1946-ой – первый послевоенный год. Страны-победительницы заняты переустройством мира. Казалось бы, главная задача сейчас – слажено восстанавливать разрушенное. Однако политические амбиции снова вмешались. «Сухожилия мира» или Фултонская речь – это текст выступления Уинстона Черчилля от 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в США. Именно с нее началась холодная война.
Тогда Черчилль не занимал пост премьер-министра Великобритании, так как консервативная партия проиграла на выборах 1945 года, но при этом на момент произнесения речи политик был лидером оппозиции. В США же он находился с частным визитом – еще зимой отправился туда по совету врачей. Это важно, потому что неофициальный статус пребывания Черчилля в США давал много преимуществ сопровождавшему его Труману. Президент США читал речь Черчилля до прибытия в Фултон и согласился со всем сказанным. Конечно, Труман отдавал себе отчет в том, что весь текст – сплошная провокация, и она наделает много шуму, но тот факт, что Черчилль произносит ее не как официальное лицо, а как обыкновенный лектор, давал гипотетическое право Труману в любой момент откреститься от всего сказанного и заявить, что это было личное мнение господина Черчилля. Спикер также отмечает это и во вступлении:
«Позвольте мне, однако, сразу прояснить, что я пришел сюда не с какой‑то официальной миссией или статусом, что говорить буду непосредственно от себя. Я весь перед вами, абсолютно честен».
Речь и правда имела большое значение для мировой политики. Считается, что именно она положила официальное начало холодной войны, которая уже назревала к тому моменту. Дело в том, что по завершении Второй мировой войны формально члены антигитлеровская коалиции продолжали сотрудничать и намеревались восстановить пошатнувшееся мировое равновесие. Но фактически противостояние между СССР и западом лишь нарастало. СССР всячески подчеркивал, что именно он победил фашистов, а значит он достоин играть главную роль в решении вопросов послевоенного устройства мира. В мире росли прокоммунистические настроения: Восточная Европа, Юго-Восточная Азия. В массовом сознании либерального и социалистически настроенного населения сохранилось уверенность, что в будущем дружеские отношения с СССР можно и нужно сохранить.
Многих это не устраивало. Черчилля, в том числе. Будучи изначально антикоммунистом, он видел угрозу в СССР. До войны Великобритания была главной европейской державой, а теперь Европа разорена войной, еще и очарована СССР. Очевидно было, что Великобритания не в том положении, чтобы полноценно противостоять Союзу. Поэтому Черчилль решил заручиться поддержкой США – страны, которая способна составить конкуренцию коммунистам и которая меньше всех пострадала в ходе недавней войны.
Саму речь Черчилля можно поделить на несколько блоков. Политик начинает с констатации того, что «Соединенные Штаты находятся на пике мирового могущества», что является торжеством демократии, но также и огромной ответственностью. Далее он говорит, что в будущем главными врагами благосостояния США и всех англоговорящих стран могут стать война и деспотизм.
Войну призвана предотвратить ООН, но пока что рано доверять ей секреты ядерных разработок. И здесь Черчилль четко подмечает, что пока эти разработки доступны только США, Великобритании и Канаде – опять акцентируя внимание на некой «коалиции» англоговорящих стран, которую он в данной речи противопоставляет коммунистическому союзу. Также Черчилль отдельно отмечает, что не уверен,
«что мы бы спали так же крепко, будь положение вещей другим и если б какое‑нибудь коммунистическое или неофашистское государство монополизировало в настоящее время эту опаснейшую отрасль».
Таким образом он ставит СССР в один ряд с фашистами, что выглядит особенно провокационно в 1946 году. Здесь же он говорит о том, что с ядерным оружием эти государства могли бы использовать его, чтобы возвысить тоталитарные системы над «свободным демократическим миром», что видится Черчиллю чем-то неописуемо страшным. Эти слова также отбрасывают тень на СССР как на главного представителя тоталитарного режима на мировой арене.
«На то нет Божьей воли, и у нас еще есть время обезопасить наш дом прежде, чем с этой опасностью придется столкнуться: и даже когда не останется ни одного шанса, мы должны будем обладать достаточно весомым превосходством, чтобы иметь эффективные устрашающие средства против использования оружия».
В данном фрагменте Черчилль практически открыто заявляет, что противостояния не миновать. Тирания или деспотизм. Не сложно догадаться, что здесь Черчилль также имеет в виду экспансию СССР. Он снова противопоставляет демократию англоговорящих стран тоталитарному режиму, где «власть государства осуществляется без ограничений диктаторами или сплоченными олигархиями, захватившими власть через привилегированную партию и политическую полицию». И чтобы не дать победить деспотизму, нужно продолжать провозглашать свободы и права человека.
Далее Черчилль, как бы предугадывая вопросы и упреки в сторону идеи создания союза англоговорящих стран со стороны мирового сообщества и в том числе СССР, говорит о том, что близкие отношения их стран никак не повлияют на верность Всемирной Организации. В качестве аргументов он называет ряд договоров, регламентирующих сотрудничество разных стран, и говорит о том, что они никак не влияют на действия и намерения стран в Организации, потому что ни одно из этих соглашений не входит в противоречие с общими интересами стран. Дальше Черчилль говорит, что нельзя сейчас закрыть глаза на события, которые происходят в мире, иначе потом будет поздно:
«Никто не знает, что Советская Россия с ее международной коммунистической организацией намеревается сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, ее экспансионистским и пропагандистским действиям».
Здесь же он говорит, что Британия приветствует СССР и Сталина на всех уровнях, но не может не отметить протяженность железного занавеса и протяженность сферы советского влияния:
«От Штеттина в Балтийском море до Триеста в море Адриатическом железный занавес был опущен через весь континент. За его границами располагаются столицы всех древних государств Центральной и Восточной Европы. Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София — все эти известные города находятся внутри сферы советского влияния, как я это называю, и все подчинены в той или иной форме не только советскому влиянию, но и неуклонно растущему контролю Москвы».
Отдельно он отмечает влияние СССР в Польше и Германии.
Таким образом, подводя итог всему сказанному, Черчилль говорит, что никто не хочет войны, но, например, СССР хочет плодов войны. И задача Запада – этого не допустить.
Это выступление, которое было опубликовано в The Times, передали Сталину. «Правда» не напечатала всю речь – лишь ее содержание. 14 марта Сталин дал интервью корреспонденту газеты «Правда», где сравнил Черчилля с подобным превозношением англоговорящего союза с Гитлером и опроверг почти все его высказывания о советской экспансии. Высказывания о грядущей войне Сталин трактовал как призыв к войне, что несовместимо с идеей сотрудничества двух держав, а также с продлением договора, о котором говорил Черчилль. А раз Черчилль говорит такие противоречивые вещи, несовместимые с сотрудничеством стран, значит, этот договор для него лишь бумажка для прикрытия его антисоветских намерений.
От автора:
Привет! Меня зовут Саша, и ты можешь сделать мой день, если нажмешь на лайк или подпишешься. Правда, я обрадуюсь. Сильно)
