В главе использованы стихи американского поэта-революционера Уолта Уитмена (1819-1892) в переводе Корнея Чуковского. Мистер Уитмен был борцом за всемирную демократию и анархистом. Я искала именно такого для своего персонажа.
Пред.
20 апреля 2061 г.
Четыре года назад.
Графство а-Зеф. Деревня Малые Колтуны.
Началось всё на огороде обычного деревенского дома. Я очнулся, когда это чудовище уже уходило. Повсюду были слышны крики, которые, впрочем, быстро умолкали.
И лишь один хорошо поставленный голос, почти оперный тенор, читал какие-то стихи.
Мне они врезались в память не хуже «Бородино» Лермонтова.
Завтра милые могилы мы цветами уберем,
А сегодня по могилам с ликованием пойдем.
Дальше сжатыми рядами!
К бою, к смерти, к пораженью – только, только не назад!
Если мертвыми падёте, вас живые заместят!
Я лежал за палисадником, вокруг меня были свалены мумифицированные детские трупы. И полуистлевшие лица этих детей отзывались в сердце какой-то щемящей тоской. То ли сквозь животный ужас из меня полезла мораль, то ли я-новый помнил что-то из жизни себя-старого.
Осознание произошедшего ударило обухом по темечку. Что бы ни случилось дома, в моём родном мире, но это не она, не планета Земля, третья от Солнца.
Там, на Земле, я был разваливающимся куском органики, в чём-то похожим на этих мумий. Здесь я ощущал дикий пульс, адреналин, страх. Словом, чувствовал себя очень живым.
И ещё некое неизвестное прежде чутьё радаром показывало присутствие массивного и опасного хищника, который неторопливо брёл прочь отсюда, что-то вещая на ходу.
Тварь не замолкала ни на секунду, отчего я на слух и с помощью прорезавшегося чутья-радара отмечал, насколько далеко она ушла.
Я замер, сжался, спрятался и, словно маленький ребёнок, надеялся, что подкроватный монстр не схватит меня.
Ощущения жуткие. Была полная уверенность, что, если дёрнусь, то меня заметят и добьют. Высосут досуха, как остальных жителей деревни.
Я долго так лежал, напряжённо прислушиваясь. Даже когда голос убийцы, ни на секунду не прекратив читать свои чёртовы вирши, затих где-то вдалеке. Наконец, и моё чутьё-радар потеряло тварь из виду.
Долго ли, коротко ли, но ждать чего-то ещё стало невмоготу. Солнце пошло к закату, убийца давно куда-то смылся. Я вылез из своего мрачного окопа, выбрался из-за цветущего палисадника и пошёл вдоль просёлочной дороги, поминутно вглядываясь в окна и открытые двери домов.
Пройдя вдоль деревенской улочки, я убедился, что вокруг не осталось ни одного живого человека. Кудахтали куры, мычали коровы, собаки лаяли, не замолкая. Люди умерли прямо тут, кто сразу, кто, успев пробежать по двору. Я ещё днём понял, что угодил в тело местного жителя, совсем юного мальчишки, но сейчас чувствовал себя столетним стариком.
Вспомнилось и то, что я увидел, только-только очнувшись. Я гнал от себя свои первые кадры в этом мире, от нахлынувших эмоций чуть ли не стирая их из памяти: братья и сёстры этого мальчишки… Мы все вместе прятались за забором, когда я оказался в теле пацана. Он сидел, дрожа, глядя на то, как стремительно втягиваются щёки и сереет кожа на одинаковых детских лицах. Мальчик не успел досмотреть этот ужас. Досматривал уже я.
Почувствовав текущие слёзы, размазал их по лицу.
– Парень!
От крика, раздавшегося громом средь ясного неба, я чуть не дал дуба.
По дороге без помпы и шума двигался вооружённый до зубов отряд. Вид у них был серьёзный, как у регулярной армии. Но доспехов на воинах не было: ни рыцарских лат, ничего. Зато у каждого всадника была небольшая алебарда и какой-то средневековый аналог ружья.
Всего приехало человек сорок, из которых половина была в однообразных костюмах, а сопровождающие молодые люди – кто во что горазд. Стража со слугами?
– Парень, что здесь произошло? – через губу спросил у меня глава отряда.
Я посмотрел на него молча. Оглянулся. Снова уставился на человека.
Пусть он мне и скажет, что произошло. У меня посттравматический синдром, осложнённый острой амнезией. Речь человеческую понимаю, уже хлеб. Местный язык воспринимался таким же родным, как русский. Не знаю, можно ли рассчитывать на восстановление памяти пацана, который был тут до меня. Знание устной и письменной речи не с неба же берётся, верно?
Пока я смотрел в одну точку в пространстве, вояки перегруппировались.
– Ты не то спрашиваешь, твоё капитанство! – сбоку вылез какой-то уродливый инвалид и принялся втолковывать что-то начальнику.
Никакой субординации и дисциплины. Они армия или погулять вышли?
Старый инвалид между тем объяснял какие-то «прописные истины», которые я спешно мотал на ус. Ведь болтун – находка для шпиона.
