Приехала на следующий день, припарковалась чуть ближе,чем находится Бургер Кинг. Опять вышла, сходила поесть, взяла с собой в придачу наггетсы, картошку фри, креветки в кляре, и шримпролл с креветками. Газету еще дали зачем-то. Сижу в машине и читаю, одновременно засовывая кусок наггетса себе в рот.
Объявление в газете гласило: «секретному специальному заведению нужна уборщица. Зарплата шестьдесят тысяч, и это не предел. Звоните, срочно!»
Я, удивленно взяв телефон, тут же набрала номер.
Взяли. Мужской голос сказал:
– Алло. Слушаю вас.
– Кхм… Здравствуйте, это я. То есть, я звоню по объявлению. Вам нужна уборщица, да?
Голос ответил:
– Да. Нужна. Вы можете приехать сегодня, или когда вам будет удобно?
– Могу прямо сейчас. Адрес у вас какой?
Продиктовали адрес.
– Сейчас подъеду. Ждите.
И, положив трубку, завела двигатель, затем, посмотрев на табличку на здании бургер Кинга, на которой был написан адрес, задумчиво сказала:
– Так это же должно быть рядом!Вот эта улица и, как говорил мужчина, недалеко ресторан бургер Кинг находится… – прикрыв рот рукой, сижу с вытаращенными глазами. – Это, случайно, не то ли самое здание? Ну, которое я в понедельник здесь обнаружила? Так… если это оно, тогда потянем время, а то нельзя приехать так быстро, – и, вздохнув просидела в машине еще минут тридцать.
Пешком дошла до ворот и, покосившись на калитку, вынула телефон, чтобы написать «Я уже рядом, почти подошла».
Ответ пришел незамедлительно: «Сейчас».
Внезапно что-то прогудело, и дверь открылась, но за ней никого не было видно.
Я аккуратно прошла внутрь. Ничего себе, тут целый корпус из нескольких зданий! Подошла ближе и встала. Пришло сообщение: «Сейчас выйду».
Через пару минут появился мужчина в рубашке и брюках, который пригласил меня внутрь.
Я кое-как прошла. Честно,по какой-то неизвестной мне причине идти туда не хотелось от слова совсем.
Зашли. Здание походило на какую-то больницу, но для больницы это было слишком.
Прошли в кабинет. Он сказал:
– Все этажи и комнаты ваши, кроме,как вы уже видели в лифте, нулевой и минус первый этажи. На нулевом у наспарковка. Если у вас есть машина…
– А что, простите, на минус первом этаже находится? – перебила я солидного мужчину, хоть и не самого крутого из тех, что я видела.
– А это вам знать совершенно не нужно. Этот этаж не входит в ваши обязанности и убирать его не нужно. Если только с моего разрешения, – ответил он.
– Хорошо.
Заполнили бумаги. Естественно,я в них представилась как Камила Какая-то. Мало ли чего, хотя преступного совершать не намерена. Просто не хочется,чтобы в случае чего ко мне приперлись.
– Можете заступать завтра. Если хотите, можно и сегодня.
Уехала оттуда часа через два, меня даже до калитки проводили.
Пришлось наврать, что у меня и машины нет. Я все равно вряд ли буду ставить ее там, или вообще на транспорте буду добираться, ну, или ставить на стоянке около БК.
Прошло три дня. Мне приснился какой-то странный сон, связанный с тем зданием. И, кстати, мне удалось проникнуть на минус первый этаж. Любопытство же превыше всего, оно бы поглотило меня, если бы я не посмотрела, что там находится. Меня ждала только какая-то дверь, которую просто так открыть невозможно. Там можно пройти только по сканеру руки или прислонив бейджик.
На четвертый день меня пригласили убрать там коридор, но не больше, что странно.
Я тихо подошла к двери и посмотрела в окошко, которое было на двери, будто в какой-то психушке. Тут кто-то стал выходить, пришлось отпрыгнуть и взяться за работу.
Я сделала вид, что полощу тряпку в ведре. Вышедший мужчина и прошел мимо. Дверь захлопнулась спустя минуту, унося за собой воздух, проникший в помещение с моим ароматом духов.
Вдруг через пару минут появился перед глазами образ того парня похожего на таксиста. Вмоей голове прозвучало: «помоги мне».
Я уронила швабру и стояла с вытаращенными глазами. Затем быстро схватив ее, опять уронила.
Вышли двое. Один мужчина посмотрел на меня и сказал:
– Ха-ха, что это за лохушка? Она точно уборщица? У нее все из рук падает?
Другой подпихнул его и сказал:
– Нормальная она, падать вещи могут у многих, знаешь ли. Ты лучше скажи, что насчет этого, черного… ну, буйного нашего? Так и не хочет на сотрудничество идти?
– Нет. Уперся, как бык или козел, рогами и ни в какую не хочет идти на уговоры и наши условия.
– Черт. И что с ним делать? Уже сколько дней тут… Да и видел, как сам себя в попытке снять… – переведя взгляд на меня,шепнул: – электрический ошейник.
Я, покосившись на угол, за который они зашли, отжала тряпку и шепнула:
– Что? Про кого это там они?
Через несколько минут мужчины вновь появились. Первый сказал:
– Не знаю. Подержим еще несколько дней, а если так и дальше пойдет… уничтожим к чертям собачьим.
