Федор Михайлович Достоевский – гениальный русский писатель. Его еще иногда даже называют пророком, за многочисленные предвидения. Поговорить же я хочу с вами о русской идее. Этот термин в общественный дискурс ввел именно Федор Михайлович в в 1856 году. в письме к А. Н. Майкову .: «Я говорю о патриотизме, об русской идее, о чувстве долга, чести национальной» и еще
1861 : «Мы знаем, что не отгородимся уже теперь китайскими стенами от человечества. Мы предугадываем, что характер нашей будущей деятельности должен быть в высшей степени общечеловеческий, что русская идея, может быть, будет синтезом всех тех идей, которые с таким упорством, с таким мужеством развивает Европа в отдельных своих национальностях»
Он много писал о русской идее, главным образом в Дневнике Писателя, но также его размышления нашли отражение в его художественных произведениях.
Социализм и Восточный вопрос
Социализм он называет порождением капитализма. Вернее ответом Европейской живой мысли на мертвое католическое христианство, как ответ на потерянную нравственную власть религии!
«Ведь и социализм — порождение католичества и католической сущности! Он тоже, как и брат его атеизм, вышел из отчаяния, в противоположность католичеству в смысле нравственном, чтобы заменить собой потерянную нравственную власть религии, чтоб утолить жажду духовную возжаждавшего человечества и спасти его не Христом, а тоже насилием! Это тоже свобода чрез насилие, это тоже объединение чрез меч и кровь! «Не смей веровать в бога, не смей иметь собственности, не смей иметь личности» [Полное собрание сочинений Ф.М. Достоевского изд.6 том 7 «Идиот». С.Пб. 1904 С525]
Чтобы утолить жажду духовную! Вы слышите! Достоевский не считает социализм чем-то родственным сатанизму – это ответ, жесткий и даже жестокий ответ, но ответ ни на что иное как на потерянную нравственную власть религии. Социализм появился там, где образовалась духовная пустота!
Ему видится, что эта опасность грозит только Европе, которую Россия может спасти, открыв забытого ими Христа, Христа, которого они так и не узнали. Ибо католичество, по мысли Достоевского, хуже атеизма – так как «атеизм нуль, а католичество искаженного Христа проповедует».
Достоевский связывает национальную идею с решением восточного вопроса (освобождением восточных славян), и начавшейся балканской войной 1877-1878 года. Он увлеченно пишет о том зачем нам нужен Константинополь.
1877 сентябрь «Восточный вопрос (то есть и славянский вместе) вовсе не славянофилами выдуман, да и никем не выдуман, а сам родился, и уже очень давно — родился раньше славянофилов, раньше нас, раньше вас, раньше даже Петра Великого и Русской империи. Родился он при первом сплочении великорусского племени в единое русское государство, то есть вместе с царством Московским. Восточный вопрос есть исконная идея Московского царства, которую Петр Великий признал в высшей степени и, оставляя Москву, перенес с собой в Петербург. Петр в высшей степени понимал ее органическую связь с русским государством и с русской душой. Вот почему идея не только не умерла в Петербурге, но прямо признана была бы русским назначением всеми преемниками Петра. Вот почему ее нельзя оставить и нельзя ей изменить. Оставить славянскую идею и отбросить без разрешения задачу о судьбах восточного христианства — значит, всё равно что сломать и вдребезги разбить всю Россию, а на место ее выдумать что-нибудь новое, но только уже совсем не Россию» Дневник писателя.
Таких цитат много. Я не буду приводить все. Обращаю внимание, сколь высокое значение придавал писатель освобождению славян (решению восточного вопроса). Он предлагал некое объединение славянских племен, с центром в Константинополе.
Всё рушится после Берлинского конгресса (1878), ставшего национальным унижением.
Европа пересматривает итоги войны, в пользу побежденного – Османской империи, - уменьшая наши приобретения и присваивая часть их себе.
Англия получила Кипр, а Австро-Венгрия забирает себе Боснию и Герцеговину. И главное – была убита цель всей компании: Болгария осталась в подчинении Османской империи. В журналах этого времени 1878 год назван катастрофой, равной катастрофе 1853 года.
Достоевский подавлен. Как была подавлена и унижена вся Россия. Воодушевлении сменилось унынием, и… революционным движением. Достоевский больше не пишет ни о восточном вопросе, ни о русской идее. Он полностью ушел в творчество и пишет в это время свой последний и, может быть, главный роман – Братья Карамазовы.
О, сколько в этом романе глубины!
Я вижу тут вопрос о русском народе и его судьбе. Если братья Карамазовы это русский народ, то убийство отца одним из братьев (незаконнорожденным Павлом Смердяковым) – это по сути предсказание революции. И как же ужасно описан отец - Федор Карамазов – который, по моему мнению, символизирует не столько царя, сколько правящую элиту.
Это личное мнение, может я и не прав.
И эпилог очень примечателен. Его можно понять, лишь зная в каком состоянии писал Достоевский свой роман. Я думаю, вы поймете, что значит тот мальчик, сражавшийся со всем классом за честь отца, и умерший от невозможности пережить нанесенное отцу унижение, похоронам которого посвящен эпилог романа.
Загадочный вопрос, повисший в воздухе.
И вот, зная все это, останавливаюсь в недоумении перед одним эпизодом из романа. Это вопрос, это намек, или предположение, которое Достоевский так и не решился озвучить? Я говорю о вопросе, оставшемся без ответа.
Келья старца. Собрались люди и ждут Дмитрия Карамазова. Заходит разговор между светскими посетителями и монахами
Некто Миусов рассказывает о своем посещении Франции, и передает свой разговор с представителем французского сыска.
«Мы, – сказал он, – собственно этих всех социалистов – анархистов, безбожников и революционеров – не очень-то и опасаемся; мы за ними следим, и ходы их нам известны. Но есть из них, хотя и немного, несколько особенных людей: это в Бога верующие и христиане, а в то же время и социалисты. Вот этих-то мы больше всех опасаемся, это страшный народ! Социалист-христианин страшнее социалиста-безбожника». …
– То есть вы их прикладываете к нам и в нас видите социалистов? – прямо и без обиняков спросил отец Паисий.»
И в это время заходит Дмитрий. И разговор оказывается неоконченным. Ответ так и не прозвучал. Это как бы вопрос, повисший в воздухе.
Достоевский не дал ответа, не вложил его ответ в уста своих героев. Не дано ни положительной ни отрицательной окраски. Как будто он хочет получить ответ от другого. Или представляет читателю подумать, и самому ответить на этот вопрос.
Может ли христианин быть социалистом? Почему монахи сравниваются с социалистами? Должно сказать, что коммунистическая теория пока еще не была широко распространена в России. И о коммунистах Достоевский ничего не пишет. Он знает лишь социалистов, поэтому говорит о них.
Вы помните речь князя Мышкина о социализме? Социализм - назван ответом на духовную пустоту!
После крушения надежд на создание некого нового проекта, Достоевский задает вопрос: может быть, монахи это те же социалисты, только верующие в Бога? Это дух, соединенный с новой формой.
Новое время не дало ответа на этот вопрос, более того, вопрос не был замечен. Прошло 142 года с момента написания романа. Может быть, пришло время ответить на этот загадочный вопрос Достоевского?
Александр Смирнов (Мефодий+)
16.05.2022
#братья карамазовы #православный социализм #христианский социализм #русская идея #мефодий #россия