Окончание. Начало в предыдущей публикации.
Нюра отправилась на кухню и, открыв холодильник, обнаружила пустоту на пожелтевших от времени, чистеньких полочках.
Она натянула на себя старую дубленку, взяла авоську и вышла на улицу. В магазине ей хватило только на хлеб и молоко. Отправляясь к кассе, Нюра засмотрелась на мороженое. Там она увидела свой любимый сорт «25 копеек». Нюра понимала, что денег на мороженое у нее не хватит, вздохнула, облизнулась и отправилась к продавцу. После того как рассчиталась, поспешила домой. Очень уж сильно была голодна.
— Ха-ха, сколько этой дубленке лет? Пожалуй, столько же, сколько и вам, целая тысяча? — Нюру окружили трое здоровенных, не очень трезвых парней.
Нюра не поняла шутку.
— Ну, что вы, мальчики, где ж ей тысяча лет. Я ее в восемьдесят втором году купила в очень престижном магазине.
— Такого антиквариата я еще не видел, — сказал один из хулиганов.
— Ага, — поддержал его другой. — А что это у нее за пакет дырявый? А ну-ка...
Парень силой вырвал из рук Нюры авоську.
— Глянь, это ж авоська, — сказал он. — А что внутри? Ха-ха, хлеб да молоко.
Он взял авоську и с размаху бросил на землю. Бутылка с молоком разбилась вдребезги, а хлеб от сильного удара превратился в лепешку.
— Что же ты наделал?! — прокричала Нюра, глядя на то, как по асфальту растекается молоко.
— Денёк не покушаешь. Ничего не случится, — ехидно ответил мерзавец.
На глаза Нюры стали наворачиваться слезы. Ей больше не на что было купить еды! Хулиганы столпились вокруг старушки и стали подшучивать над ней и хохотать. У Нюры от стресса закружилась голова, и она поспешила к себе домой.
Нюра не могла понять, когда эти молодчики из нормальных мальчишек превратились в циничных и безжалостных людей. Или нелюдей? Ведь она столько раз видела их в старом дворике, помнила, как они почтительно здоровались с взрослыми. Что приключилось? Нюра отчаянно заплакала от обиды и жалости к себе.
Молодчики продолжали смеяться над женщиной и на следующий день. И делали они это так громко, что слышала вся улица. Нюра только и могла съежиться в своей уродливой дубленке и бегом, зажав уши, спрятаться в спасительной темноте родного подъезда. Ад продолжался каждый раз при встрече, словно гопникам совершенно нечем было заняться, кроме как подстерегать несчастную женщину на улице. Соседи даже полицию не вызывали: подумаешь, шутят мальчики — не смертельно!
***
Однажды во двор въехала машина. Это была черная "ауди". Парни, в очередной раз потешавшиеся над Нюрой, оглянулись и ахнули. Такого крутого автомобиля они еще не видели. Дверь открылась, и из салона вылез молодой человек. Он был хорошо одет, а на запястье сверкали дорогие часы. Мужчина подошел к хулиганам и спросил:
— Привет, ребята. Вы не знаете, где можно найти Смирнову Анну Петровну?
Те раскрыли рты от удивления. Они не понимали, зачем нищая бабка понадобилась такому человеку. Честно сказать, они даже побаивались незваного гостя. Хулиганы в ту же секунду расступились, показывая на женщину. Нюра стояла, прижавшись к стене. Было видно, что она сильно напугана. Парень посмотрел на трясущуюся от страха и унижения Нюру, затем окинул взглядом разломанный костыль.
— Вы Смирнова Анна Петровна? — спросил молодой человек.
— Д-д-дааа... — дрожащим голосом произнесла Нюра.
— Мне нужно с вами поговорить, — сказал парень.
Нюра удивилась. В ее голове вся жизнь пронеслась. Она начала вспоминать каждый момент, когда могла натворить что-то плохое, но на память так ничего и не приходило. С тех пор, как Анатолий и Катя покинули дом, Нюра жила своей серой и одинокой жизнью. Весь ее путь — это дорога в магазин и обратно. Где она успела нагрешить? А, может быть, это Толик подставил ее? С него станется!
Парень стоял перед Нюрой: глаза синие, ласковые.
— Пройдемте, — пригласила женщина, — Я на втором этаже живу.
Она открыла хлипкую дверь.
— Вы не обращайте внимания на грязь, — поспешила сказать, — Я совсем больная стала, уже и сил нет убирать. Раньше здесь всегда была чистота и порядок.