Они вновь зашли в комнату. Сглотнув подряд две слюни, повернувшись, я взглянула ненавидящим взглядом на дверь и, подставив палец к подбородку, с задумчивым взглядом произнесла:
– Что же там такое находится? И о ком они говорили? Эх, хотелось бы мне знать…
Прошло еще три дня. Они были не сказать что хорошими, напротив… будто самые адские в моей жизни. Снились сны с тем зданием, той дверью и почему-то парнем, который напоминал таксиста… только вот чем? Лицом? Волосы у него явно длиннее.
Дело было к вечеру, так как моя смена наступила в половине четвертого, а до этого я была на работе. Почти и не спала за эти дни. Так, часов пять-шесть от силы. Поспишь, пожалуй, когда тебе снится неизвестный человек, просящий о помощи.
Сперва убиралась на этажах, затем опять вызвали туда. Убрала половину длинного коридора, вышел какой-то работник и пошел, вполне вероятно, попить кофе. Вернулся он через несколько минут и вынул свой бейджик. Я зачем-то взяла сзади него доску, стоявшую у одной из стен, и подкралась. Не успел он развернуться, как я огрела бедолагу этой доской. Он свалился. Я, кое-как подхватив и аккуратно положив на пол, чтобы ни звука не было, оттащила и закрыла его в комнате, напоминавшей подсобное помещение. Стащив бейджик и подсунув под дверь кирпич (основное дело сотрудник уже сделал, а именно – снял отпечаток своей руки и пальцев),
я быстро проскочила в дверь и убрала кирпич, оставив маленькую палочку. Там было две кнопки, какая из них открывает дверь изнутри было не понятно.
Прошла кое-как мимо всех дверей и, подкравшись к последней, прислонилась к ней, прислушиваясь.
Мужской голос, один из тех двух, что я уже здесь слышала, сказал:
– В сотый раз спрашиваю: будешь с нами вести диалог? Что в этом такого? Нужно просто взять и выполнить условия. Я тебя спрашиваю, тварь!
Я спряталась за дверь. Вышел какой-то человек в биохимическом костюме.
Я, посмотрев на него, кое-как прижимаясь к стене, вздохнула, стоило ему миновать мое укрытие.
Поспешила оттуда убраться, все равно внутрь не проникнуть. На всякий случай сделала скан бейджика.
Через два дня провозилась практически до ночи, только вот несколько людей никак не уходили. Я даже попила чай с тем идиотом, которого огрела, затем сняла отпечатки пальцев с его бокала, надеясь, что это поможет.
Вздумал ко мне подкатывать еще, ха, вот дебил! Он мне нисколько не нравился, да даже если бы и нравился… Вполне вероятно, что они – плохие люди.
В здании было практически пусто. Я кое-как проникла на минус первый этаж и, подойдя к той двери, приложила бейджик, а к другому сканеру – отпечатки. Получилось! Ха-ха!
Зашла, прокралась опять к той двери.
Стою, тихо спрятавшись за ней. Вышел опять человек в биохимическом костюме и снял с себя маску со шлемом. Я тут же оглушила его битой, которая была зачем-то прикреплена к стене. Он упал, я, подхватив раздела его и, переодевшись в костюм, зашла в ту комнату, естественно, затащив поверженного мужчину в общий коридор.
Прохожу мимо, кое-как пытаясь скрыть лицо, если вдруг видно.
И, встав в нескольких метрах от других людей, стою, затем спряталась за какую-то штуку типа стенда.
Клетка какая-то с железными палками, те двое взяли в руки какие-то пики, или инструменты с наконечником наподобие стрелы, и, просунув в щели между палок, ткнули в кого-то.
Парень внутри накинулся на клетку, ощерившись. Были видны острые, как иглы, клыки, напоминавшие человеческие, но в разы тоньше и, возможно, острее.
Один хохотнул и сказал:
– Слышь, ты… животное. Всего лишь животное, бесполезное и никчемное. Держи себя в руках, черт поганый!
И хотел было его ткнуть, но тот отпрянул и, взглянув на меня, внезапно скрылся в темноте.
Второй сказал:
– Что это? Что с ним? Странная реакция какая-то...
И, повернувшись, посмотрел по сторонам.
Я этот момент пропустила, так как мне хотелось то чихнуть, и я сдерживалась, чтобы этого не сделать, то приспичило, как назло, в туалет.
Я подумала: «Черт! Это похоже на какую-то лабораторию, мать вашу! Как в этих… фильмах».
Внезапно не моя мысль прозвучала вновь: «Помоги мне».
Я, сжав руки в кулак, кое-как выглянула и прикусила губу.
Наверное, тот баклан очухался. Если бы пришел в себя, то прибежал бы сюда и панику навел. Хм… Почему же до сих пор тихо?
Второй сказал:
– Вообще-то, он – не черт поганый, а этот, как его…
Первый рявкнул:
– Да хоть инкуб! Значения не имеет. Поганый, значит, такой и есть, а еще проклятый! – и плюнул в щель клетки.
– Будь я ближе, тоже плюнул бы, и тогда вы бы увидели… – едва слышно прохрипел голос из клетки.
Первый сказал:
– Ишь чего! Погань, так что же тебе мешает, а?! Тварь! Давай. Плюнь! Подойди и плюнь! О, давай. Ля-ля-ля, я здесь.
Я, прикусывая губу, думаю: «Сами провоцируют его. Кто хочешь может взбеситься на такое отношение. Это как я провоцировала опасных питомцев, но никакой реакции от них, почему-то, не следовало. Может, потому, что это было сделано не специально, а с тоской и грустью в душе? Если она есть, конечно, но, черт возьми, так поступать… вы люди, или кто? Нет, вы недостойны называться людьми, а он… получше вас в данный момент, не знаю уж, кто там».
