Шел очередной день майского зноя. В такое время улицы наполнялись сочными яркими цветами – зеленью свежей листвы, синевой неба без единого облака, огромным желтым кругом солнца над головой.
Сегодня мы сидим на уроках, открывая окна настежь, но это не приносит прохлады. Лучи солнца проникают в учебные классы сквозь открытые окна. Циферблатом своих командирских часов я пытаюсь поймать отблеск света и направить солнечного зайчика в глаза Диману, который сидит на второй парте. В какой-то момент у меня получается ослепить его, тот прикрывает глаза рукой и оборачивается. Одноклассник находит меня взглядом, улыбается и показывает средний палец. Я показываю ему то же самое в ответ.
Аномально теплый май позволил нам раньше избавиться от весенних курток и полностью наслаждаться летней погодой. Сидя с Тохой на последней парте, я занят разглядыванием узора бюстгальтера, который просвечивается сквозь тонкую ткань светлой футболки у одной из одноклассниц.
Школьная форма осталась далеко в воспоминаниях родителей о жизни в Советском Союзе. Каждый одевался в соответствии со своими желаниями и возможностями. Металлисты поснимали косухи, ходили в школу в черных футболках с эмблемами групп и драных джинсах. Противоположная им группа почитателей репа выделялась широченными трубами, едва держащимися на бедрах, свободными футболками и рубашками. Девочки мелировали волосы, делали модные стрижки под Рейчел, вставляли пирсинг в уши, пупки и языки. Футбольные фанаты стриглись на лысо, подворачивали джинсы, носили подтяжки и тяжелые мартинсы. Каждый выражался, как хотел, но все же большая часть учеников просто не могли себе этого позволить. Большинство из них ходили в одних и тех же вещах годами. Особенно это заметно по групповым фотографиям класса, на которых многие мои одноклассники были одеты в один и тот же свитер или рубашку несколько лет подряд. Я сам носил футболки и джинсы годами, пока мама не покупала новую вещь на день рождения или Новый год.
В плане одежды в школе царила полнейшая демократия, которая не нравилась лишь учителям и директору. Эта свобода позволяла единицам учеников приходить в фирменных импортных костюмах и дорогих украшениях, вызывая зависть оставшейся части учащихся. А у Кристины из нашего класса было пятеро младших братьев и сестер. Она не могла позволить себе даже новую футболку на каждый класс и ходила в школу из года в год в стоптанных кроссовках. И мы не находили своим подростковым мозгом ничего лучше, как дразнить Кристину из-за этого и смеяться над её бедностью, регулярно доводя девочку до слез.
Мы сидим на уроке. Всем классом паримся в синтетических спортивных костюмах, обмахивая себя тетрадками.
Полный штиль, ни ветерка.
Душный воздух с каждым уроком все сильнее заполняет классы, становясь плотнее, наполняясь запахами тел. Я прошусь выйти в туалет, лишь для того чтобы пройтись по пустым коридорам, умыться, попить воды из-под крана и вернуться на место.
- Характерными чертами военного коммунизма были крайняя централизация управления экономикой, национализация крупной, средней и даже мелкой промышленности… - говорит учительница истории со своего места.
- Это все очень интересно, Мария Александровна, - тихо говорит Антон, рисуя мужской половой орган в тетрадке, затем критично осмотрев свое творение, добавляет несколько деталей в рисунок и передает мне.
У меня нет настроения что-то писать, поэтому я передаю её дальше на соседнюю парту. Вася и Саня, улыбаясь, начинают рисовать.
- Тоха, кстати, я хотел тебя спросить по поводу централизации управления экономикой. А что там с вечеринкой?
- А что по поводу подруг Ани? – в ответ спросил он.
- Да будут подруги. Ты все об одном и том же.
- Узнай, кто из девчонок точно будет. Думаю, что через неделю квартира освободится на все выходные.
- Круто! Это в твоих же интересах.
- Только если будут подружки, - сказал он.
- Такой ты жук, Антоха.
- Узнай, - настаивал Антон.
- Сейчас узнаю.
Я открыл свою тетрадь по истории на последней странице, вырвал оттуда листок и написал записку:
«Аня! Квартира будет у Антона в следующие выходные. Два дня! Кого возьмешь с собой? Ему нужны твои подружки.
П.С. Очень нужны»
Сложил листок пополам, окликнул Аню и передал ей записку через парту.
Через пару минут получил ответ на той же бумажке:
« Класс! Я, Маша, Оля, Ира. Но Ира не пьет.»
Почему-то последнее слово было подчеркнуто, как будто кто-то уже пытался её спаивать и больше этого не должно повториться.
- Маша, Оля, Ира, - повторил я.
- Маша обалденная и Ира ничего, - сказал Антон.
