По разным оценкам, действительно, назад в Красную Армию в годы Великой Отечественной войны возвращалось около 73 – 75% бойцов. Это очень серьезные цифры. Не доверять этим сведениям нет никаких оснований. Думаю, вы и сами знаете массу случаев, когда бойцы РККА по несколько раз были ранены, но возвращались на фронт. Кто-то потом погибал, кто-то прошел всю войну и вернулся домой. Истории разные.
Есть, например, такой Герой Советского Союза - Каркозы Абдалиев, который в 1942 году гвардии лейтенантом попал на фронт. В том же году был тяжело ранен. Но в 1943 он уже опять воевал, командовал стрелковым взводом, освобождал Мелитополь. В боях за этот город Абдалиев был ранен второй раз. Там вышло без вариантов, потому что стреляли по лейтенанту из танкового тяжелого пулемета. Абдалиев при этом забросал немецкую боевую машину гранатами, выведя гитлеровскую технику из строя.
За этот подвиг Каркозы присвоили звание Героя Советского Союза посмертно. Но дело не в Золотой Звезде, а в том, что Абдалиева после тяжелого первого ранения не списали. Он восстановился и продолжил воевать.
У немцев картина была совсем иной. Гитлеровцы ставили на ноги треть своих раненых бойцов. Это очень мало.
Чтобы разобраться, почему так происходило у них и у нас, необходимо изучить детали.
Кто был в госпиталях
С фронтов в советские госпитали попадали разные бойцы. С тяжелыми ранениями, с относительно небольшими повреждениями. Грубо говоря, отверстие в руке не давало никаких особых поблажек. Ведь солдат был, по сути, цел. А конечность – это заживет.
Были такие сложные бойцы, что их перевязывали и больше ничего сделать не могли.
Например, медсестра Нина Демешева, которая ранее носила фамилию Скворцова, вспоминала, что однажды в госпиталь поступил боец с такой раной, что была видна работа легких. Всё сразу медику стало понятно: солдат не жилец.
Иногда и врачи ошибались. Есть такая история:
в одном госпитали из места, где складывали тела, послышался голос. Медсестры здорово перепугались. Кто-то спрашивал что-то про вещмешок. Оказалось, что это «ожил» один солдатик.
Когда его нашли, боец не подавал признаков жизни: не билось сердце, зрачки не реагировали на свет. Солдата медики списали. А он каким-то чудом пришел в себя. Единственное – у него была рана на ноге, следовало её обработать.
Были и симулянты. Другая медсестра – Мария Соколова - вспоминала, что часто в госпиталь, где она трудилась, поступали контуженные солдаты. Я не хочу ни на кого бросать тень. Соколова рассказывала, что в основном это были парни с Западной Украины.
Они делали вид, будто ничего не слышат и плохо понимают, что происходит вокруг.
Украинские бойцы надеялись, что они, притворяясь, смогут вернуться домой. Но обольщаться не стоило. В рядах РККА служили и люди с контузиями. Так что притворяться – это было бесполезной тратой времени. Еще и опасной.
Опытный медик понимал, где контузия, а где «театр». Симулянтам грозил трибунал.
Мария Соколова вспоминала, что нескольких парней она спасла от верной гибели. Женщина объяснила глупым, что лучше пойти еще раз на фронт, чем сразу подводить себя под расстрельную статью. Парни изобразили постепенное исцеление, и им ничего за это не было.
Бывало так, что тяжелые солдаты «воскресали». Например, случай Александра Леви. С ним, как казалось, было всё понятно. У солдата было видно сквозное отверстие в области живота. Удивительно, но медики поставили бойца на ноги.
Как считаете, отражают ли эти частные случаи какую-либо тенденцию? Да, отражают. Дело в том, что было много тех, кто хотел «откосить от армии». Люди симулировали. Но в рамках заявленной темы нам не это важно.
Я указывала, что медсестры, санитарки, врачи сразу причисляли солдат к той или иной категории: тяжелый, нетяжелый.
Это делалось лишь с одной целью – чтобы не тратить силы на безнадежных. Стояла задача спасти как можно больше тех, кто потом мог бы вернуться в строй или хотя бы к мирной жизни.
Это, может быть, было жестоко… Война диктовала свою логику: лучше за два часа спасти 10 бойцов, которые снова смогут встать в строй, чем ввозиться те же два часа с одним тяжелым солдатом, который, может быть, не выживет.
А немецкие врачи старались спасти всех. В какой-то степени это было более гуманно. Хоть я никого и не хочу оправдывать. Но такая тактика мешала быстро ставить в строй тех, у кого были перспективы. Пока лечили одного тяжелого, легкие тяжелели – наиболее точная формулировка.