Первый сказал:
– Так, все. Отродье гребаное. Завтра, в лучшем случае – послезавтра тебе не жить. Готовься, утырок. Огнем, сука, сожгу специально. Таких земля вообще не должна носить.
Они ушли спустя несколько минут. Я, затаившись возле непонятной штуки, кое-как стою. Прождав несколько минут, вышла и осторожно подошла к клетке.
Стою, смотрю в темноту. Голос едва слышно произнес:
– Лучше добей...
Я, прикусив губу едва не до крови, развернувшись, стою спиной и, глядя по сторонам, направилась к выходу. Выйдя, поднялась на два этажа, открыла щиток и вырубила электричество.
Промелькнула мимо сторожа, – сидит себе с раскрытым журналом моделей, причем с закрытыми глазами. Вернувшись, воткнула ключ в замочную скважину который сперла на вахте у сторожа. Видимо, еще и выпил чего-то крепкого.
Оставила ключ в замке и, поглядывая на дверь, прикусив губу, хотела быстро убежать, как вдруг меня обхватила вокруг шеи рука и придавило горло.
Я еле стояла, не говоря ни слова. Внезапно другая рука сорвала с меня шлем и, резко отпустив, меня повернули лицом в противоположную сторону.
Я встретилась со взглядом парня. Он, глядя на меня, шепнул:
– Чего молчала? Думаю – что-то здесь не так, вот и решил сорват с тебя шлем. А если было бы поздно? Думаешь хоть что-нибудь?
Я три раза прокашлялась и, хрипя, вполголоса ответила:
– Тогда смирилась бы со своей судьбой.
Он, подняв сжатую в кулак руку, поднес к моему лицу и, разжав, вдруг прижал меня к себе, словно мы давно знакомы, хотя я его не знала и видела впервые. Точнее, практически не видела, так как телефон тут же разрядился и погас. Осветить лицо успела только на минуту.
Я шепнула:
– Пора. Пора уходить отсюда. Можешь идти?
– Да, только смотря на какое расстояние…
Кое-как закинула его руку на свое плечо. Мы поспешили убраться.
Вынув из пакета мантию с капюшоном, накинула на него.
– На время. Там чертовы камеры.
Мы, не помню как, миновали калитку и вышли за ворота, завернув за угол.
Там находилась моя бордовая машина марки Лада приора новой модели. У меня был и «БМВ», только продала его, там налог большой. Была и Митсубиси.
Парень, удивленно подняв бровь, шепнул себе под нос:
– Я такую машину уже видел около твоего дома, когда подвозил. Только ты все еще не в курсе. Сейчас я выгляжу не как тот таксист.
Усадила на заднее сидение, сама – быстро за руль. Передвинула рычаг переключения передач, и мы стартанули с места.
Он развалился, едва помещаясь на сидении. Учитывая, какого парень был роста...
– Не знаю, куда тебе. К тебе домой, или ко мне уж… без понятия. Есть хоть дом-то?
Он расстегнул пуговицу и вторую. Почему-то на рубашке их было всего две. Распахнув, посмотрел на свою грудь. Я, притормозив, ждала, когда переключится светофор. Оглянувшись, едва не перепутала газ с тормозом.
На его груди был шрам, из которого, судя по всему, сочилась кровь.
– Кошмар! Неужели так можно изуродовать человека?! Немедленно в скорую!
Он, взглянув на меня, резко обхватив шею, прижал к сиденью и шепнул:
– Никакой скорой. Это пройдет. Не волнуйся.
– Какое, какое… какое никакой скорой, какое еще пройдет?!
Он резко шепнул на ухо:
– Я сказал – никакой скорой. Сама убедишься. Вообще, чего переживаешь за… – и, запнувшись добавил, – едва знакомого парня…
– Так вроде освободила тебя, и ты теперь под моей ответственностью, разве нет?
Он, улыбнувшись, шепнул:
– Не волнуйся, у тебя на руках не скончаюсь. Поехали, куда ты там хотела… Свернешь куда-либо, извини, голову откручу, – и хихикнул. – Да ладно. Не откручу ничего, но сворачивать лучше не надо.
– Как скажешь…
Он, спрятавшись за моим сиденьем, дотронулся до пальца языком и прислонил к шраму.
Я оглянулась.
– Ты лучше смотри на дорогу, хорошо? Ежели уж за меня переживаешь, так и я за тебя.
Я, прикусив губу, неохотно повернулась.
– Что ты там делаешь? – взяло верх любопытство.
Через минуты три тишины повернулась. Никого. Я обратно повернула голову и покосилась на пассажирское сидение, едва не врезавшись в столб. Каким образом он тут очутился?!
Парень, улыбнувшись, сказал:
– Я уже здесь. Кого ты там ищешь?
– С тобой инфаркт можно заработать или инсульт. Был там, каким-то чудом здесь оказался.
Дальше ехали молча. Он сперва положил голову на мое плечо, затем, когда тормознула, вообще съехал на мои ляжки и, улыбнувшись и развалившись на сидении, приобнял меня.
– На заднем сиденье не судьба была лежать? Обязательно нужно вот взять и… ох… что ты какой?..
– Не судьба, улыбнулся он. – Тебя там нет.
Я, вытаращив глаза, посмотрела на него и вновь вернула взгляд на дорогу.
Минуты три молчали.
– Так, значит, ты поближе ко мне хочешь, да?
– Да. Хочется поближе к кому-нибудь. И за то, что сделал недавно, прости, просто ты сама знаешь… Что многие врачи всего лишь калечат, а не лечат.