— Я знаю, — ответил парень. — Знаю, что когда-то в этом доме была любовь. Только вот исчезла куда-то.
— Откуда знаете? — поинтересовалась Нюра. — Мы с вами разве знакомы?
— Нет, не знакомы, — ответил молодой человек. — Баба Нюра…
Парень сделал паузу. Потом набрался решимости и произнес:
— ...я ваш внук.
Нюра подумала, что ей послышалось. Уж очень долгое время она вспоминала Катю и тосковала о ней. Вот и почудилось. Ну, точно почудилось.
— Бабушка, слышишь меня? — спросил парень и тихонько дотронулся до плеча Нюры.
— Как... как так... — она не знала, что и сказать. В голове вертелась тысяча вопросов. Настоящая каша. Нюра никак не могла собраться с мыслями.
***
В жизни Катерины не все было гладко, как казалось со стороны. Она еще студенткой познакомилась с веселым парнем Сережкой Кострюковым, а потом ребята сыграли простую, небогатую свадьбу. В девяностые развалилась на части их большая страна. Серега не растерялся, как многие, а начал «челночить», таская необъятные клетчатые баулы. Катя — рядом. Так и сколотили они свой начальный капитал.
В жизни всякое бывало: прогорали Кострюковы не раз и не два. Но потом опять начинали все с чистого листа. Сейчас они — владельцы сети магазинов по всему Питеру.
Димка спрашивал маму о бабушке, но та не любила о ней рассказывать. Зато дедушка Толик был частым гостем: месяцами жил у Кострюковых в их загородном доме. Он о бабушке рассказывать любил. Но только гадости. Мальчишка верил и не верил. И, главное, мама! Его честная, хорошая, милая мама! Неужели настолько плоха была бабушка, что вот так просто можно ее забыть?
Дед Анатолий последнее время много болел, умирал долго и тяжело от онкологии. Дмитрий приехал в клинику — прощаться — родителей не было: по делам бизнеса они уже два года жили за границей.
— Тяжко мне, Димка. Бес меня попутал, да и теперь крутит. За дело крутит, — еле слышно шептал Анатолий.
Он и поведал юноше, что сильно виноват был перед Нюрой.
— На молодуху, на богачку свою жену променял. Дочку бросил и не вспоминал про нее, пока молодуха меня из дома не выгнала. Бог с ней, со стервой... Как увидел маму твою, так меня зло разобрало: Нюра не доедала, не допивала, в обносках ходила, а вырастила дочку — всем на зависть! А я? Как был жалким мужичонкой, так им и остался... Грязью облил Нюру с ног до головы, не пожалел. К Катюше примазался. Прожил всю жизнь, как у Христа за пазухой.
Старик терял силы, говорил чуть слышно.
— Ты, Димушка, матерь не беспокой. Похороните меня, где вам удобно. Не говори ничего Катюше пока, пусть с Сережей сидят за границей, не стою я ни одной слезинки дочери... ты... вот что, Дима, ты в мой город съезди — Нюру найди. Если жива, то поклонись перед ней в ноги и прощения попроси за меня, подлеца. Деньги мне тогда глаза застили. Деньги и черная зависть. А если умерла Нюрушка, могилку ее прибери и обиходь. Прошу тебя...
Дед Толик умер на руках Дмитрия. Парень выполнил просьбу: позвонил родителям уже после похорон. Мать долго плакала в трубку.
Самое сложное ждало впереди: надо было рассказать маме всю правду.
— Рассказал? — тихо прошептала Нюра.
— Да, — так же тихо ответил внук.
— Ну и слава богу, — вздохнула женщина. Зла на сердце не было. Страха тоже. — Пойдем, милый, я тебе чайку поставлю.
***
Роскошный автомобиль стоял во дворе. В его лаковой поверхности отражались окна старого, надежной постройки, дома. Дверь машины тихонько открылась. Из автомобиля вышла стройная женщина в темных очках, в стильном платке. Она сняла очки и посмотрела на окна второго этажа. Милые, светлые, родные окна. Как часто мама напряженно смотрела в них, надеясь увидеть свою дочь? Десять, двадцать, тридцать лет? Вечность!
Катерина вошла в подъезд. Несмело она поднялась по бетонным ступенькам и остановилась перед старенькой, ветхой дверью. Она долго стояла, не решаясь нажать на кнопку дверного звонка. А потом, вздохнув и наклонив голову, словно собираясь нырнуть в морскую пучину, наконец-то позвонила.
