Взрослые отличаются от детей только размерами. Ну, еще у некоторых взрослых растут усы и бороды. Об этом знают почти все люди старше двенадцати лет. Все, кроме Григория Аркадьевича. Хотя у него уже есть своя семья, дети и семейные хлопоты. Но он один из таких заумных взрослых, которые погружены в глубокие раздумья и не замечают мир вокруг себя.
Каждый день он встает в шесть утра, завтракает, целует свою жену Марию Федоровну и детей Валю и Фимку, выходит из своей квартиры и направляется на работу. В чистых глаженых брюках, шляпе с узкими полями, полосатой рубашке, галстуке и начищенных ботинках проходит мимо ухоженных аллей со стриженой травой, красивых клумб, детского садика, ларька с пивом, веселой мороженщицы, профилактория и небольшого спортивного центра под названием «Триумф».
Но всего этого Григорий Аркадьевич будто не замечает.
Он идет, погруженный в какие-то свои думы, иногда сталкиваясь с детишками, радостно бегущими в детский сад, дворниками, сонно подметающими улицы, шумными мужиками, столпившимися около пивного ларька.
Он доходит до конторы, расположенной в невысоком аккуратном здании, и открывает тяжелую дверь, где его встречает лаборатория, запах бумаг и чернил, а еще куча формул и правил.
Все дело в том, что Григорий Аркадьевич ученый. А потому и ведет себя как ученый: не смеется над разными глупостями, не пьет пиво и не ест мороженое, не слушает музыку, а еще не катается на велосипеде и не купается. Как это — ученому голому в плавках щеголять? Потому и не плавает. А единственное его развлечение дома — это игра в шахматы с детьми и выполнение их домашнего задания по физике... да, и еще чтение скучных серых газет. Именно газет, потому что ученые телевизор не смотрят! Ну, так уж сложилось общее мнение.
***
Вот и сегодня после трудного рабочего дня Григорий Аркадьевич сидел дома и ужинал за очередной газетой. Скорее, он больше питался цифрами и буквами в газете, чем той вкусной домашней едой, что готовила его жена. Мария Федоровна хлопотала в гостиной, прибираясь и складывая в чемодан одежду, книги, купальники, плавательные круги, полотенца, и все то другое, что нужно для поездки на море.
— Пап, ты чего вздыхаешь? — спросил Фимка у отца.
— Да отпуск у меня, Фимка, не успею выполнить кое-какую важную работу.
— Что за работа? — полюбопытствовал мальчик, — Какой-нибудь новый эксперимент? Или скучное заполнение очередных наиважнейших бумаг?
— Да, эксперимент. Не паясничай!
В комнату стрелой влетела Фимкина сестра Валя. На ней было белоснежное кимоно.
— Па, гляди, чему я сегодня на карате научилась! — весело сказала Валя и с громким криком сделала трюк, махнув ногой в воздухе.
— Дочка, занятиям карате в кухне не место! Для этого существуют спортивные залы.
Дети переглянулись: сложно было с таким отцом. У всех веселые отцы, разделяющие забавы детей, а у них отец-ученый, который частенько бывает занудой. Но все равно они его очень любили.
— Пошли в парк? — предложила Валя.
— Пойдемте, я открою форточки, а то дома духота! Дети, одевайтесь полегче, сегодня жарко! — сказала Мария Федоровна детям.
Ее муж заохал. Перед завтрашней поездкой на море он хотел еще поработать, но жена его остановила:
— Хватит! Ты и так все время на работе. Горе-ученый! Проведи время с детьми, возьми мяч, попинайте его на улице.
Григорий Аркадьевич посмотрел на свою жену, как на сумасшедшую.
— Какой еще мяч? Я не футболист, я должен заниматься серьезным делом.
***
...На следующее утро Григорий Аркадьевич проснулся раньше всех. Ну, по крайней мере, это он так думал. А на кухне уже хлопотала его жена, готовя завтрак. Тихо бормотал телевизор, а Мария Федоровна напевала себе под нос, переворачивая яичницу на сковородке.
— Доброе утро, дорогой!