Я вспомнила неправильные диагнозы и ответила:
– Ну, в принципе да... Но не все же!
– Пожалуйста, давай не будем об этом, а? – и пробурчал себе под нос:
– все равно мне туда нельзя. Узнаешь когда-нибудь, почему. Хоть и выгляжу, как человек, и кровь, как у вас, но все же она другая.
Приехали к моему подъезду. Я, вздохнув, посмотрела на него и, оглядевшись, взяла мантию и сказала:
– На, накинь. Тут, вон, тоже камера, хотя кажется, что муляж… На всякий случай.
Накинул неохотно. Мы вышли. Я, поставив на сигнализацию машину, подошла и, вынув из сумки ключи, поднесла ключ домофона к магнитному замку. Мы вошли в дом.
Поднялись на лифте на одиннадцатый этаж. И то не хотела, чтобы он знал номер этажа, мало ли чего. Но по лестнице мы бы могли и не дойти.
Зашли в квартиру. Я помыла руки.
Он, кое-как разувшись, шепнул:
– Хорошо, что решил в таком виде остаться, а то сил бы не было на обратное превращение. И она бы была в полном удивлении и ужасе.
Я вышла из ванной и замерла от ужаса. Его горло было все в каких-то царапинах.
– Чего? Что такое?
Я покосилась на его руки, он тут же спрятал их за спину.
– Это ты так в попытке снять тот зловещий ошейник себя поцарапал?
Он скривил губу и ничего не ответил.
– Ладно. Если хочешь помыть руки, ванная там. Твоя комната рядом с ванной, с левой стороны. Желательно ко мне не заходить.
И пошла к себе. Легла в кровать и, закрыв глаза, уснула.
Он, слегка умыв шею и помыв руки, выключил воду, затем, остановившись у ванной, посмотрел в комнату и неохотно зашел.
Сел на диван и шепнул:
– Я бы лучше с тобой рядом был. Куда спокойнее и приятней, чем одному, но, с другой стороны, неизвестно, что может произойти.
Прошла ночь, наступило утро. Я заглянула к нему и, прикусив губу, на всякий случай написала записку: «Я уехала на работу». И ушла из квартиры.
Он вышел из комнаты где-то к обеду и, посмотрев на записку, сказал:
– И вот так оставить незнакомца в квартире одного? Ладно, я ничего не украду, если только тебя и твое сердце… А остальное мне не интересно.
С работы пришлось уволиться, – естественно, не сразу, иначе подозрения моментально пали бы на меня.
Так и думала, что в кинотеатр я вернусь и не раз. А это гребаное здание почему-то было мне не по нраву еще с первого взгляда.
Домой пришла вечером. Коллега звала на концерт, пришлось отказаться.
Приготовила поесть, в том числе и гостю. Сказала ему:
– Говорить все так же трудно
Он шепнул:
– Пока да, а что ты хотела?
– Ничего. Просто. Поговорили бы, будь тебе хоть чуточку легче.
– Может быть, завтра, – улыбнулся он.
Я, вздохнув, поела и ушла к себе. Он, не доев тоже ушел в свою комнату.
Я шепнула:
– Скорее бы уже полегче ему было. Предстоит очень серьезный разговор.
Парень шепнул:
– Я не против поговорить, но ведь она начнет задавать ненужные вопросы. Не могу я сказать все как есть, нет, не сейчас…
Наступило утро. Я проснулась и, слегка перекусив, пошла на работу, вновь оставив записку.
Парень вышел из комнаты почти под вечер. И, посмотрев на часы, сказал:
– Когда же придет уже… – запнувшись и улыбнувшись, добавил: – вот черт. Более менее нормально уже, и в горле нет дискомфорта. И хорошо и плохо… Надеюсь, разговор сегодня не состоится.
Я пришла почти ночью. И, пройдя в коридор, посмотрела по сторонам. Что-то некомфортно мне.
Прошла кое-как до другого порога и переобулась. Внезапно сзади кто-то накинулся и, обняв, прижался ко мне.
Я, повернувшись, со вздохом сказала:
– Блин. С тобой инфаркт схватишь! Хорошо, что не вдарила в челюсть. А то могла ведь, машинально
– Извини, если напугал. Не хотел. Просто хотел встретить тебя, сюрприз, типа, сделать.
Прижимая меня к себе, он зарылся носом в мои волосы, вдыхая аромат.
– Ты… ты что… твори…
Он, касаясь носом уха, шепнул:
– Я соскучился...
Я, кое-как рванувшись вперед, развернулась и сказала:
– Так, немедленно прекрати! Я так полагаю, тебе лучше, да?
Тишина на несколько минут.
– Да чуть лучше, – в полголоса ответил он. – Но все равно много лучше не разговаривать. В горле щипет.
Я покосилась на его грудь в распахнутой рубашке и выпучила глаза.
Шрама уже не было, даже следа от него не осталось. Как он так сделал? К тому же так быстро, нужно не мало времени, чтобы зажила такая рана, а тут – день-другой, и уже не видно даже рубца.
Я взглянула на него и сделала шаг назад.
Он спросил:
– Что такое? А, шрам зажил, да, ты не рада?
– Д-да, то есть, нет... Я рада! Конечно же, рада… Хорошо, что зажил, а то думала, может, мазью помазать уже.
– Как видишь, уже не нужно. Да и отказался бы все равно, хотя… смотря с каким бы ты отношением это делала.
И сделал шаг ко мне. Я кинулась бежать от него. Парень, поймав меня и обняв, прижал к себе.
