Зинаида Львовна с превеликим неудовольствием смотрела на Машеньку, стоявшую возле ее плиты и жарящую на этой плите пышные сырники. Зинаида Львовна то и дело задирала вверх нос, чтобы в надежде увидеть, как хотя бы один из сырников, приготовленных ее новоиспеченной невесткой, подгорает, но этой надежде так и не суждено было сбыться.
- Ты много масла льешь, - сделала замечание Зинаида Львовна, а Машенька мягко улыбнулась своей свекрови и кивнула в знак согласия.
- Да, немного перестаралась, - покаянно ответила девушка, - просто побоялась, что подгорят
- Если огонь убавить, то точно не подгорят, - высказала свое мнение пожилая женщина, а потом хотела добавить какую-нибудь колкость, но вовремя сдержала себя. В кухню вошел Петр, дежурно кивнул матери в знак приветствия, потом подошел к своей жене и нежно поцеловал ее в губы. Зинаиду Львовну даже передернуло от этого жеста, хотелось подскочить и выбежать из кухни, чтобы не видеть того срама, что творился на ее глазах.
Своего сына Петеньку Зинаида Львовна буквально боготворила. Прислушивалась к его мнению, учитывала каждое пожелание, лебезила перед ним, но вот свыкнуться с тем, что теперь у Пети была другая женщина, поважней матери, никак Зинаида Львовна не могла.
Петю она воспитывала одна, сама его поднимала, за свой счет давала образование. Мальчик рос послушным и любящим, да и оставался хорошим сыном и по сей день, но вот присутствие молодой женщины рядом с Петей не давало его матери покоя.
Любовь Пети к Машеньке казалась безграничной. Как он смотрел на свою вторую половинку, как он восхищался ею, какие подарки делал! Зинаида Львовна считала все это лишней тратой времени и денег, еще бы, ведь ей в свое время ни подарков, ни особых комплиментов никто не делал, а тут ее родной сын творит такое по отношению к какой-то простушке из какого-то захолустья.
- Мама, ты сегодня уезжаешь на дачу? – спросил Петр, поглощая второй по счету сырник и щурясь от удовольствия. Никогда сын не ел с таким аппетитом сырники, приготовленные матерью. Зинаида Львовна это подметила и про себя в очередной раз обиделась на сына. В последнее время, как только Машенька появилась в их доме, поводов для обиды матери на сына становилось все больше и больше.
- А что ты хотел? – спросила вместо ответа мать. – Ты хотел меня отвезти?
- Нет, я не смогу, работа, - ответил сын, - просто я хотел узнать, ты с ночевкой или как? Уже май месяц, обычно ты в мае остаешься на даче.
Зинаиду Львовну захлестнула волна обиды. Она-то думала, что сын беспокоится о том, как его пожилая мать будет добираться до загородной дачи, а Петя просто хотел избавиться от нее, чтобы остаться в квартире вдвоем с Машенькой. Зинаида Львовна еще острее ощутила свою ненужность и ужаснулась тому, что одиночество и тоска не за горами.
- Нет, я вернусь, - твердо ответила женщина. В этом бою сдавать свои позиции она не будет. Квартира, в которой нынче живут молодые, принадлежит ей по праву, и она сама будет решать, кто и где будет ночевать. Захочет если, вообще Петю и Машеньку попросит освободить ее жилплощадь и поискать квартиру для аренды. Пока Зинаида Львовна озвучить такой вариант опасалась, не желая обидеть сына.
Сырники от Машеньки и вправду были невероятно вкусными. Зинаида Львовна съела три, а потом еще за четвертным потянулась. Только хотела его в руку взять, как тут же столкнулась с улыбающимися глазами невестки: мол, кушайте, мама, коли сами готовить такую вкуснятину не научились! Зинаиду Львовну аж передернуло от этой мысли, и руку свою она отодвинула.
- Что же вы не кушаете, Зинаида Львовна? – залебезила Машенька. – Вам ведь понравилось?
- Да, вкусно, - согласно кивнула свекровь, - просто хочу, чтобы Пете больше досталось.
Обмен репликами между свекровью и невесткой был максимально тактичным. Обе женщины сохраняли вежливость по отношению друг к другу, границ дозволенного не переступали. Только вот чувствовала Зинаида Львовна некоторое притворство со стороны жены сына, как будто играла эта Машенька роль хорошей, а на самом деле, Петю не любила и хотела от него получить только фамилию, да жилплощадь, чтобы не прозябать в своей деревне. А Петя был и красивым, и работа у него была солидная, и жильем со своей женой он поделился без лишних вопросов.
Зинаида Львовна жаловалась своей подруге на то, как хороша ее невестка.
- Вся такая ладненькая, добрая, прямо чувствую подвох какой-то.
Тамара Романовна только головой качала:
- Да, знала одну такую. Притворилась белой овечкой, а сама потом полквартиры оттяпала, а с ребенком видеться запретила.
- Вот и я боюсь, что она моему Пете плохо сделает, - пожалилась Зинаида Львовна, - он ведь у меня такой добрый, такой наивный.
- Что же ты хочешь, Зина, - вздыхала Тамара Романовна, - своя кровь и есть своя, а чужая – это чужая. Ты же Петьку одна воспитала, ты его знаешь на двадцать семь лет дольше этой прихлебательницы, что же ты хочешь? Ничего, пройдет этот период у них романтический, будет Петька прежним, может быть, глаза у него откроются.