— Доброе, дорогая! — он поцеловал ее и сел, к телевизору спиной.
Женщина поставила перед ним тарелку с яичницей и заварила кофе.
— Знаешь, а ты так и не сказал мне, что за эксперимент ты проводишь в своей лаборатории.
— Он еще не до конца готов. Я потому и встал так рано, чтобы сходить, проверить, что получается. Только никому больше не говори. Если все получится, то я получу премию и славу.
— Не томи, что это?
— Машина времени, — загадочно улыбнулся ученый.
Жена подняла брови и удивленно уставилась на него.
— Машина времени? Такое разве возможно?
— Для науки нет ничего невозможного.
— Аааа! — закричал кто-то сзади.
— Дети! Сколько раз я просил вас не пугать меня! — сказал рассерженно ученый.
— Папа, возьми нас с Валькой с собой! — взмолился Фима, — Мы тоже хотим посмотреть на настоящую машину времени!
— Это не игрушки! Сколько раз я просил вас не подслушивать?
— Да мы и не скажем никому.
— Нет. Лучше соберите рюкзаки и чемоданы — скоро выезжаем.
Семья отправлялась в отпуск — на своей машине.
— Так, — сказала Мария Федоровна, — Нужно еще сложить еду в сумку-холодильник.
Через десять минут Григорий Аркадьевич уже двигался вдоль парка в свою контору. Он прошел мимо профилактория, на территории которого проходила зарядка. Потом мимо «Триумфа», где группка детей-спортсменов каталась на роликах по гладкому асфальту, потом остановился около веселой мороженщицы и оглянулся: ему казалось, что кто-то за ним наблюдал. Вскоре он дошел до конторы и открыл дверь ключом...
-Ух тыыы! — послышалось сзади.
— Это и есть твоя лаборатория? Здорово!
— Дети?! Так вот кто шел за мной все это время! — опешил Григорий Аркадьевич, — Сколько раз я просил не подглядывать?
Но дети уже ворвались в кабинет и стали осматриваться.
— А это она и есть, твоя машина времени? — спросил Фимка, заглядывая в кабинку какого-то большого устройства, напоминающего лифт.
— А можно в ней прокатиться? — спросила Валя.
— Валька, стой, я первый! –сказал Фимка, отталкивая сестру.
— Дети, осторожно!
Ученый подбежал к ребятам, уже находившимся в кабинке, но поскользнулся и случайно оперся на какой-то рычажок. Зажглись кнопочки с цифрами. И тут все погасло. Лиц ребят уже не было видно. Они испуганно закричали, но их крики утонули в глубокой тьме. Снова зажегся свет. Кабинка стояла на том же самом месте. Дети и их отец вышли из нее.
— Дети! Остаетесь без мороженого на неделю!
Понурив головы, ребята вышли из конторы. И замерли.
Замер и ученый.
***
Все вокруг изменилось: у профилактория стало больше деревьев, будто они выросли за пять минут, исчезла довольно узкая дорога, разделяющая «Триумф» и профилакторий, а вместо нее появился большой газон. Ребята и Григорий Аркадьевич пошли по улице к дому через парк. Но и там все изменилось. У входа в парк появилась широкая узорная арка, возле которой стоял прилавок с воздушными шариками. В парке бегали дети. Девочки в сарафанах играли в классики, коряво начерченные на асфальте, мальчики гоняли мяч. В парке было намного больше людей, чем обычно.
— Мальчик, — остановил вдруг ученый маленького мальчонку, пробегавшего с растаявшим эскимо в руке. Все лицо у парнишки было измазано в сливках и шоколаде, — Мальчик, а какой сейчас год?
— Дядь, вы чего? С луны, что ли, свалились?
— Почти. Так какой?
Мальчонка рассмеялся и произнес:
— Тысяча девятьсот восемьдесят третий.
И убежал.
— Папа, он шутит?
Лицо ученого вдруг расцвело, и он даже подпрыгнул от радости.
— Пап, все хорошо?
— Дети! Мы попали в прошлое! Машина переместила нас в Советский Союз! Мне в этом году исполнилось семь лет!
— Ничего себе! — удивился Фимка.