Я успел выяснить, что эти солдатики являются представителями некого ордена, что у них должна была быть разведка, и эта разведка уже тут побывала. Издалека, так сказать.
В разведке тоже не дураки, в их обязанности не входит лезть дьяволу в пасть и подходить близко к «колдунам». Вот они и застряли где-то на предыдущей точке пути. Причём так они всегда и поступают.
Жить-то всем хочется. Столкнёшься с таким стихоплётом – и привет.
В любом случае, дальше начинается мыслительный процесс рядовых «охотников» их братии. Они приехали разбираться в ситуации, а тут уже никого живого кроме меня нет. Слава богу, что меня с первого взгляда записали в жертвы.
По роду деятельности «охотники» данного отряда были скорее оперативниками-палачами. Никакого суда, никакого приговора, всё известно заранее. Если Орден находит колдуна, эти ребята и зачищают местность.
По счастью, меня за «колдуна» не приняли. Сказать им, что я жив, потому что прятался? Что только что вернулся с рыбалки? Сказать, что у меня стресс, и я не помню, где был?
От болтуна я узнал, что колдуны одеваются получше, а не как голоногие крестьяне. На моих ногах были натуральные плетёные лапти, не знаю, что с ними не так.
Также выяснил, что сильные колдуны редко ходят толпами, как раз наоборот.
И что этот отряд способен справиться со слабыми колдунами чуть ли не в любом количестве, а вот для серьёзного противника – слабоват.
И что целая мёртвая деревня, где все занимались своими делами, а потом взяли и умерли – это признак сильнейшего колдуна. И их таких несколько, брр.
Колдун может специально оставить одного выжившего, чтобы орденцы знали, кто тут резвился.
Один особо отмороженный псих стихи сочиняет. Зовут его Чёрный Колдун. Если выживший запомнил вирши, то может не опасаться, что за ним придут снова. Есть даже специальная комиссия, которая записывает ужасное творчество Чёрного Колдуна.
…Я надеюсь, разведчики этих балаболов лучше разбираются, что и при ком можно говорить, а что нельзя. Мне, конечно, весьма помогли их подсказки, но дело страдает. А ведь ребята, кажется, полезной службой заняты. И лучше бы они не устраивали эдакий цирк вместо охоты на террористов.
В итоге, по словам ветерана, найденный парнишка выглядит как явная жертва теракта. Расспросить найдёныша нужно мягко, не напоминая о случившемся, а то мозги потекут.
Спасибо, дядя охотник. Это были всё очень полезные уточнения. Запоздалые, правда.
Я молча слушал ветерана и молодого командира, не перебивал.
В конце концов, инвалид допёк своё начальство, сдал назад, после чего они оба повернулись ко мне. Вот и допрос.
– Колдун был один или их было несколько?
– Один.
Всадники опасливо переглянулись. Видимо, выводы инвалида посчитали за простые догадки. И теперь получили подтверждение.
Им реально не следовало озвучивать свои мысли при постороннем. Но разве я им доктор?
– Во что одет? Как выглядел? – продолжил настаивать командир.
– В чёрное. Не помню, как выглядел. Стихи читал.
Всадники всерьёз заволновались. Поверили. Был бы я на их месте, не поверил бы. Только что ведь про террориста-поэта говорили.
– Давно ушёл? В какую сторону?!
– Полдня назад. Туда.
Отряд заметно выдохнул. Понимаю их. Тоже не хотел бы снова встретиться с этим чёртовым стихоплётом.
– Вы же убьёте его? – мрачно спросил я пожилого орденца.
– Конечно, – браво за него ответил молодой командир, но старик-инвалид цыкнул, как на неуча.
– Может, кто-то и убьёт этого ублюдка, парень, но точно не мы. Ты прости, силёнок не хватит.
Чего и следовало ожидать.
– Ясно. Что дальше?
– Хм. Ну, ты собирайся! Мы отвезём тебя в Хох, раз такое дело. Есть, что собрать?
Я с тоской осмотрел окрестности. Где дом мальчишки, мне известно. Смею предположить, именно там лежат трупы детей, умерших на моих глазах. В идеале бы пройтись по домам, найти что полезное. Этим беднягам уже ничем не помочь, а мне пригодится.
– Там мой дом. Похоронить людей надо.
– Пойдём, соберёшься в путь?
Я замотал головой.
– Похоронить людей надо.
– Не беспокойся, парень. Орден всех похоронит
Звучит пугающе.
Ладно, я тучка-тучка-тучка, а вовсе не медведь. То есть, хотел сказать, что я бедный и несчастный, выживший после теракта. Брать что-то у людей, в теле сына которых я оказался, мне не по душе. Без их добра разберусь, как тут выжить.
– Зовут-то тебя как, парень?
– Алексей.
Если что, сменил имя от шока. Надеюсь, эти люди не охотятся кроме колдунов ещё и на попаданцев из других миров. Будет неприятно, если так.
Вещи, кстати, за меня в итоге собрал старый болтливый ветеран. Спасибо ему за это.
#книга #фантастика #фэнтези
Подписка продлевает жизнь автора :)
Пред.