Григорий прижал к себе мальчика и понёс в свою комнату. Тот, увидев Алёну, зажмурил глаза, вырвался из рук Григория и побежал в комнату Розы.
Увидев её, лежащую на полу, упал рядом, схватился за руку и зарыдал, а потом уснул.
Роза пошевелилась. С трудом открыла глаза.
Привстала. В комнате было темно.
Услышав, что рядом сопит ребёнок, нащупала его, взяла на руки.
Руки дрожали. Роза попыталась встать, но сил не было.
Она прижала к себе Алексея. Поцеловала его спящего.
Тот вздрогнул, но продолжил спать дальше.
С трудом Роза поднялась на ноги и переложила мальчика на кровать.
Потом подошла к туалетному столику и зажгла лампу. При тусклом свете смотрела на себя в зеркало. Волосы были растрёпаны, слиплись. Роза погладила себя по голове, нащупала глубокую рану. Застонала от боли. Вспомнила, как на неё набросился Григорий с кочергой.
Держась за стенку, подошла к двери, дёрнула ручку. Дверь оказалась заперта. Роза дёрнула ещё раз и крикнула:
— Гриша, открой!
Но никто не отзывался. Роза крикнула ещё раз.
Потом вернулась к кровати, взяла спящего Алексея, открыла окно.
Спустилась с окна, крепко прижимая к себе мальчика. Обошла дом со всех сторон. Прислушивалась к звукам. Когда подошла к входной двери, увидела, что на ней висит замок.
— Ушёл… — прошептала Роза. — Бросил…
Она тяжело вздохнула. Зашла за дом, хотела было вернуться в комнату обратно. Но вдруг услышала чьи-то шаги.
Это был Григорий. Он говорил вслух:
— Бабы дуры, повёлся на них. Так бы и жил себе, лошадьми управлял. А тут угораздило в певичку влюбиться. А теперь эта Алёна… Не так я хотел подшутить, Роза. Ох, не так. Думал ревновать начнёшь, ценить станешь. А тут вот как вышло. Беременна Алёнка. А ты её так измучила. Роза, Роза…
Григорий отпер дверь и зашёл внутрь.
Роза дышала тяжело.
— Беременна… — прошептала она.
Тихо ступая по траве вышла со двора. Когда была уже на опушке леса, услышала громкий крик:
— Роза! Лёшка!
Ребёнок спал как будто беспробудным сном. Не просыпался до самого утра.
Роза свернула с тропы вправо. Ускорила шаг.
Григорий, видимо, искал её в лесу. А у Розы на тот момент спутницей была ночь. Она спрятала её, сберегла.
Роза шла, ломая ветки. Вскоре голос Григория стал еле слышен.
Остановилась, как только проснулся Алексей.
Мальчик смотрел на Розу, в глазах застыли слезинки.
— Ну вот мы с тобой опять вдвоём, — прошептала Роза. — Я тебя спасла от этих злых людей.
Алексей прижался к Розе и пролепетал:
— Мама…
Роза не говорила мальчику, что вскоре намерена с ним расстаться. Сердце разрывалось на куски.
Но всё чаще снилась Глафира и просила познакомить мальчика с отцом.
Как это знакомство осуществить, Роза ещё не знала. У неё было лишь два адреса, где можно было найти того, кто по словам Глафиры являлся отцом Алексея.
Усталость валила с ног. Спали на голой земле. Ни еды, ни воды не было. Алексей есть не просил. Он просто заглядывал в пустую сумку, а потом закрывал её.
Чтобы облегчить путь до города, Роза вышла на дорогу.
Там по счастливой случайности встретила гружёный брёвнами обоз.
Извозчик разрешил вскарабкаться наверх.
Сделать это было трудно. Роза карабкалась, держа на руках Алексея. Но вскоре извозчик взял мальчика на руки и подал его Розе, когда та оказалась наверху.
