У Василия положение крайне неоднозначное в личной жизни образовалось. Но в таком положении любой человек бы растерялся. И Вася все время теперь пребывал в душевном беспокойстве. “Что делать-то, братцы, - думал он каждую минуту, - что бы эдакое предпринять мне? Бежать ли куда? Или голову буйную склонить и смириться с судьбиной?”.
… А начиналось все в личной жизни очень волнительно. Познакомился Вася с интересной девушкой. Очень симпатичной на лицо. И высоких моральных качеств характера вдобавок. На учителя обучается и аккуратная. Люсей звать. И очень Люся Василия покорила - волосы у нее земляникой пахли и ножка маленькая. Тридцать пятый размер. Сама дробненькая и голосок тонкий. Вы бы разве же устояли тут? Вот и Василий не устоял - вляпался.
Май как раз бушевал. И все молодые мужчины серенады под окнами симпатичных женщин исполняли на все лады. И Василий тоже, конечно, исполнял. Под окнами Люсиной общаги все ходил и улыбался загадочно. А Люся из-за занавески тюлевой носик чуть показывала и прятала сразу - стеснялась его тогда. Но после длительных уговоров выходила к Василию и позволяла за ручку подержать недолго.
- Минутку, Василий, - Люся краснела густо, - подержи меня за ручку лишь минутку и ступай домой к себе, на квартиру. Меня, знаешь ли, ты сейчас крайне компрометируешь в глазах общественности. Не привыкши мы с мужчинами за руки держаться. Воспитаны в строгости. Моральные мы с самого рождения. Ах, пустите...
А Василий умилялся и лапку Люси никак выпускать не хотел. И вот так у них чувство и забурлило. Гуляния при Луне, разговоры про всякое.
Через пару недель Люся к Василию на квартиру перебралась - расставаться влюбленной паре просто ни на миг не хотелось больше. Собрала трусы свои и книжки - да и переехала в одночасье. Рай, конечно, начался сплошной.
Сама-то она, Люся, из деревенских. И хозяйство вести с младых ногтей обучена.
И так Люся за дело взялась - любо и дорого взглянуть. Все сардельки и пельмени сразу из холодильника выкинула в ведро помойное. И на другую работу уйти Васю уговорила - там платили поболее и карьерный рост обещали небольшой.
- Неча-ка трутнем лежать на диване, Василий Петрович, - Люся все внушала, - давай-ка мы молодой парой стремиться начнем к разным волнительным целям. Деньжата заколачивать и быт облагораживать.
Берлогу его, конечно, отскоблила - обои поклеила свежие, потолок побелила. И самого Васю причесала - он сорочки пастельных тонов отныне носит буквально ежедневно.
И заходил Василий сытым котом. Чуть только нос себе языком не облизывает и не мурлыкает. И все удивляется про себя: а чего это ему - такому из себя обычному человеку - счастье небывалое привалило? Ведь лежал себе на диване тюленем, кинофильмы глядел спокойно. А счастье раз - и привалило. С тридцать пятым размером ножки.
Началась, конечно, жизнь почти семейная. Люся ужины готовит, а Вася ей по утрам какао в кровать тащит. И тоже к домашнему труду приучаться начал - то пылесос в руки схватит, а то и хлопушку ковровую. По дивану своему немного скучал. Но не сильно. Терпимо. Посмотрит одним глазом на диван - и ну паласы выколачивать. Да полки прибивать под гибискус и аспарагус. Люся их обожает.
И живи себе, казалось бы, и радуйся. Но не случилось.
В один прекрасный день Люся какао свое выпила и ультиматум сделала неожиданный.
- Я, - сказала вдруг Люся, - девушка строгих моральных принципов. И жить с мужчиной на условиях сожительства категорически не приемлю. Совестно мне в неопределенном статусе при тебе болтаться. Порочит меня это. Родные узнают - проклянут. Мы, Василий Петрович, с тобой уж два месяца страстно влюблены. И все промеж нас любому очевидно. Я, заметь, с большой любовью супа тебе с фрикаделями варю и сорочки пастельные утюжу. А потому жду ответного шагу - предложения по законному браку к первому августу текущего года. Вот так на душе у меня обстоит.
А Василий, конечно, растерялся в тот миг. Он-то к браку такому срочному вовсе не готов был. Но и Люсе отказом тогда ответить засмущался - все же влюбленность была. И какао у Люси на губах еще не обсохло.
И Василий в руки себя взял - захохотал громко и Люсю щекотать за бока начал. Будто рад он такому повороту событий до безумия. И веселится вот сейчас, и наслаждается чувством. Люся, конечно, тоже захихикала.
Но с того дня в душе Васи все и перевернулось.
“Это что же, - думал Василий, - это как же?! Так вот жизнь моя молодая и кончится? И на диване более не лежать спокойно - с хлопушкой ковровой бегать указано. И кинофильмы не смотреть в тишине? И пельмени с уксусом не едать? А только какао тащи и кастрюли после фрикаделей намывай? Неужто для этого меня на свет белый выродили?!”.
И затосковал Василий. И Люсю он обожает, но уже и не шибко. “Вон зенки-то пучит, - так Вася про себя размышляет, - предложения ждет. А вот и сказать бы ей: накось, выкуси! И лежать бы себе тюленем спокойно - и треволнений не знать никаких”.
А Люся тоски возлюбленного все никак не замечает.
- Вот, - каждый день Васе своему рассказывает, - первого августа-то как распишемся, так и решать вопрос жилищный станем. И рискнем нашу однушку небольшую обменять на жилище попросторнее. Детки-то пойдут - и не заметишь. Присмотрела намедни недвижимость с видом хорошим - лебеди в озере там плавают и интеллигенция всякая газетки читает по лавкам.
А Василий слушает и все грустнее становится.
И август уж не за горами. И отказать он не смеет! Но и жениться скоропостижно желания не имеет вовсе.
А Люся уж и платье себе подвенечное вечерами шьет, и родителям телеграмму отбивает. Замуж, мол, выхожу в ближайшем будущем. Подушки перовые готовьте в приданое.