----
Автор рассказа: Илона Василевская
Если больше не нужен друг
Василий видел, что жена чем-то недовольна. Так всегда было, если кастрюли слишком громко звякают. Если Феня при этом молчит, то нужно ждать грозы. Вася прекрасно знал, что ничего не может остановить надвигающуюся бурю. Оставалось только ждать и надеяться на то, что недовольство жены вызвано чем-то незначительным, что он, Василий, сможет быстро исправить…
Бряканье посуды прекратилось, и Вася схватил с дивана валенок, который давно начал подшивать, да так и бросил. К тому моменту, как Феня вошла в комнату, Василий был сосредоточенно занят делом. Он краем глаза видел, что жена остановилась и внимательно смотрит на него. Вася про себя взмолился, хоть бы дети, что ли, вернулись. Вот когда не нужно, всегда тут ошиваются, а когда нужны, где-то в сугробах кувыркаются.
— Вася…
Голос жены был подозрительно ласковый, и он напрягся.
— Чего, Феня?
— Чего? Да ничего! Вот ты мне скажи, почему так? Мне тридцать лет, а я сижу в деревне! Ни в кино сходить, ни по парку погулять… Дети ничего не видят!
Василий вздохнул. Вот чего угодно ожидал, но только не такого поворота. Феня, конечно, преувеличивала. В кино она бывала часто, в кафешках, в магазинах. Дети тоже не были обделены. Как только Вася купил машину, так практически каждые выходные они ездили в город. Благо теща, Нина Семеновна, жила от них недалеко, и всегда могла присмотреть за хозяйством. Но время от времени у Фени все-таки, как он говорил, заходили шарики за ролики, и она начинала сетовать на судьбу.
— Феня, ну, мне кажется, ты неправа…
Василий тщательно подбирал слова, потому что знал, если только сказать что-то не то, то быть беде… Но договорить она ему не дала.
— Конечно, неправа! Кто вообще спрашивает мое мнение? Кому интересно, что я чувствую? Кто-нибудь спросил, нравится ли мне сидеть в этой дыре? Я, может быть, в город хочу! Вон Дульцевы переезжают! А очень неплохо жили и в деревне! Значит, все-таки лучше в городе!
— Дульцевы? Это которые?
— Которые, которые... Сын их с нашим Пашкой в один класс ходит.
— А, ну понял. Ну, так зачем им деревня? Они все равно хозяйство не держали, огород не сажали.
— Вот!
Феня торжественно подняла палец вверх, а Вася понял, что ляпнул то, что никак не нужно было говорить.
— А мне приходится неделями в огороде пропадать, и вставать в такую рань корову доить… Не любишь ты меня, Вася…
Он отложил валенок. Нужно бежать. Сейчас Фена разойдется так, что потом не остановишь. А если он уйдет на улицу, то перекипит и успокоится. Слишком хорошо он знал свою жену. Она у него хорошая, только слишком уж импульсивная. Он тихонечко продвигался к двери. Мог бы, конечно, ответить жене, что идея завести хозяйство была именно ее, но знал, что будет только хуже.
— Ты куда это?
— Так это… надо мне там посмотреть…
Он быстро схватил куртку и выскочил на улицу.
— Уф, кажись успел…
Он прекрасно знал, что пройдет меньше часа, и Феня успокоится. Такой разговор у них был не первый, и Вася даже однажды взялся с ней спорить, приводить доводы, как хорошо жить в своем большом доме, все имея, тем более, что до города всего-то двадцать минут… В общем, не разговаривала с ним Феня тогда неделю. Сразу же подушка и одеяло были положены в большой комнате на диван, и Вася сам себе поклялся больше никогда не вступать в словестные баталии с женой.
***
Он сунул руки в карманы поглубже. Мороз крепчал. В конце деревни с горки, на которой он еще пацаном катался, слышны были веселые крики детей. Вася неспешно направился туда. Все равно мальчишек домой звать нужно, Феня ужин готовит…
Путь его пролегал как раз мимо дома Дульцевых, из-за которых, собственно говоря, и начался весь сыр-бор. Сам хозяин курил перед калиткой, и Василий направился к нему.
— Здоров.
— Здоров.
— Слыхал, уезжаешь?
Хозяин как-то невесело махнул рукой.
— Да, решили вот в город перебраться. Давно собирались…
Вася посмотрел через забор, на собаку, которая ему безумно нравилась. Пес жил у Дульцевых года четыре. . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>