Путь до города оказался неблизким, потому что извозчик не туда повернул и заехал в деревню. Там сердобольная жительница, глядя на Алексея, пригласила всех на ночлег.
Кормила толокном с ароматным мёдом.
Алексей съел так много, что посреди ночи у него разболелся живот и он стал кричать.
К утру боли не прекратились.
— Отравить вздумала?!— накинулся на хозяйку дома извозчик. — Хорошо, что я не ел. Знаю вас таких, накормите, а потом кости в лес и новая скотина в хозяйстве.
— Бог с тобой, — причитала взволнованная женщина.
Она накинула платок и выбежала из избы, крикнув:
— Сейчас помощь придёт.
Помощью оказался старый крючковатый дед, который шёл по улице быстрее хозяйки дома.
Он так проворно семенил ногами, что его ходьба была больше похожа на бег трусцой.
Дед подошёл не к Алексею, а к Розе, уставился на неё, потом погрозил пальцем:
— Терпишь? А зря! Съест тебя сила изнутри, болеть будешь… Зло делать не можешь, а добро не хочешь. Зачем мальчишку отдаёшь? Твой он. Вернётся к тебе всё равно. Пути разные пройдёт, но вернётся!
Роза побелела.
Дед отошёл от Розы, надавил Алексею на живот, тот вскрикнул и тотчас затих.
Дед повернулся к только что подошедшей хозяйке дома и произнёс:
— Молоко давай ему три дня и три ночи.
Женщина закивала головой, а потом пробормотала:
— Где же я наберу столько? Своих кормить надобно.
— Свои успеют, — укоризненно произнёс дед, — а этому выжить надо.
И ушёл.
Извозчик сказал Розе, что три дня ждать не будет и отбыл.
Роза слова деда всё повторяла про себя.
— Свалились на мою голову, — причитала хозяйка дома и передразнивала деда: — Выжить ему надо! А мне не надо! Детям моим не надо выживать!
— Не надо, — вдруг прошептала Роза и сама испугалась своего голоса: — Они не оценят, дом сожгут, скотину продадут.
Хозяйка дома всплеснула руками и произнесла:
— Ой, не болтай! Сыновья у меня хорошие, трудолюбивые.
— Ну-ну, — кивнула Роза. — Такие хорошие, что соседского быка за ночь разделали на мясо. Следы замели. Показать, где кости прикопали?
Хозяйка дома присела на краешек стула и прошептала:
— Да неужто они? Боже святый! Неужто мои?!
— Твои, — кивнула Роза.
— Так ведь мясо вроде из города привезли, заработали.
Роза смотрела на хозяйку дома и продолжала:
— А то, чем они в городе заработали, лучше не знать. Чтобы живой остаться, носи на груди два крестика. Потом вспомнишь мои слова.
Обезумевшая женщина встала со стула, схватила большую крынку с молоком, поставила её на стул рядом с лавкой, где лежал Алексей и сказала:
— Три дня пьёшь, на четвёртый чтобы глаза мои вас не видели.
Алексей молоко пил жадно. Роза за эти три дня ни разу глаз не сомкнула. На утро четвёртого дня хозяйка дома сказала:
— Отбывайте туда, куда вас ноги несли. Видеть вас не могу.
Когда выходили со двора, Роза заметила двух близнецов лет по 14.
Они торопливо шагали по дороге, а потом зашли в дом, где Роза провела последние несколько дней.
Один из них взглянул на Розу, когда поравнялись. И в его глазах Роза увидела горящий дом.
До города оставался один день пешего пути. От молока Алексей, казалось, немного располнел. Шёл медленно, переваливаясь с одной ноги на ногу. Много смеялся и всё спрашивал у Розы, когда они вернутся к отцу.
Но Роза не отвечала.
Она, вспоминая слова деда, всё равно не отказывалась от мысли отдать Алексея купцу Бояринову.
Продолжение тут