- Дай-то бог, - отвечала Зинаида Львовна и для верности перекрестилась.
Но Машенька была и оставалась такой хорошей и доброй, что найти недостатки в ней, чтобы Пете указать на них, Зинаида Львовна никак не могла. И училась невестка хорошо, и готовила вкусно, и порядок в квартире поддерживала. А уж как любила Петьку – это было видно по одному ее взгляду.
Тогда-то Зинаида Львовна отважилась на пакость. Раз уж Петя сам не может разглядеть в своей Машеньке недостатков, мать сама поможет с их обнаружением. Пусть Петя потихоньку начнет открывать глаза на ту змею, что он под боком пригрел.
Начать свекровь решила с кулинарии. Первым делом решила Зинаида Львовна испортить сырники Машеньки, чтобы Петя понял, что не такая уж его жена отменная кулинарка. Потом, постепенно, свекровь будет открывать глаза сына и на другие явные недостатки Машеньки. Главное – начать, а там проще будет. Не хочет мать, чтобы ее сын несчастным был, а-то ведь белая полоса семейной жизни быстро закончится, а начало черной и вовсе проморгать можно.
В тот день, когда Машенька завела тесто для сырников, Зинаида Львовна была во всеоружии. К ее великому сожалению, Петя в тот день задержался на работе и потому мог не стать свидетелем кулинарного позора своей женушки, но Зинаида Львовна уже настроилась на то, чтобы испортить блюдо невестки и отступать она не собиралась.
- Тесто уже подошло, Машенька? – приторно-сладким голоском спросила Зинаида Львовна, а невестка закивала и снова улыбнулась своей притворной улыбочкой, которую терпеть не могла ее свекровь.
- Сейчас жарить буду, Зинаида Львовна. Может быть, вы помочь хотите? Хотя лучше не надо, отдыхайте. Вы ведь с дачи только вернулись, вам надо полежать.
«Сама решу, что мне надо!» - хотелось нагрубить Зинаиде Львовне, но она сдержала себя и тоже ласково Машеньке улыбнулась.
Пока невестка раскладывала на сковороде первую порцию сырников, Зинаида Львовна сидела за столом и глаз с нее не спускала. Как раз в это время звонок в дверь раздался, и Машенька встрепенулась.
- Это Петя! – радостно сказала она, словно сто лет его не видела, а не этим утром на работу провожала. – Опять ключи забыл в машине. Пойду открою.
Пока Машенька бегала, Зинаида Львовна свой план в действие начала приводить. Подпрыгнула со стула и бросилась к сковороде, в которой сырники жарились. Выглядели они действительно аппетитно, хотелось схватить один и тут же в рот засунуть. Но не для этого подскакивала Зинаида Львовна, ей срочно надо было масла отлить из сковороды, чтобы сырники сгорели и были похожи на угли. Пока она металась между плитой и раковиной, рука дрогнула, и масло пролилось на пол.
Чертыхнувшись, женщина поставила сковороду на плиту, сделала два шага, а потом поскользнулась на этом самом масле и больно упала на пол. Грохот стоял такой, что плита затряслась, и сверху на незадачливую свекровь сковородка с сырниками прилетела. Резкая боль пронзила все тело Зинаиды Львовны, а потом она услышала крики Машеньки, возгласы Петра, после чего все стихло.
Очнулась она в больничной палате. Рука была перемотана, нога загипсована. Выходило так, что падение обернулось настоящей катастрофой. Зинаида Львовна застонала, а потом увидела рядом с собой обеспокоенное лицо Машеньки.
- Как вы себя чувствуете? Врач сказал, что скоро обезболивающее перестанет действовать и вам может стать больно.
- Да, мне больно, - пробормотала свекровь, а потом она вспомнила, что случилось накануне падения. И про поступок свой мерзкий тоже вспомнила. Посмотрела на Машеньку, а та глядела на мать своего мужа так, словно она ей родной была.
И так Зинаиде Львовне стало неловко и противно перед самой собой, и перед невесткой за свой поступок гадкий. Машенька сидела рядом, гладила ее по руке, а Пети не было в зоне видимости.
- Петя завтра придет, - объяснила Машенька, словно прочитав мысли свекрови, - мы хотим забрать вас домой. Угрозы для жизни нет, чего в больнице болтаться?
- Это Петя попросил? – спросила Зинаида Львовна, а по лицу невестки поняла, что это было далеко не так.
- Мы оба попросили, - уклончиво ответила Машенька.
- Уж куда там, - подала голос соседка по койке, - эта девчонка к врачу прицепилась как клещ. Мол, мамку нашу давайте домой, нечего ей тут без должного ухода лежать. Настырная у тебя невестка, не то что моя. Даже дочь обо мне так не печется.
Соседка сказала это и резко замолчала, как будто ее и не было в палате. Зинаида Львовна растроганно закусила губу, потом на Машеньку посмотрела:
- Я ведь специально это сделала… Масло хотела вылить. Бог наказал.
Машенька ласково улыбнулась:
- Никто вас не наказывал, это случайность. Забудьте обо все и спите больше.
«Своя кровь!» - мелькнуло в голове у Зинаиды Львовны, когда она проваливалась в глубокий и спокойный сон.
Автор Юлия Б.
Подписывайтесь на канал и ставьте лайки!