Шепнул:
– Ты чего? Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда, – и, прислонившись носом к моему, и своим лбом к моему:
– хочу сказать одно: спасибо, что освободила меня.
– Н-н-не за что…
Кое-как отпустил меня. Я пошла мыть руки, затем стала готовить на кухне ужин.
Парень шепнул:
– Нужно что-нибудь приготовить самому, на завтрак хотя бы. Хоть какая-то польза от меня будет. Прости, конечно, что командую в твоей квартире, не спросив разрешения. Но хоть как-то полезен буду, а то чувствую, что я здесь лишний. Она и так уставшая приходит, да и утром не ест почти, – все время опаздывает.
Наложила в тарелку себе и ему и, развернувшись, врезалась в парня. Он с улыбкой сел на стул. Поела кое-как и ушла. Гость, опять не съев до конца свой ужин, тоже в отправился к себе.
Я задумчиво сказала:
– Так. Еще, наверное, несколько дней и пусть идет, куда хочет, мне все равно. Тем более дом есть, он говорил. У меня не пристанище, вот только поправится и пусть валит, а то, кажется, начинаю к нему привыкать, а это мне не нужно. Ни в коем случае. Еще чего. Самое худшее – привязываться к людям, а еще хуже – если это не взаимно.
Завалилась спать. Проснулась утром от аромата жареной колбасы, шедшего непойми откуда в перемешку с запахом яичницы. Поначалу думала, что это от соседей. Потом, вскочив, пошла на запах и пришла на собственную кухню.
За плитой стоял мой гость и жарил в сковороде яичницу.
Я стояла с вытаращенными глазами. Он, выложив в тарелки еду, повернувшись, поставил их на стол.
– Вот, решил завтрак приготовить, – и посмотрел на меня. – Ах, да, извини что не спросил разрешения покомандовать на кухне. Все же твоя квартира, а не моя. Прости… решил сделать полезное дело.
Я машинально сглотнула слюну.
– Эм-м. М-м, – и стою мычу.
Он подошел, взял меня и, подняв на руки, посадил на стул и шепнул:
– Хватит издавать непонятные звуки, садись есть.
– Это… Так я это, еще не умывалась… – и хотела встать и выйти из-за стола, но, как назло, он, опять подойдя к стулу, закрыл собой проход и сказал:
– Ешь давай. Сейчас сбежишь под предлогом умыться. Ты готовила, теперь позволь это буду делать и я.
Под конец чуть сбавил тон голоса и на секунду даже запнулся. Я посмотрела на него и повернулась к столу, взяла кухонный прибор и приступила к трапезе. Он сел поближе и, пододвинув стул ближе ко мне, чтобы не оставалось места в случае чего встать и выйти из-за стола, сел и тоже приступил к завтраку.
Я покосилась на него. Старалась практически не смотреть, но это получалось не очень-то и хорошо.
Поели, я пошла одеваться на работу. Взяла вещи и направилась к выходу. Он, остановив меня, обнимая, прижал к себе и шепнул:
– Возвращайся побыстрее, пожалуйста.
– Это уж как получится, – удивленно посмотрела на него. – Я здесь совершенно ни при чем.
И ушла, когда он неохотно меня отпустил. Проработала в этот день до шестнадцати, вышла из торгового центра, прогулявшись по парку, вздохнула и подумала: «Домой, что ли, поехать? Интересно, как там он? Ему легче, или опять чуть лучше и много говорить нельзя? Такое впечатление, что парень не хочет, чтобы состоялся этот важный разговор».
Приехала домой. Неохотно зашла в квартиру и, осмотревшись по сторонам, аккуратно прошла мимо висящей на вешалке одежды, а то вдруг опять выскочит из-за них, как в тот раз.
Прошла по коридору и, вздохнув, направилась прямиком в ванную. Зашла не включив свет, открыла кран, выдавила из бутылки с дозатором каплю, мою руки себе спокойно, как вдруг чьи-то руки обхватили меня и прижали к себе. Я, вздрогнув, хотела было заехать локтем в челюсть, но что-то заставило меня обернуться. Я увидела уже слишком знакомое лицо.
– Черт возьми, а! Хотя я прекрасно знаю, что ты у меня дома и можешь быть где угодно, но не делай так больше, а?!
Он чуть улыбнулся, приблизив свое лицо к моему плечу, когда я уже повернулась обратно, и шепнул:
– Хорошо, как скажешь. Учту, извини, что напугал тебя.
И, взглянув на меня, поцеловал плечо и стал осыпать его поцелуями.
Я, косясь на него, помыла руки и умыла лицо с мылом, затем, закрыв кран, хотела развернуться, как он уже успел отстраниться от меня и более того – взять полотенце с вешалки. Парень, улыбнувшись, протянул его мне. Я сглотнула слюну и, удивленно взяв полотенце из его рук, вытерлась. Парень улыбнулся, сделал шаг, затем еще один назад и, выйдя из комнаты, сказал:
– Я тебя уже заждался. И я... – и запнулся, взглянув на меня.
Я вышла из ванной и, направившись в кухню, подумала: «Мне совсем не интересно, что ты там. Вот и хорошо. Молчи лучше, у нас впереди серьезный разговор».
Мужчина шепнул:
– Это я и так знаю. Вообще мне известно многое наперед, если ты хочешь знать.
Я приготовила рис с мясом и в гарнир положила морковь по-корейски.
Наложила себе сама, положила на стол, села за него и покосилась на стоящего рядом парня, который к этой минуте уже присел на стул.