— И какие у нас планы? Дома мама ждет, — спросила Валя.
— Так, сейчас пойдем гулять по площади. А потом домой.
Ученый так и сиял.
— Знаете, сколько я в вашем возрасте бегал по этому парку? А сколько мороженого я здесь съел! А вон там, видите? — он указал на невысокое двухэтажное здание, — Вон там кинотеатр. Мы с сестренкой Дианкой, ну вашей тетей, туда часто ходили. В этом парке моя молодость прошла... А еще...
По мере того как Григорий Аркадьевич все больше и больше вдавался в воспоминания, лица ребят вытягивались. Они и знать не знали, что у их отца было такое насыщенное детство. Ведь был же он когда-то веселым, простодушным, и вовсе не занудным, и не размышлял над своими скучными бумагами, а вон, в парке бегал с друзьями.
— Отправляемся на главную площадь, — весело сказал отец.
Главная площадь была просто огромной и очень праздничной. По дороге иногда проезжали советские «Москвичи», а не «Мерседесы». Стояли прилавки с фруктами, а чуть подальше находился рынок. Везде — автоматы с газированной водой. К ним подходили люди, наливали в стакан воду с сиропом, выпивали и ставили стаканчик обратно.
— Это же негигиенично! — сказала Валька отцу.
— Сейчас я приду, — улыбнулся ученый и куда-то отошел.
Ребята сели на скамейку и удивленно озирались вокруг. Фимка достал из кармана жвачку и поделился с сестрой. К ним подсел мальчишка в шортах и с вытаращенными глазами уставился на ребят.
— У вас что, жвачка?
— Ну да. Хочешь?
Мальчишка ахнул.
— Просто так?
Фимка вытащил вторую пачку и протянул мальчишке.
— Ого! — удивился тот, — Могу я что-то предложить взамен?
— Ну давай.
Мальчишка вытащил маленький перочинный ножик и положил перед ребятами.
— А вот еще пять копеек, — сказал он, протягивая в загорелой ладошке деньги.
— Куда же нам пять копеек? Разве это деньги? — спросила Валя.
— Валька, ты чего, в советское время на эти деньги, знаешь, что можно было купить?
Дети подошли к красному автомату с газировкой.
— Так, я буду с сиропом, — сказал Фимка и закинул в щель две копейки.
Автомат зашуршал, и полилась газировка, шипучая и вкусная.
— Ну-ка, попробуем, что пили наши родители в детстве.
— Ну как? Дай и мне попробовать!
— Ммм, какая вкуснотища! Держи, — он отдал сестренке половину стакана.
— И правда, вкусно. И почему сейчас такую не делают?
К ним подбежал их отец. В руке он держал три билета.
— Отправляемся кататься на карусели! А, вы уже попробовали газировку! Ну и как?
— Очень вкусно!
Карусели были просто замечательные. Все вокруг мелькало разноцветным, летали шарики, смеялись люди... Фимка и Валя даже не представляли, что в детстве их папы может быть так здорово!
Наступил вечер. Григорий Аркадьевич вместе с детьми шел по парку обратно к конторе. Он держал Фиму и Вальку за руки, а те ели советское эскимо, купленное у веселой молоденькой мороженщицы.
— Постойте, — вдруг сказал их отец и остановился у ларька с пивом. Он протянул несколько копеек продавцу, и тот налил ему большую кружку пенного пива. Григорий Аркадьевич стоял, облокотившись на столик у ларька, и пил холодное пиво. Он вдыхал этот свежий воздух, воздух его детства. И вспоминал, вспоминал...
***
...Двери кабинки раскрылись, и навстречу 2022 году вырвались Фимка, Валька и их отец-ученый. Его лицо радостно сияло. Он положил на стол свою сумку с бумагами, взял детей за руки, и они отправились по парку, только теперь уже домой.
Впереди их ждало большое путешествие на море. Дети переглядывались, их лица горели улыбками. Теперь они точно знали: их отец будет играть с ними и в футбол, и в карате, и в мелки, ведь он вспомнил детство, а значит, перевернул жизнь!
----
Софья Рубцова
