21 век на дворе, а с дискриминацией на работе часто встречаются те, кто отличается от других. Наши герои рассказали, каково это, когда работодателя больше интересует твой внешний вид, чем твои компетенции.
Женя, транпарень: "Со мной общались так, будто меня уже поздно спасать и возвращать в общество приличных людей"
СО МНОЙ ОБЩАЛИСЬ ТАК, БУДТО МЕНЯ УЖЕ ПОЗДНО СПАСАТЬ И ВОЗВРАЩАТЬ В ОБЩЕСТВО ПРИЛИЧНЫХ ЛЮДЕЙ
– В 5 лет я не знал слова «трансгендерность» и не мог объяснить, что со мной происходит. Постепенно самообразовывался: знакомился с ЛГБТК+ людьми, экспериментировал с внешностью. Мечтал стать музыкантом, но творчество в нашем обществе считается «женской» профессией. А я всегда хотел казаться брутальнее, чем я есть.
В итоге поступил на журфак, чтобы писать на социально значимые и серьезные темы. Во время учебы «дозрел» и начал юридическую процедуру коррекции пола. В Беларуси действует старая редакция международной классификации болезней, по которой ставится диагноз «транс-сексуализм».
Его не прописывают в трудовой книжке, но указывают в военном билете как причину освобождения от армии. Фактически это нарушение врачебной тайны, потому что работодатель может загуглить код болезни. И вообще информация о транспереходе в нашей стране никак не защищается.
После универа я нашел место для работы по распределению – издательство. У меня все еще был «женский» паспорт, и на собеседование пришлось пойти с макияжем, в юбке и рубашке с длинными рукавами, скрывающими татуировки. На работу меня взяли, но за время учебы я отвык, что меня могут называть старым именем: Дарья, Дашечка.
Я снова пошел на психотерапию. И из-за «Дашечки», и из-за разговоров коллег: мол, евреев надо сжигать, геев придумали в Америке, а татуировки я обязан свести, чтобы замуж взяли. Тексты я подписывал своей фамилией с «мужским» окончанием. Начальница принципиально исправляла на «женское», хотя обо всем догадывалась.
Потом я сменил паспорт, за ним – трудовую книжку и все договоры, но многие коллеги продолжали называть меня Дашей. Общались как с человеком, которого уже поздно спасать и возвращать в общество приличных людей. Я каждый рабочий день уходил на полчаса в туалет, где меня рвало, – развилась нервная булимия.
Через полтора года я перераспределился в агентство, где всем плевать, как я выгляжу и что у меня в паспорте. Сейчас хочу устроиться преподавателем в музыкальную школу, но пока не получается.
Знаний и навыков хватает, но без диплома института культуры и «нормальной» внешности со мной отказываются даже разговаривать.
По мнению некоторых работодателей, мне нельзя работать с несовершеннолетними. Забавно, но дети меня всегда любили. Наверное, потому, что я никогда не говорил им, какими они должны быть.
Читайте также: «Меня уволили за то, что покрасил волосы в фиолетовый цвет». Как живут представители ЛГБТК + в Беларуси?
Саша(имя изменено), бисексуалка: "Мне приходилось придумывать себе парней"
Мне приходилось придумывать себе парней, выкладывать фото с друзьями мужского пола, лишь бы отцепились
– Я всегда легко шла на контакт с людьми – отношения с одноклассниками были отличные.
С профессией заранее определилась: решила углубиться в изучение права. А моя хорошая физическая форма позволяла поступить в любой военно-ориентированный ВУЗ. Я так и сделала – поступила.
Парням периодически симпатизировала, но глубоких чувств они у меня не вызывали. В 14 лет я начала хорошо общаться с одной девушкой. Мы часто висели на телефоне, понимали друг друга с полуслова. И в один момент я словила себя на мысли: «Черт, кажется, я влюбилась».
Осознание заняло буквально 20 минут, я не отторгала свои чувства. Мы вступили с девушкой в отношения, мои одноклассники знали об этом. Никто и слова дурного не сказал – во всяком случае, в лицо.
Трудности начались после поступления. На подготовительных курсах нас попросили подписать пару бумаг и дать согласие на проверку соцсетей. Пришлось создать несколько резервных аккаунтов для трансляции своей «нормальной» жизни, подходящей под цензуру.
Я поступила на заочный факультет права и после первого года учебы устроилась на работу в один из департаментов. Подписала те же бумаги о проверке всех моих аккаунтов в соцсетях, так как сотрудники должны отвечать определенным требованиям. Меня проверяли около месяца, прежде чем я смогла приступить к работе.
Коллектив был гомофобный. Коллеги поднимали темы, касающиеся ЛГБТК+ людей, и унижали их, высмеивали. На каждом корпоративе меня отводили в сторонку и спрашивали, почему у меня нет парня. Сватали своих сыновей, других коллег, родственников слегка за 30. А я была в отношениях с той девушкой.
Мне приходилось придумывать себе парней, выкладывать фото с друзьями мужского пола, лишь бы отцепились. Даже просила друга встречать меня с работы. А однажды меня чуть не изнасиловал человек, с которым мы совместно несли службу.
Он получил жесткий отпор в виде сломанного носа. Никто никому ничего не сказал. В такой обстановке я прожила два с половиной года. Потом решила уйти от дела, которому планировала посвятить всю свою жизнь.
Читайте также: Диана Рамон: «Я живу для себя, а не против всех».
Глеб, агендерный человек: "Работодатель сказал, что я выгляжу как педик"
РАБОТОДАТЕЛЬ СКАЗАЛ, ЧТО Я ВЫГЛЯЖУ КАК ПЕДИК
– Я с детства знал, что чем-то отличаюсь от остальных, но не мог понять чем. А в 16 лет открыл статью в «Википедии» про агендерность и понял: мне это подходит. Вообще я не ограничиваю себя в категориях, но агендерность – это одежда, которая мне не жмет.
В школе меня травили каждый день на протяжении 11 лет. Мой портфель бросали в мусорки, на стул клеили жвачки, плевали на голову… И так обзывали, что стыдно озвучивать. Постепенно сформировался иммунитет к оскорблениям, но с тех пор у меня стали случаться депрессивные эпизоды, я обращаюсь к психотерапевту.
Потом я поступил в универстет на специальность «архитектура». Родственники с 10-го класса внушали мне, что это для умных и талантливых, а я всегда учился хорошо. Но в универе понял: не мое. И травля продолжилась, даже более жесткая. Я забрал документы на 3-м курсе, хотя должен был учиться 6 лет.
В 2018 году пытался устроиться в рекламное агентство в Минске. Там работала моя подруга, она договорилась с директором о моем собеседовании. Она описывала начальника как общительного человека, но со мной он говорил холодно. Дал тестовое задание: сделать пару рекламных обложек. Я разбираюсь в Photoshop и сделал даже больше, чем меня просили.
Мои работы понравились, агентство использовало их на своем сайте. А потом мне перестали отвечать на сообщения. Подруга не смогла объяснить, в чем дело. Через других знакомых я узнал настоящую причину: директору показалось, что я выгляжу как педик.
Я сильно расстроился, но в течение полугода попал в организацию, где работаю до сих пор. Стал журналистом. И даже рад, что меня не взяли в то агентство. Сейчас я открытый человек, не стесняю себя ни в чем. Среди сексуальных партнеров у меня были как женщины, так и мужчины.
Хотел бы, чтобы в Беларуси сексуальная ориентация не определяла человека в первую очередь. А пока – слышу зарубежные новости о новых принятых законах против дискриминации, и мне кажется, что это фейк или параллельная вселенная.
Подготовила Ксения Соснина