Намедни прилетел с дальних странствий. Встретился с дочерью... Мы ходили в мечеть.
А дома кошка орет диким воем, успокаиваю, извиняюсь, крадусь в кабинет...
...И вот перо уже выводит мое «турецкое путешествие». Штош)
Бабочка Адмирал на юга предпочитает отчаливать зимой. Я терпеливее, и улетаю с весенними ручьями. Правда, там Адмирал задерживается, видимо, на чистку мундира. Я через недельку рву обратно, дабы опередить этого похотливого крылатого путешественника в написании «записок путешественника».
Вдохновившись в России угрозами отмены рейсов сначала нырнул в Ереван, оттуда на "Боинге" «мифической» авиакомпании «Пегас» приземлился в Анталье.
Старый город Калеичи.
Таксист щелкает улочки и повороты, как орешки. Расстояние между желтой фурией и каменными стенами, заборами, выступами, мотоциклами, горшками с цветами, уличной мебелью, штендерами, котами, собаками, пешеходами, – два миллиметра, не меньше.
Вот она, дверь. Бутик-отель «White garden». Нам сюда. Три узких ступеньки, легкая дверь из Прованса. Ретро-Дверь с колокольчиком. Шаг из машины навстречу. Владелец отеля – вылитый французский актер Альбер Дюпонтель, сбегает в свои 50+ по своим трем ступенькам, и мы уже пробираемся скрипучими полами и лестницами наверх, в нашу келью. Минуя холл-библиотеку, кресла для объемных томов, коридор с масляной живописью, зеркалами и статуями мифических дев и богов, винтажный внутренний дворик и тени, тени, тени углов, деревьев, цветов.
Тени и запахи старой мебели под опять же душещипательный скрип деревянных ступеней. Под моим окошком, из которого могут выбраться лишь два голубя взявшись за руки, во дворике сидит пара пожилых англичан и обсуждает... дворик. Я их слушаю и совершенствую свой английский.
Южный городок, пение муэдзина, закрытый зеленый дворик, луна.
Чего ж еще надо от жизни? Лежи на кровати со спинками из кованого железа, и жди ответ на свой дурацкий вопрос у старых железных весов (на которых ох сколько людей обманулось когда-то), глиняных кувшинов, медных горшков, чайников и луной над окошком.
Утро я встречаю с пением муэдзина, вдохновляющим и мелодичным. Днем пойду в мечеть.
Прогулка вниз, в порт, которому то ли 400, то ли 500 годков (но пираты его навещали). Всегда любил маленькие порты. Солнце пока пробирается между гор, а здесь тишина, ритмичное покачивание обшарпанных, миниатюрных рыбацких лодок. Ближе. Отдает мочой и спутанными сетями, – вечером будет запах жареной рыбы.
Большие порты как опустевшие космодромы в фантастическом кино, жутко унылые. Порты Монако и Сент–Тропе – это ярмарка тщеславия. Это поглазеть. Старый порт Мальчезине на озере Гарда со скучающим замком Скалигеров – просто сказка. А вот порт Антальи – это маленькая лодка с двумя стариками и двумя стаканчиками чая. Это для теплой улыбки.
Узнавая за стеклянными дверьми утреннюю синь бассейна, я провожу свои занятия с аудиторией за компьютером, за кофейным столиком, в Зуме.
В другие дни непосредственно у бассейна удается слегка поджариться на солнце, слегка обрести оттенки кофейного цвета на лице, и даже найти пару смыслов в тексте книжки, не раздосадовав ее своей ленью и неповоротливостью мысли. Нырнул в воду, холодную, как и положено в мае, но дно было рядом, и потому, где плавал, а где шагал по дну как пиявка в моменты между заплывами.
Проведя пару-тройку своих «бэбинаров» (так я называю вебинар, ибо слово это на дух не переношу), я ухожу ловить атмосферу морского турецкого городка, ловко пойманную писателем Памуком (читал его только отрывками).
Самое чарующее в морских городках – это утро, когда еще ничего не продается (наверное, туристы со мной не согласятся).
Есть многоножка серый кивсяк, невзрачное насекомое, которое имеет сходство с нашим туристом. Чем? Извольте. У этой многоножки есть поразительное свойство уплетать на своем пути безразмерное количество еды. Куда клоню? Биологи утверждают, что это ни много ни мало – пять ведер опавших листьев за сезон. Узнали? Нашего? Отважного? Туриста?
Не скрою, я «тож с ним схож». Шаркая мокасинами по каменным улочкам, я ловил себя на том, что иногда зависаю над развалами антикваров, напоминаю себе того летающего паука из Калифорнии – парит над цветком и все тут.
Ночью я опять на пирсе. Слушаю, как хлюпает вода. Не отказываю себе в удовольствии путешествовать по ночам, как рак, в самом деле. По самым глухим улицам, где нет летних кафе, – каменные стены и окна без света.
Тогда попадешь под обаяние восточной ночи...
Теплая Восточная Ночь. Она невозможна без запаха сандала и пачулей. Никто не помнит, как они выглядят, но все внимают этим стойким ароматам, что уносят тебя за тысячелетия, в торговые восточные города, и ты встречаешь зарю, выйдя с нагруженным ослом из лабиринта узких улиц, в которых растворилось пение муэдзина.
Многое, многое можно представить под турецкой луной...
© Андрей Толкачев
Фото из личного архива автора
Читайте на канале:
Две деревни, которые нужно обозначить на своей карте путешествий
Поход к Ястребиному озеру и тропа Хо Ши Мина
