Вовка, в миру Владимир Александрович, сидя в «храме уединённого размышления», то есть в раздельном санузле, а именно в меньшей его части, озадаченно смотрел на висящий перед ним настенный календарь. Календарь с отрывными глянцевыми страницами закрывал приличный кусок белой стандартной двери. В небольшой двухкомнатной квартире это было единственное место, где его можно было разместить. Тут он не цеплялся за одежду, не падал и не расставался с отрывными страницами с немым укором: время идёт, а вы ещё в ушедшем месяце живёте. Висящий на уровне глаз, он с определенной регулярностью напоминал стройными рядами семидневок, всякого рода пометками — о рутинных делах, важных событиях, о буднях и праздниках, и, кроме того, о скоротечности бытия. Пунктирная отрывная лента всегда с надрывом напоминала об этом, постоянно оставляя бумажный клочок предыдущего месяца.
«Остановитесь, вот я — часть листа, подумайте, оглянитесь, вспомните: а что вы сделали хорошего за то время, какое безжалостно оторвали от меня, хоть на этом оставшемся клочке сделайте пометку о выполненной работе, о звонке или письме родственникам, о помощи другу, или просто незнакомому человеку.
Не спешите бросать меня в мусорку — потом не найдёте!
Нет! Нам все некогда! Время, вперёд! В будущее!!!
Вот и в этот раз, закрываясь на шпингалет, Вовка собирался поразмыслить о главных задачах начинающегося месяца — на работе и в доме.
Пока скомканный и оторванный март летел в ведро для приемки туалетной бумаги, грядущий апрель чуть не заставил его поднять руки вверх: вместо цифры 12 на Вовку, как дуло огнестрельного оружия, смотрело отверстие округлой формы.
Некто вырезал из апреля число, обозначающее святую дату для каждого, знавшего хоть что-то о первом полёте человека в космос. Характер ранения бумажного листа указывал на осознанность неправомерных действий, исключая состояние аффекта или нанесение травмы по неосторожности.
Время для проведения расследования и определения мотива преступления, не сходя с места, исчислялось тремя-пятью минутами. Надо было быстро определиться, каким методом раскрытия воспользоваться: дедуктивным методом Шерлока Холмса, железной логикой Эркюля Пуаро или изящными умозаключениями мисс Марпл.
Санитарно-гигиеническое сооружение, на котором сидел Вовка, как-то не вязалось с именами знаменитых детективов.
Тогда, пожалуй — инспектор Варнике, мастер расследования мелких административных правонарушений в клетчатом костюме, из журнала «Наука и жизнь», но, разумеется, без пиджака и ботинок.
Круг подозреваемых был невелик.
Кошачий след он отмел сразу. Кот Рыжик хоть из простых, но был воспитанным котом, да и санузел у него был свой, кошачий — на балконе — он любил свежий воздух: сельская привычка. Когти он точил о боковушку дивана, которую уже порядком изодрал. Делал он это прилюдно, прижав уши и косясь глазами на Вовку: «Дурная привычка. Знаю, но ничего не могу с собой поделать. Извини».
«Сынишка? — прикинул Вовка-Варнике. — Чего ради?»
Третий класс, хорошист. Вовка его и в футбол учил играть, и кататься на велике и на лыжах. Отношения у них складывались.
Стоп! Он просил купить ему акварельные краски. А папаша обещал, но забыл…
Может, сам, в бессознательном состоянии? Да, ангелом Вовка не был. Бывали коллективные мероприятия, Вовка приходил домой поздно, слегка пошатываясь, но на своих, принося с собой чудесный букет запахов сигаретного дыма, коньячных паров и, что греха таить, следов женского парфюма, который цепко присутствовал в этом букете. Хотя никаких предосудительных действий совершено не было.
Но уже который месяц Вовка пахнул правильно. Полгода назад ему пришлось доставить домой приятеля, который вообще-то не пил и не курил, но с которым случилась такая оказия, что он и выпил, и покурил, и пропитался тем самым тройным букетом, выводящим из равновесия самых терпеливых жён. Жена приятеля отреагировала неординарно, но поучительно.
— Может, его раздеть и уложить? — спросил её Вовка.
— Не, брось его под стол, пусть там валяется! Не хочу, чтоб в спальне «мужиком» пахло.
Нет, себя исключаем.
Оставался ещё один член семьи.
Ещё в марте он обвёл эту дату, чтобы не забыть поздравить своего начальника. Ведь Вовка он только тут, а на работе он Владимир Александрович, и у него теперь новый начальник, Руднев Дмитрий Саныч — нормальный, толковый мужик. Повезло — тот просмотрел первый отчёт, составленный Владимиром, задал несколько вопросов по существу и подписал назначение.
Вот его и хотел поздравить Вовка.
— Что ты обводишь кружочком? Мы будем что-то праздновать? — тогда спросила жена вкрадчиво, забирая шариковую ручку.
— День рождения Руднева, — поспешил с ответом Вовка. — Не забыть поздравить, когда отчёт за квартал сдавать буду, — и закрыл за собой дверь, по понятным соображениям.
— Ясно… — жена разочарованно хлопнула другой дверью — кухонной.
Если бы Вовка умел разбираться в нюансах хлопанья кухонной дверью, возможно, дыра в календаре и не появилась бы. И этот хлопок напомнил бы, что девять лет назад жизнь вывела его на новую орбиту: 12-го апреля, в День космонавтики, Вовка расписался в загсе со своей второй половиной.
Инспектор Варнике отправился на свою страницу журнала — следствие закончено.
***
Поздравил своего начальника Вовка, едва явившись на работу.
— Хорошо, что ты меня застал! — обрадовал он Вовку и тут же посетовал, — пора в управление.
Вовка понимающе кивнул: «Тоже отчет, и тоже надо сдать и застать!» и понял, что на него свалились два-три часа свободы. Погулять, оглядеться, подумать.
Он купил акварельные краски, девять красных гвоздик, бутылку «Киндзмараули». Придя домой, приготовил селёдку под шубой, достал свадебный альбом. С сыном вычистили кошачий туалет.
Когда после ужина все улеглись, Вовка, уже в кровати, получил лёгкий пинок и «чмок» куда-то в ухо…
***
Проснулся он поздно: на нём топтался кот. На кухне что-то шкворчало. Вовка поискал ногами тапочки и, не найдя, поспешил в туалет: «Киндзмараули» действовало.
Присев, уткнулся взглядом в календарь — апреля не было! Вместо простреленного листка на Вовку смотрел и улыбался первый в мире человек-космонавт в шлеме с буквами «СССР».
Верней, апрель был прикрыт листом из альбома. Краски на листе ещё не высохли. На фоне черного неба, рядом с космическим кораблем, стояли три фигурки в скафандрах: две побольше, одна поменьше. Впрочем, была и совсем маленькая, тоже в скафандре, только с хвостом.
---
Александр Я.