Ирка – это наша одноклассница, а Маша соседка Ани по подъезду. Роскошная сформировавшаяся девочка из параллельного класса с короткой черной стрижкой и всегда ярко накрашенными губами. Мы как-то танцевали с ней на дискотеке под «Don’t speak» в десятом классе.
- А что за Оля? – спросил Антон.
- Знаю только одну Олю. Сейчас уточню, - сказал я.
«Оля, которая толстая?» - написал я в новой записке Ане.
«Она не толстая!!» - пришло мне в ответ.
- Ну, короче, толстая тоже будет, - догадался Антон.
- Да пусть будет, главное ты следи, чтобы она все не выпила.
- Это ты следи, чтобы я столько не выпил, чтобы мне Оля понравилась.
- Надо с чего-то начинать, дружище, - прикалывался я.
На стол упала новая записка:
«Только мы свою музыку будем ставить».
- Будем Губина слушать и Иванушек, - сказал я другу, показывая Ане большой палец в знак согласия.
- Да хрен с ним. Главное, что у нас будет вечеринка.
Мы радостно пожали друг другу руки.
Впереди у доски разворачивались драматические события гражданской войны в пересказе нашей учительницы, а на задней парте шел свой бой, мы осаждали последние рубежи обороны одноклассниц.
Скоро наступит перемена, и мы побежим курить в тень за угол школы.
На одной из перемен я, Антон и Вася стояли в коридоре у класса истории, обсуждая новые фильмы и кассеты, когда к нам подошел Диман. Он несмело встал рядом и молчал. Мы, как обычно, продолжили общаться, не обращая на него никакого внимания.
- А что, если в Матрице всё правда? И мы живем в виртуальной реальности, - спрашивал Антон.
- А какая разница? – отвечал Вася.
- Да это же кино, - я лишь пожал плечами.
- Макс, ты подумай только. Вдруг мы все в матрице? Ты сейчас не по-настоящему живешь, а только смотришь фильм про свою жизнь,- объяснял Тоха.
- А какая разница? - повторил я.
- Огромная разница. Это же все меняет в нашем понимании мира. Человек настолько глуп, что его можно просто обманывать, показывая картинки хорошей жизни. Этого ему будет достаточно, чтобы спокойно лежать в капсуле и не задаваться вопросами. Выходит, что мы не можем отличить, где реальность, а где виртуальность.
- В этой виртуальности я могу целовать девчонку и купить бэху? – продолжал разговор Вася.
- Это будет не по-настоящему. Настоящий «ты» просто лежит в это время в коконе с проводом в мозгах и трубкой в заднице.
- Но я могу делать все, что захочу?
- В том виртуальном мире можешь. Но это будет не правда.
- Но я все чувствую? И руль держу руками и губы могу целовать?
- Чувствуешь, но чувства не настоящие.
- Тогда в чем разница? Что же здесь ненастоящего? Если быть в настоящем – это значит лежать в коконе наполненном желе и понимать, что мир давно захвачен машинами, в нем нет людей и жить в нём невозможно, то я выбираю виртуальный мир.
- Разница в том, что виртуальность – это только электронные импульсы для твоих рецепторов, а на самом деле ты не живешь.
- Так на ощупь все такое же!
- Да как тебе объяснить-то, - не унимался Антон. – Почему ты такой тупой?
- Ты за языком следи, а то у тебя трубка в заднице в обеих реальностях будет. Понял? – строго сказал Вася.
Антон лишь усмехнулся, но продолжать не стал.
Ему тяжело было спорить, потому что на такого человека, как Вася надавить было нельзя. Вася не мог видеть в чём-то второе дно или потайной смысл, не понимал никаких иносказаний. Мир в его представлении был четкий и понятный. Такой тип людей невозможно в чем-то переубедить из-за их ограниченности и упёртости. Это как пытаться согнуть сухую палку: можно прилагать много аккуратных усилий, но, в конце концов, ты её просто сломаешь. Но каждый раз Антоха встревал в споры, пытаясь пробить брешь сомнений в Васином восприятии мира. И каждый раз оказывался повержен.
Антон, как умный парень, и общаться предпочитал с такими же ребятами. Но одноклассников не выбирают. Приходилось находить общий язык со всеми.
В этот момент паузы в разговоре, когда Тоха подбирал новые аргументы, Диман решил вставить слово.
- Ребята, у меня день рождения на следующей неделе. Приходите ко мне. На день рождения, - сказал он, повторяясь, неловко улыбаясь и неприятно щелкая костяшками пальцев.
Он явно хотел с нами подружиться, но сделать это за два месяца до конца школы было сложновато. А нам и не нужно.
Все переглянулись, не особо скрывая усмешек.
Вася присвистнул:
- День рождения - неплохо!
- А что там у тебя, какой формат праздника? – спросил Антон.
- Мама приготовит стол. Поиграем в компьютер. Ну и так… торт, - ответил будущий именинник.