Я, прикусив губу, встала и, наложив еды ему тоже, пододвинула тарелку. Со стороны получилось, будто швырнула миску собаке, случайно так вышло.
Он посмотрел на тарелку и на меня и, спустя тройку минут, взял в руку ложку. Я уже к тому времени половину тарелки съела, а он только начал.
Посмотрела на него и, уткнувшись в тарелку, сказала:
– Так как ты там оказался, в той лаборатории? Кто ты? Твое имя, если можно…
Парень взглянул на меня и положил ложку обратно. Что-то мне подсказывало в тот момент, что ничего он не скажет.
Парень сказал:
– Шел по улице, и тут на меня напали, чем-то вырубили, и когда уже очнулся, то оказался там. Простой человек.
Я посмотрела на него и скривила губу. Возможно я и верю где-то на процентов пятьдесят, но что-то мне не внушало доверия. К тому же, в одной из секретных дверей я видела в окошко, что там было что-то похожее на человека-рыбу.
– Ладно. Хорошо, как скажешь. О чем они тебя просили?
– Я уже и не помню, – все так же глядя в тарелку, ответил он. – В принципе, как и весь этот ужас, пока я был там.
Я, съев две ложки и взглянув на него, взяла тарелку и встала и быстро ушла, чтобы в случае чего не пытался вернуть меня, как в тот раз, не пытался схватить, как тогда…
Но он и не попробовал. Парень, сидя за столом и глядя в тарелку, вздохнув, посмотрел на стул где я сидела, и шепнул:
– Выбрала бы другое время для разговора, а не прямо за столом сидим. Аппетит аж пропал, эх… Прости, придет время, и я скажу. Отвечу на все твои вопросы, а пока тебе не нужно это знать.
Я неохотно доела в своей комнате и, поставив на стол тарелку, рассуждала сама с собой:
– Конечно, может, и правда простой человек. Хотя, стоп, разве могут так быстро пройти шрамы у обычного человека? Не знаю… Черт, и верю, и не верю ему. Как же сложно, а! Ах да, кто я такая есть, чтобы мне говорить что-то про себя и свою жизнь? Я никто и звать меня никак, да-да! Пустое место, не более.
Парень стоя около ванной комнаты, сжав руки в кулак.
– Это вовсе не так! Хекш дери тех людей, из-за которых я там оказался, это не так! Ох, как я жажду рассказать, но пока нельзя… Извини. Нет, я это слышать не могу.
И ушел в комнату. Я легла и, раздраженно глядя в потолок, покосилась на стену.
Кое-как повернулась на бок и закрыла глаза, затем уснула. Но мне практически не спалось. Внутри бунтовали злость и ненависть, а также – разочарование и недоверие к этому человеку. Я шепнула:
– Этот козел поправился, да? Вот пусть и проваливает отсюда! Шмара мужского пола, или как таких называют?! Сученок гребаный! Провались ты не знаю куда! Хоть в саму преисподнюю ада!
Парень, прислонив руку к лбу, в это время шептал:
– Радость моя, а если бы ты знала, что мне даже оттуда, где ты сейчас находишься, все слышно… Ох, я честно хочу тебе рассказать все как есть, но, предвидя твою реакцию, не могу этого сделать. Возможно, я и уйду, но это будет не на долго.
Встала на утро, пошла в ванную и, открыв кран, стала умываться. Парень вышел из комнаты и встал перед ванной, наблюдая за мной. Я, повернувшись, сделала шаг к двери и, дотянувшись до ручки, закрыла дверь перед носом. Он цыкнул:
– Кажется, ты чувствуешь, что я тебе не договариваю что-то, ну, или обманываю тебя, хоть я и всегд говорю правду. Только не в этот момент…
И, постояв немного, ушел на кухню, затем оттуда убежал в комнату. Я вышла и покосилась на дверь, затем, крадучись, будто вор в ночи, направилась на кухню. Фух, его там не оказалось.
Я приготовила еду и начала завтракать, затем вспомнила, что не одна и, съев оставшееся в тарелке, приготовила ему тоже и, взяв тарелку, посмотрела на комнату. Поставила завтрак на стол. Проходя мимо комнаты, где он обустроился, прикусила губу и завернула в свою. Переоделась и отправилась на работу.
Парень вышел из своей комнаты и, посмотрев на кухню, кинулся к двери, но она уже была закрыта.
– Даже не взглянули друг на друга на прощание, про поцелуй, как раньше, я уже молчу. Приходи побыстрее, прошу. Все равно возвращайся как можно скорее.
Я вернулась вечером с продуктами и бутылками вина в отдельном пакете. Пакет с продуктами поставила на пол кухни, разобрала и пошла в свою комнату, закрыла дверь и, вздохнув, шепнула:
– Ну и не говори мне ничего, козел! Петух драный! Скот! Молодец, не высовывайся из комнаты, а то как врежу кулаком по роже твоей наглой.
И, открыв вино, стала пить. Одну бутылку, вторую, третью… шестую.
Вырубилась, лежу на кровати раздвинув ноги. На следующий вечер вернулась так же с бутылками алкоголя. Так прошли три дня.
На третий так же выпила несколько бутылок, и меня стало клонить в сон. Вырубилась. Одна нога осталась на полу, другая – на постели. Халат завязан кое-как поясом, а под ним – ничего.
