ли дразнили Альку, то ли играли меж собой.
- Не отставай! Девка-а-а! – позвали впереди, и Алька встряхнулась, побежала за своими.
Почти сразу наперерез девушке пронеслась одна из теней. Не ожидавшая подобного, Алька отпрянула, едва не врезавшись в ещё одну, появившуюся сзади.
Силуэты незаметно окружали её, метались вокруг, похрюкивая и лопоча, но Альке по-прежнему не удавалось разглядеть их получше. Сама того не замечая, позабыв об осторожности девушка потянулась к ним.
Существа взвились в воздух и словно рой гигантских насекомых, накрыли Альку с головой. Подхватив за руки, легко потянули за собой в полёт.
- А ну, пшли! – дворовый появился вовремя, швырнув в силуэты корявой веткой, заругался на непонятном языке.
– Дождётиси от меня, охальники! – только и разобрала повалившаяся на землю Алька.
Силуэты же, сделав крутой вираж, рассыпались по сторонам чёрными хлопьями и исчезли.
- Кто… кто это был? - после неслучившегося полёта Алька никак не могла отдышаться.
- Луканькины служки. Что ж ты творишь, неразумная! Ещё чуток и тебе капец!
- В смысле? – озадачилась Алька.
- В коромысле! – рявкнул кот. – Давай, поднимайси! Пока ты здеси рот раззявила, кошкалак смоетси! Где тогда Тоську искать станем?
- Но… почему… капец?
- По кочану! – дворовый разозлился не на шутку. – Ты на изнанке! Здеси с такими разговор короткий. Цапа и нетути. Поняла?
- Нет, - виновато шепнула Алька.
- Занёс бы тебя Луканька на хвосте! Тольки бы и видали!
– Куда занёс?
- Тьфу ты, пиявка! У меня от тебя колика сделаласи и обморок подкралси! - кот утёр лапой взмокшую шерсть на лбу.
- Я сначала видела одного… - начала рассказывать Алька. - Здорового и лохматого, с ногами-копытами…
- Луканька и есть! – взвизгнул дворовый и заверещал на весь лес. – От лукавой силы избавляюси! Сольцой от неё отсыпаюси!
Из заваленного мешочка он вытащил горсточку соли и сыпанул вокруг, едва не попав Альке в глаза.
- Четверговая! – довольно похвастался Альке. – У меня в потайных кармашках много припасено!
***
Пока Алька с дворовым искали Тоськин дом, в Ермолаево варили кашу. Котёл поставили прямо на пол, по самому центру маленькой кухоньки. Баба Оня пристроилась рядом и молча ссыпала в его пустое нутро разнообразные крупы. Была там и крепенькая коричневая гречка, и прозрачный белёсый рис, и золотисто-оранжевые зернышки чечевицы…
Дед Семён, наблюдающий за этими манипуляциями, лишь переспрашивал озадаченно:
- Вы что затеяли, девки? Что за месиво завертели?
- Молчи, Семён. Не мешайся под руку. – велела деду Матрёша, вбухивая в котёл холодной сырой воды.
- Нормуль или добавить ещё? – спросила она у Они.
- Достаточно. В самый раз.
Из подпола кика подняла огромную мутную бутыль. Точнее та сама проплыла по воздуху, направляемая Ониной помощницей к котлу.
- Десять капель! Не больше! – скомандовала бабка, и тёмные маслянистые горошины медленно заскользили вниз. Когда упала последняя, вода забурлила разом, принялась вздуваться огромными пузырями.
- Можжевеловую ветку, - Оня протянула руку и сразу же в неё спланировала крепкая длинная палка. Бабка принялась осторожно перемешивать содержимое котелка – сначала по часовой стрелке, а после – наоборот.
- Чтобы вспять! Чтобы вспять! – бормотала Грапа, скрестив пальцы на обеих руках.
- Варись-варись. Желанное покажись! – следом за ней повторяла Матрёша.
- Да вы никак стронулись? – испуганный дед заметался возле сосредоточенных девчат. – Где ж такое видано-то - кашу да без огня варить?
- Молчи Семён! – Оня щёлкнула пальцами, и дед не смог произнести и звука. Губы накрепко слепились друг с дружкой – не разнять.
В самом центре котелка образовалась воронка, в которой что-то шевелилось и двигалось.
Послышался нарастающий шум, следом за ним проявилось изображение – перед собравшимися предстал ночной лес. Тени, фигуры, звуки вились хороводом, и сложно было выделить хоть кого-то, различить, хоть что-нибудь среди беспорядочной круговерти. Мелькали клювы и рога. Острые уши да лысые хвосты. Чёрные крылья да крепкие копыта.
Вой, клёкот, рычание, визги неслись над деревьями – сходка нечисти была в самом разгаре.
А чуть дальше на островке среди болота Никаноровна искала кольцо забвения, вздрагивая от каждого звука и опасливо озираясь.
Когда кольцо колдуна обычной железкой укатилось в траву, она приметила место и теперь вернулась, чтобы его забрать.
Пыхтя и отдуваясь, бабка шарила по траве пока, наконец, не извлекла оттуда желанную добычу. В тот же миг к ней кто-то метнулся со стороны, и картинка схлопнулась, пошла полосами…
- Мешай, Оня, - выкрикнула Матрёша, - Такой кадр упускаем!
Баба Оня послушно пошерудила в котелке, и на какой-то момент в воде вновь проступило лицо Никаноровны. Бабка глянула прямо на них и растянула губы. Выпуклые и блестящие как ртуть глаза показались огромными, совсем нечеловечьими. На шее на грязном истёртом шнурке болталось кольцо – три полосы сияли и искрили серебром.
- Ах ты, дрянь! – не сдержавшись, рявкнула Грапа, и лицо Никаноровны дёрнулось, подёрнулось рябью и исчезло совсем.
- Нет, вы видали такое вероломство? – возмущённо вопрошала Грапа.
- Вот дура баба! - скривилась Матрёша. - Надо было ей не только палец оттяпать.
- А глаза? Глаза видали? – обрёл, наконец, речь дед Семён.
- Видали, Семён. – вздохнула Оня. – И глаза видали, и кольцо.
- Нехорошее с ней стало. – Грапа присела на лавку, обмахиваясь платком. – Не она на нас смотрела. Не она!
- Ясно, что не она. Знать бы только, кого подцепила.
- Думаю, деревню специально закрыли. Чтобы мы не смогли вмешаться. – задумчиво пробормотала баба Оня.
- Во что вмешаться-то, Оня?
- В задумку эту. В колдовство. Там кто-то знающий сработал. И сильный.
- Сам бы не смог. Кольцо помогло.
- То правда. Кольцо помогло. – согласилась и Оня.
- Но как оно ожило?
- Никаноровна вроде один из ободков на пальце носила. От бабки или от кого-то еще перешло. Возможно, что от неё восстановилось. А может еще от кого. Главное теперь – разобраться, что происходит. Но сперва решить, как выбраться из-под колпака.