Диман говорил о своём дне рождения неуверенно, понимая, что затащить нас на торжественный ужин с родителями будет сложно. Давно уже конфеты с чаем не прельщают школьников. А других козырей у него нет.
- Ах, торт, - сказал я саркастически.
Все поняли, что план провальный. В выпускном классе такое мероприятие нас не интересует.
- Диман, а бабы будут? – спросил Вася, заранее зная ответ.
- Да нет. Не особо. Я пока не знаю точно, - он мялся и краснел, расчесывая прыщик на лбу.
- Ну, ты уточни. Мы подумаем, - ответил он за нас всех.
- Хорошо, - Диман втянул голову в плечи и весь согнутый смущенно отошел.
- Помните, как у «Ногу Свело» поется про такое, - вспомнил Антон:
«Мой язык бесполезно болтается,
Вялый рот не всегда открывается…
Завтра мой день рождения,
Но меня поздравлять
не придет никто.
Я повешусь, блять!»
Мне было немного неловко от нашей черствости, но Диману стоило самому понять, что мы с ним не такие уж и друзья.
А вот Васе было наплевать. Он не особо внимателен к чужим чувствам. Но мне нравился. У него был крутой нрав хулигана и мастерское владение уличным языком. Он и выглядел как настоящий гопник. Короткостриженый, невысокий и узкоплечий Вася был очень дерзким, не давал себя в обиду, всегда таская с собой кроме металлической зажигалки Зиппо еще и самодельный свинцовый кастет.
Он перешел в наш класс два года назад, когда его родители переехали с дальнего востока. Отец его был какой-то коммерсант, торговал икрой и красной рыбой. Вася часто дарил соленую семгу учителям на праздник вместо цветов. А нам предлагал купить чего-нибудь из его рыбного ассортимента. Но я отказывался. Все это стоило слишком дорого. Хотя икру я пробовал однажды. Еще в детстве мама угостила меня бутербродом, но потом я так сильно отравился, что до сих пор вспоминаю об икре с содроганием. Помимо морепродуктов, Вася мог достать почти все, что нам было нужно. Сигареты, жвачки, выпивку. Однажды мы купили у него ящик вина, по 30 рублей за бутылку. Вино оказалось кислое, с мутным осадком, и на утро от него у всех ужасно болела голова.
Я высказался по этому поводу Васе, но тот только отмахнулся, мол, он только продавец, не сам же его делал.
У Васяна была любовь к дискотекам, казалось, что ходил на них лишь для того, чтобы сцепиться с кем-нибудь из соседней школы и долго выяснять отношения. Средняя оценка в его дневнике была двойка с плюсом. Учиться он не собирался, видимо, уже выбрав для себя какой-то другой путь в жизни. Учителя махнули на него рукой, перестав проверять домашнее задание и вызывать его к доске ввиду полной бесполезности.
Его друзья в основном закончили школу и были старше нас. Вася много раз хвалился ими. В основном эти кореша что-то варили, вскрывали машины, вытаскивая магнитолы, занимались торговлей и прочими нелегальными вещами. Известная и уважаемая была на районе компания. Я с ними общался не часто. Не из-за их рода деятельности, просто мне с ними было скучно. Больше предпочитал тусоваться с Антохой и другими металлистами, с которыми можно было играть на гитарах и шляться по концертам.
Короче говоря, Вася был интересным персонажем, но на нашу с Тохой вечеринку с подружками Ани мы его, конечно, не пригласим. Мы вообще держали её в секрете ото всех. И Аню просили молчать.
- Пойти на день рождения к Диману не смогу. Уж не уговаривайте, пацаны. У меня там много дел будет в этот день, - сказал Васян, - дома посидеть, поплевать в потолок. И то веселее, чем с его мамашей и салатами.
- Ага. Диман в какой-то херовой матрице живёт, - добавил я.
- Я бы лучше в «Американском пироге» жил, чем в «Матрице», - заключил Вася.
- Да-да, Бивис, хи-хи, - то ли дразнил, то ли шутил Антон.
После звонка на урок мы стали заходить в класс. Как обычно заняли с Антоном последнюю парту. Он наклонился ко мне и с грустью в голосе тихо сказал.
- Макс, ты замечаешь, какие придурки кругом?
- Кто? – я оглянулся.
- Да они. Все они, – пожал он плечами. – Везде меня окружает куча придурков, притворяющихся людьми. Они слушают чертову попсу, понтуются дорогими вещами, готовы обманывать друг дуга, чтобы казаться тем, кем не являются. Все стоят из себя не пойми что. Меня окружают идиоты.
Я выразительно посмотрел на друга.
- Ну, кроме тебя, - сказал Антон.
- Тебе бы успокоиться, - посоветовал я.
На уроке истории передал Ане записку, в которой пригласил гулять. Она согласилась, и мы встретились после уроков, чтобы пойти на бульвар.
Продолжение:
#рассказ #детство 90-х #школа #2000 год #история