Под утро, когда еще было темно и только слегка рассветало, парень вышел из комнаты и, посмотрев в сторону кухни, направился в мою комнату. Он, остановившись у двери, шепнул:
– Я знаю, ты просила меня не заходить в твою комнату, точнее – желательно не заходить… Но вдруг с тобой что-то случится? По правде сказать, ты мне не безразлична, хоть и делаю вид, что это не так, – и вполголоса сказал:
– ты спишь? Я зайду?
Ответа естественно не последовало, так как я все еще крепко спала.
Он заглянул и, посмотрев на меня, слегка улыбнулся, затем вошел в комнату, глядя по сторонам, и подошел к кровати.
Парень пощупал пульс у горла.
– Разве можно так пить? Вообще, по какой причине ты стала каждый день покупать вино, а? Хоть бы не в одиночку. Или это по той причине, что не ответил тебе? Прости, так нужно.
И, подложив под меня руку, приобнял и, нависая надо мной, разглядывал меня. Поцеловал первый раз в щечку, второй – уже в губы.
Вцепившись своими губами в мои, целовал страстно, после чего, аккуратно вынув руку, шепнул:
– Да, я был прав, находиться с тобой рядом небезопасно. Твои губы такие сладкие, так и хочется их целовать. Кажется, пора уходить, вдруг скоро проснется... Хотя это хорошо, но не в тот момент, когда я здесь нахожусь.
И стал тихо пятиться назад. Отойдя к середине комнаты, посмотрел на террариум и удивленно перевел взгляд на меня.
Парень отошел к двери и продолжал таращиться. Я, проснувшись где-то пол шестого, смотрела минут пять в потолок и взглянула на дверь. Его уже не было, однако оставался какой-то странный запах. Запах скошенной травы вперемешку с мужским папоротником и мускусом.
Поначалу подумала, что на ночь брызнула немного парфюма из своего необычного флакона, который заказала в одной мастерской, где и мыло на заказ делают, но этого не было, отлично помню… Да и зачем?
Вздохнув, встала с кровати и пошла умываться, умылась. Приготовила завтрак, покушала, затем сделала и гостю тоже и пошла собираться. Когда я уже отправилась на работу, парень, выйдя из комнаты, стоял, глядя на дверь.
– Ты, конечно, удивила своими питомцами, но реакция твоя мне все равно видна заранее, хоть и не боишься. Да и если бы боялась, ты бы ни за что не держала у себя дома таких зверьков. Теперь я немного в заблуждении, но вижу две предсказуемые реакции: либо ты будешь бояться лично меня, хоть и особого отличия я не вижу от кое-чего другого, и держаться от меня на расстоянии, либо же вовсе выкинешь из дома, чего бы тоже не хотелось. Но обычных же ты не боишься… Многие по-другому среагировали бы, вплоть до обморока, это я прекрасно знаю, а вот ты… отличаешься от них, и это видно. Даже вот в пример привести если твое возбуждение, когда я рядом, и возбуждение, которое было, когда ты вышла однажды из ванной. Кроме того, тебе не раз снились странные сны, какие, сама знаешь. Жаль, ты не знала, что я предвидел твое появление в той лаборатории. Конечно, этого могло не произойти, тогда мы бы и не встретились, да и меня, вполне вероятно, уже бы не было. Или же был, но каким способом?.. Не так-то и просто убежать оттуда. И да, они скоро найдут тебя, даже если ты указала фальшивые данные, и придут за искать меня тут. Как бы хотелось это рассказать, но я не могу. Появятся лишние вопросы, которые сейчас не нужны. Потом все расскажу и покажу, но не сейчас. Прости, не сейчас. Меня самого это мучает и изводит. Ты этому явно не будешь рада.
Наступил вечер. Я пришла, вновь захватив выпивки по пути. Выпила несколько бутылок и свалилась на кровать. Благо, что дошла до нее, а то начала пить едва не у шкафа...
Снова под утро парень, заглянув в комнату, вошел и, тихо подойдя к кровати, стоял, наклонившись надо мной. Я же продолжала спать непробудным сном.
– Знаешь, мне жаль тебя. Прекращай пить, пожалуйста, или вместе со мной пей, если так хочешь. Это вредит здоровью.
Дотронувшись рукой до моей щеки, провел по ней тыльной стороной ладони.
Как спала так и продолжала спать. Он, покосившись на телефон в другом конце кровати, выпрямившись, отошел и стал смотреть на меня от двери.
Я, проснувшись, опять почувствовала тот таинственный запах. Перевела взгляд на дверь и, спустя минуту, вскочила. Мне почудилось, что около двери – фигура мужчины, но немного странного, какого-то необычного. Кажется, эту необычность ему придавал громадный змеиный хвост.
Я потерла глаза руками и вскочила с кровати, выбежала из комнаты, направилась в ванную и, остановившись около двери в комнату соседа, повернулась к ней. Не долго думая, кинулась к ней, открыла и ворвалась, словно пожар случился.
Парень спал в кровати, или делал вид, что спит. Я, сделав несколько шагов, наклонилась к нему, боясь разбудить.
И вот я уже забыла о том, что он может в любой момент открыть глаза и проснуться. Вдруг он подумает что-то не то?
Пора уходить! Я хотела выпрямиться и тихо уйти, но внезапно меня обхватили его руки и притянули к себе. Я стала падать прямиком на парня, но замерла в воздухе над ним, а то бы грудью аккурат на его лицо приземлилась.
Он, вдруг открыв глаза, улыбнулся и дернул меня на себя. Я все же свалилась на него. Мы хихикнули. Он, улыбнувшись, шепнул:
– И чего это мы? М? Решили воспользоваться спящим парнем и изнасиловать его?
