Долгожданная и все же непредсказуемая весенняя суета ворвалась в размеренный ритм школьной жизни. Резкие потепления всякий раз ломали сложившиеся к концу учебного года стереотипы. Долгие зимы сковывали воображение, и к марту мы почти смирялись с беспробудностью природы, укрытой коркой потемневшего наста.
И все же сегодня утром апрельское солнце растолкало горожан трелями прилетевших птиц, с ними пробудились городские звуки, запахи и цвета обнажили первозданную чистоту, доступную только ранней весной. Из душных подъездов ноги сами вынесли нас в залитые светом дворы. Ручьи приятно стучали льдинками по резиновым ботам и сапогам. Меряя глубину проток и прокладывая будущий фарватер, мы готовились строить флотилию. Гонки бумажных корабликов проходили раз в году при удачном стечении обстоятельств: солнце должно быть сильным, день теплым, а снег талым. Второпях тетрадные листы превращались в миниатюрные кораблики с оценками на бортах вместо нумерации. Из хозяйственных спичек мы конструировали мачты, и, если повезет, украшали их цветами мать-мачехи, едва распустившимися на влажных проталинах.
Первая в этом сезоне регата открыта. Старт объявлен. Толпа с улюлюканьем бросилась вслед за парусниками вдоль ручья, увязая ногами в пене мокрого снега и проваливаясь в омуты асфальтовых выбоин. Наши легкие суденышки метались от берега к берегу. Словом и делом мы подгоняли их, как бог на душу положит. И по мере продвижения одно событие за другим захватывали наше воображение и уводили всё дальше от дома. Отрыв наших с Галей фрегатов от преследователей нарастал, предчувствие победы повышало адреналин в крови. До финиша у трансформаторной будки было «рукой подать». Но на бурном перекате судьба подбросила мое суденышко чуть выше порога и, подхватив встречным потоком, отправила по неожиданному маршруту. Галя, вопреки всем правилам, подцепила свое и бросилась вдогонку за мной. Мы прошмыгнули в щель между постройками и оказались за заводскими гаражами там, где наш ручеёк впадал в ручеёк побольше с названием "Речка Ельцовка". Мой корабль давно размок, от него осталась только спичечная мачта, она успешно финишировала первой, и этот результат вполне меня удовлетворил. Потянувшись за останками корабля, я склонилась над "Морем Разливанным", разглядела в остекленевшей заводи травянистые водоросли и некую жизнь, определение которой не могла нащупать в памяти недавних событий на уроке природоведения. Чёрные бусины в лёгкой пелене, как в колыбельках, зависали на листьях подводных растений.
- Вспомнила! Галя, смотри это же лягушачья икра -
В школе что-то рассказывали о трудной жизни детёнышей земноводных. Помнится, на начальном периоде икринки могли быть подвержены всевозможным нападениям. Согласно полученным знаниям, их могли съесть личинки стрекоз и жуки плавунцы.
- Галя, давай их спасем!
Обойдя ближайшие холмики погребов, я нашла старую трехлитровую банку, еще пахнувшую огуречным рассолом.
- Теперь ее надо помыть!-
Собрав силу воли в кулак, поочередно грея руки за пазухой, мы все же отмыли ее дочиста в ледяном ручье, заполнили под самое горлышко лягушачьей икрой и потащили домой для выведения потомства. Подопечных решили поделить поровну и выращивать в тепле и заботе пока они не подрастут, а потом поженить и отпустить в одно болото, чтобы у них образовался целый лягушачий город. Мы с Галей должны были стать его соправителями и гордиться собой, как великими гуманистами до конца своих дней. Забежав на минуту к подруге, мы отлили половину икры в кастрюлю из хозяйства Галиной мамы. Наспех распростившись, я отправилась домой заниматься воспитанием своего "потомства".
Старый аквариум был извлечен из кладовки, водружен на подоконник и доверху наполнен водой. Растения, занесённые вместе с икрой, благополучно распластались по его стеклянным бокам, заботливо создавая образ милой подводной рощицы. Икра цепляясь за водоросли, свисала гроздьями. Я села ждать...
Звонок в дверь вернул меня к реальности. На пороге стояла Галя с кастрюлей.
- Родители велели унести из дома эту гадость, откуда взяла! - А взяла она её из моей трехлитровой банки.
Семья воссоединилась.
Каждый день из школы мы бежали к лягушачьим яслям в ожидании чуда. Однажды, подойдя к аквариуму, обнаружили, что икринки стали походить на вздрагивающие запятые. Они всё ещё висели на листьях водорослей, но уже не изображали безмолвные плоды подводных кущ. Наконец-то в них проснулась жизнь. В следующие дни у «запятых» появились глаза, рты и жабры. Вдруг вся эта висячая масса оторвалась, засуетилась, превратившись в снующую толпу чёрных бесенят. Аквариум настораживал меня вибрациями коллективного ажиотажа. Головастики росли - перенаселение было налицо.
- Давай ка, ты отнесешь их туда, откуда взяла! -
ожидаемое заявление родителей было принято с пониманием. Теперь уже две трехлитровые банки в наших руках были заполнены головастиками. Пришлось смириться с «обстоятельствами непреодолимой силы» и отправиться в обратный путь. Петляя среди ветвей тальника, залитого набухшей Ельцовкой, мы нашли уютное местечко. За кирпичной стеной гаражного кооператива солнце нагрело бугор с мать-мачехой, река, журча, свилась в прозрачную заводь у его основания. Мы молча присели на солнышке, опустив резиновые сапоги в ледяной ручей. Запахло летом, цветами. Вместе с бугром мы подставили животы солнцу, распахнув драповые пальто. Выводок в банке тоже притих то ли от тепла, то ли в ожидании перемен.
–Пора –
Я зацепила сапогом воду, отпуская малышей в родную стихию. Холодная струя в сапоге откликнулась прозрением: «Здесь им будет лучше, чем со мной! » Глядя на радостную суету недавних подопечных я вместе с ними вдохнула воздух свободы и зажмурилась от накатившего счастья.
- Маруся, ты не беспокойся, я оставила нам с тобой двух головастиков. Давай назовём их Клава и Тима. А когда они вырастут, мы их поженим и сыграем настоящую лягушачью свадьбу. –
Счастливое Галино лицо обещало мне «торжество справедливости».
2