После обряда Катя чувствовала себя пустой. Словно из нее вынули всю сердцевину, и она стала полой и легкой, как воздушный шарик. Девушка сидела, молча глядя в окно. Почти не мигая.
Ведунья вошла в спальню и позвала дочь. Клава юркнула в комнату, притворив за собой дверь и посмотрела на мать.
- Мама, она как манекен. Не живая. Может я что-то не то сделала? Я ведь ни в чем не ошиблась? Она не останется… такой.
- Отойдет, снегурочка.
- Тебе не кажется, что это так оставлять нельзя? Неужели гаденыш не заслуживает наказания? Или раз он не с помощью магии ее приручил, так и ответственности не понесет? Вроде как сама виновата?
- Проводи-ка ее до дома, - попросила Матрена, не реагируя на воинственный тон дочери, - А то свалится по дороге.
И Клава проводила. Шли молча. Катерина не выглядела радостной, но после таких тяжелых потрясений не убиваться от горя – это настоящее избавление, почти счастье.
Под ногами похрустывал снежок. Легкий морозец пощипывал и румянил щеки. Где-то на другой стороне деревни залаяла собака. Другие подхватили. У знакомой калитки Катя остановилась. Запрокинула голову. Небо прояснилось и раскрасилось белыми огоньками звезд.
- В городе такого не увидишь, - восхищенно проговорила она, глядя вверх. – Повезло вам!
- Угу, - буркнула Клава, прикидывая, не свалится ли в обморок девчонка.
- Кажется, что они такие маленькие, просто крошки. А ведь на самом деле всё совсем наоборот! Крошки – это мы. Песчинки в масштабе вселенной. Даже меньше. Почти ничто! И все наши любви и ненависти, и все наши проблемы – это такая ерунда. Время бесконечно. И все наши беды – однодневные. И наши печали, и радости – тоже. Да и вообще вся наша жизнь – лишь краткий миг, просто короткая вспышка в космосе. И каждый из нас – лишь бабочка однодневка. Думаешь, бабочки и жучки переживают?
Катя выпрямилась, посмотрела на Клаву и, как та и ожидала, слегка качнулась. Ведьма подхватила ее. Глаза их оказались почти на одном уровне.
- Думаешь, у меня ещё будут дети? – спросила девушка.
- Если захочешь, - сказала Клава. Она не знала наверняка, но в такой ситуации ответить по-другому не могла. - Что ты решила? Если хочешь, я сделаю так, что он переломает себе все кости…
- Не нужно. Я сама виновата. Не стоило развешивать уши. Там ведь всё понятно было с самого начала. Он просто позарился на деньги моих родителей. Они обеспеченные люди. Были. У отца прогорел бизнес, и как только Даня выяснил это…
- Ты не могла знать, что он такой.
- Да мне ведь все об этом говорили. Я просто не слушала. Мне казалось, что девчонки хотят забрать его себе. А парни… ну не знаю. Просто завидуют. Если бы я только открыла глаза…
***
Клава вернулась домой в раздумьях.
- Ужинать будешь? – спросила Матрена, едва та переступила порог.
- Что-то нет аппетита.
- А чего брови хмуришь?
- Да ничего, мам, - отмахнулась Клава.
- Отказалась делать на него порчу? – догадалась ведунья.
- Это ничего не меняет. Я всё сделаю сама. Такие люди по земле ходить не должны. Разве не для того нам сила дана, чтобы уравновешивать мир? Разве не по справедливости он получит? И не нужно меня убеждать, что это грех!
- Не стану. Только ответь мне на несколько вопросов и делай, что хочешь.
Клава вздохнула.
- Спрашивай.
- Я вижу, что в тебе много гнева. Не говоришь – это дело твое. Только напомнить хочу, что злоба – ведовству помеха.
- Не переживай. Не перетяну на себя порчу. Сделаю себе остуду и никаких эмоций. С чистыми мыслями ритуал проведу. Не вчера родилась. Обряд совершу – и думать про этого гада забуду.
- Пусть так. Но скажи, через кого ты будешь делать ритуал?
- Через Катю, больше никак.
- Так ведь она тебе не заплатит, если не узнает. Выходит, останется твоей должницей?
Ведьма задумалась, прикрыв желтые глаза.
- И станет мне живым щитом, - закончила Клава, поняв, куда клонит мать.
- Ты уж определись, хочешь ты ее спасти или использовать, прежде, чем за дело браться, - процедила Матрена, и, вторя раздражению в ее голосе, в подполе задребезжали банки.
***
Ева сидела на кровати, по-турецки скрестив ноги. В печке потрескивали поленья. Она держала маятник на весу и думала, как задать вопрос
- Ты связан с книгой?
«Нет», - ответил тот, начав раскачиваться из стороны в сторону.
- Я сумею сделать так, чтобы Максим оплачивал мои счета?
«Да», - последовал ответ.
Девушка остановила ход маятника рукой. Она никак не могла придумать следующий вопрос. Хотелось узнать что-то важное. Еве показалось, что спрашивать о какой-нибудь мелочи только лишь ради того, чтобы убедиться в правдивости ответов не стоит. Где-то в глубине души она чувствовала, что такие проверки могут разозлить духа.
Какой-то странный шум за окном заставил девушку насторожиться.
- Ветер? – спросила она вслух и хотела было отпустить юлу, как в дверь забарабанили.
- Соседка! Соли дай! До магазина не дойти, а у тебя, небось, полно ее! – скрипуче звучал старческий голос. Ева узнала его. Этим самым голосом бабка, что принесла и подбросила подклад, просила ее продать дачу.
Ева глянула в окно через занавеску. Калитка хлопала на ветру.
«И как карга умудрилась открыть ее? Нужно будет купить замок и туда!»
- Открывай! Холодно! Не морозь бабушку! Вот помру – на твоей совести будет.
Бровь у Евы от таких заявлений взлетела вверх. Она тихонько прокралась к двери и притаилась, надеясь, что бабка просто решит, что в доме никого нет.
- Открывай, я знаю, что ты здесь! – словно прочитав ее мысли, заверещала карга.
Девушка тяжело вздохнула. И открыла было рот, как вдруг маятник заметно потеплел в ее руке. Ева едва не вскрикнула. Она взялась за кончик цепочки, позволив металлической юле свободно повиснуть.
- По часовой – да, против часовой – нет. Карге нельзя отвечать?
Маятник закачался горизонтально.
- Это ещё что значит? – спросила она, но быстро сообразила, что вопрос нужно задавать правильно. – Можно ей ответить?
«Нет».
- Это она из-за обратки прибежала! – догадалась Ева.
«Да», - подтвердил маятник.
«Если не отзовусь, она отстанет?» - маятник снова заходил из стороны в сторону.
- Не понимаю. Вопрос задан правильно. Она уйдет?
«Да».
- Но на этом ничего не закончится, - поняла девушка. – Бабка не успокоится, пока не уедет вперед ногами или пока не выкурит меня отсюда.
«Да», - подтвердил маятник.