Я, улыбаясь, удивленно посмотрела на него. Мы засмеялись вдвоем.
– Обычно это парни насилуют спящих девушек, но никак не наоборот…
Он, улыбаясь, ответил:
– Может быть и так, но не я. Если, конечно, того страстно не желает партнер. Приподнявшись с постели и тут же схватив меня снова, прижал к себе.
– Так чего ты хотела, а? Сладкая моя сладость?
– Д-да просто зашла… Думала, спишь – не спишь. Извини, если разбудила.
Он посмотрел на меня каким-то недоверчивым взглядом.
– Э, ну все. Отпускай меня, мне идти надо. Пожалуйста.
– Нет, конфетка. Так чего хотела? Если честно, а?
– У-уже сказала, ч-что я... это…. Просто зашла, вот, решила зайти, и в придачу узнать, как ты. А то сколько не виделись...
И поглядываю на покрывало. Он, заметив мой взгляд, сдернул покрывало с себя.
– Что ж, будь по-твоему, сладость.
Я, покосившись на его ноги, сжала губы.
– Так отпустишь? А то я опоздаю...
Он неохотно убрал руки. Я ушла в ванную и, вздохнув, закрыла лицо руками.
– Не, это тупо, конечно. Да я как бы и не думала, что это может быть он, когда мне на секунду показалось, что у двери кто-то стоит. Но лучше было проверить. Так что же это тогда было? Фух, Рита, тебе нужно поменьше бухать.
Парень вышел из комнаты и, стоя у двери, шепнул:
– Ага, да. Конечно, просто так ты зашла поинтересоваться, как я там. Эх… Каждый что-то скрывает, и как до такого докатились? Вот не по нраву мне такое. А я вовремя, однако, проснулся. Возможно и дотронулась бы до покрывала, а может, и не стала бы, думая, что я сплю. Конечно, если бы я не спалил себя утром сам, она бы и не побежала в комнату. Думай, думай, что это глюки алкогольные, может и пить поменьше станешь.
Прошло еще два дня. Я поехала к сотруднице в гости.
– Рит, а чего это ты вдруг согласилась ко мне с ночевой? Ведь отказывалась раньше.
– Да так… Решила немного побыть в новом месте, так сказать, хоть я у тебя уже была пару раз.
– Хм, ну ладно…
Пару дней побыла у нее. На третий день только приехали к ней, как появилась чужая мысль: «Где же ты, а? Почему тебя нет, и ты не приходишь?»
– Э-э, хотя знаешь, я поеду к себе. Вдруг я там что-нибудь забыла выключить, да и просто проверить квартиру. Вдруг обворовали, однажды у меня так и было.
– Черт, Рита… я тебя убью сейчас. Раньше сказать не могла? Не? Не отпущу тебя никуда, ночь почти на дворе.
Я, вынув телефон, зашла в приложение такси и повернула к ней дисплеем.
– Ох, Ритка! Ну что за срочность такая?! Ты что-то скрываешь? У тебя появился кто?
– Надя, все что-то скрывают, знаешь ли. Но нет, у меня никого не появилось, и вообще, просто надо домой.
Вызвала такси и уехала. Вошла в квартиру и, закрыв дверь, иду мимо вешалки и шуб, висящих на ней. Внезапно меня обхватили и кто-то накинулся и сильно прижал к себе.
Я, вздрогнув, едва не крикнула на весь дом. Повернувшись, хотела врезать в лицо нападавшему, но это был тот парень.
– Опять забыла, что ты можешь быть тут. Нет, я помню, но не думала, что…
Он, сильно прижав к себе, заткнул рот поцелуем и зацеловал все лицо. Я, ошарашенно глядя на него, наконец выдавила из себя:
– Ты… ты это чего? Что с тобой такое?
Он, прижав еще сильнее к себе, шепнул:
– Ты где была? Где была вообще? А? Ты жива…
Я смотрела на него вытаращенными глазами, не веря в происходящее.
– Я уже не знал, что думать. Извини… Может и не говорил тебе, никак не показываю, но мне далеко не все равно, где ты, и все ли с тобой хорошо… Я... – и накрыл мои губы страстным поцелуем.
Я даже сопротивляться не могла от такого поворота событий. Не думала, что все может быть вот так.
Он, вновь расцеловывая все лицо, прижался головой к моей груди и стал тереться об нее.
– Ой, прости. Случайно... Так что ты ответишь, м? Милая…
– У… Э-э, э-м... Ты меня немного шокировал. Извини, я не сказала, что останусь у коллеги.
Он поднес кулак к лицу и, тут же убрав, обнял сильнее прежнего.
– Знаешь, наказать бы тебя за такое. Ты забыла напрочь о том, что кто-то еще есть в квартире, да? Например – один таинственный гость, который весь в ожидании тебя сгорает в нетерпении, как в мучениях и пытках в самом сердце ада.
Я ошарашенно смотрела на него. У меня дар речи потерялся.
– Прошу, не делай так больше, а? Я думал, с ума сойду без тебя.
Я, усмехнувшись, ляпнула:
– Не сошел же… – и прикрыла рот ладонью.
Он тут же стал заново покрывать мое лицо поцелуями.
– Ай, все… Ладно-ладно, не буду больше!
Мы хихикнули.
– Только попробуй еще раз так сделать. За тобой отправлюсь, хоть и не знаю, как именно, поняла?
Я хихикнула. Отпустил. Я прошла в ванную и, помыв руки, вздохнула, все еще пытаясь отойти от того, что только что было. Мне казалось порой, что ему совершенно все равно на меня.