Оставшись один, Семен больше так и не женился. Он никак не мог забыть свою Алевтину: каждое утро подходил к ее фотографии на стене, мысленно желал ей доброго утра, хотя сам не верил в то, что она его слышит. А по вечерам, ложась спать, рассказывал ей о том, как прошел день.
Первая часть:
Вторая часть:
Всю свою любовь и заботу он переключил на приемную дочь Ирину. Хорошо, что бабушка и дедушка Семена еще были живы, они помогали, как могли. Девочка ночевала у них, когда отец работал по ночам на посевной и уборке урожая.
Бабушка, хоть и была уже слаба, от ее халата всегда пахло валерьянкой, но понемногу обучала правнучку женским хитростям и премудростям ведения домашнего хозяйства. И поэтому в доме у Семена всегда было чисто, и вкусно пахло щами или пирогами по выходным и по праздникам.
Но самым любимым блюдом с детства у Семена была жареная картошка с лучком, да еще с сальцом зимой. И у Иринки она получалась особенно румяной и вкусной.
-И все то ты у меня умеешь, девочка, - часто хвалил отец дочь, - и шьешь, и вяжешь, и плакаты в школе рисуешь, и учишься хорошо. Не чета другим свиристелкам.
-Ну что ты, папочка, - робко отвечала она, - я такая же как все. Просто увлечения у всех разные!
Иногда отец вывозил дочь в город, к культуре ее, так сказать, приучал. Они ходили в музеи, в драмтеатр и на другие культурно просветительские мероприятия. Обновы ей покупали, но больше всего девочку радовало, если удавалось купить новую книгу. Она тоже очень любила читать, вся в мать и приемного отца оказалась. И книга была для нее лучшим подарком.
Дружила она и со сводными сестрами и братом Семена. Сам он поддерживал отношения с отцом, но только на стороне, в дом его с некоторых пор ни ногой. А все из-за того, что мачеха его, Раиса, как-то странно себя повела после того, как он овдовел. Когда она в дом пришла, Семка еще мальчонком был, а она девушкой, намного младше отца. А как Семен совсем взрослым мужчиной стал, да еще вдовцом, ластиться к нему стала.
То гнобила его в детстве, а тут прямо как трава перед ним стелется, не по родственному как-то. И почуял Семен недоброе, перестал к ним в дом заходить. А сестры его и братец сами к нему бегали, и к прадеду с прабабушкой тоже. Так что у Ирины были родственники, с которыми она с удовольствием общалась.
А к четырнадцати годам вопрос встал о том, как Ирине дальше жизнь свою устраивать. К тому времени уже и бабушки с дедом не стало, и осталась она у Семена одна. Конечно, ему хотелось, чтобы она городскую профессию приобрела и в городе осталась. Там цивилизация, много возможностей не запачкаться для молодых людей, карьера, опять же. Самого лучшего он хотел для своей малышки, все больше и больше превращающейся в женщину, и все больше она становилась похожей на свою мать.
Но Ирина никак не могла определиться с будущей профессией. Ей, напротив, хотелось остаться в деревне возле отца.
-В городе-то асфальт, - говорил он ей, - все лето в туфельках будешь ходить. А у нас что, как дождь зальет, так в резиновых сапогах среди лета ногИ из грязи не вытянуть.
-Ну и что, - отвечала она, пожимая плечами в недоумении.
-И работа здесь тяжелая. Тебе бы в библиотеке сидеть, книжки читать.
-В библиотеку я итак могу сходить. А мне хочется полезной для своего народа быть. Вот для чего я родилась? Для чего живу? Парни и девчата в моем возрасте подвиги совершили, жизнь свою за Родину отдали. А я?
-Погоди, ягодка, у тебя еще все впереди. Будешь и ты Родине помогать, вот выйдешь замуж, нарожаешь сыновей, защитников Отечества.
-Нет, папа, я так не хочу. Я хочу полезной быть, понимаешь?
-А разве это не польза новых людей для Отчизны растить?
-Может быть, и польза. Но рано мне об этом еще думать. Вот трудовой подвиг совершить - это польза.
-Эх, девочка моя, ничего то ты еще в жизни не понимаешь. Самое важное в жизни - крепкую и дружную ячейку общества создать, и чтоб семья полной была, детей растить, внуков увидеть...
-Ладно, пап, я побежала, мне стенгазету оформлять надо.
Семен смотрел вслед своей дочери и сердце его улыбалось, до чего же свежей, юной она была, легкой на подъем и жизнелюбивой.
И вскоре Ирина заявила, что она на БАМ после школы поедет.
-Ты бы, доченька, поучилась сначала, строительный техникум закончила, - сетовал отец.
-Вот там, на практике, всему и научусь, - упрямствовала она.
Семену не хотелось далеко отпускать от себя дочь, и в душе его теплилась надежда, что ее, по каким-нибудь причинам туда не возьмут. А Ирина уже прорабатывала все возможные варианты, к тому времени она возглавляла комсомольскую ячейку в школе, была у всех на виду и имела хорошую характеристику общественного деятеля. Глаза ее всегда горели каким-то праведным, но Семену иной раз казалось, каким то неестественным диким огнем, и его это огорчало.
-Ох, намаешься ты с девкой своей, - подошла к нему как-то мачеха, Раиса.
-А тебе чего? - буркнул он в ответ.
-Хочешь, я приду вечерком, по бабьи поговорю с ней?
Раиса подбоченилась и глянула на него с вызовом.
-Мой то в ночную сегодня уходит.
-Не твой, - ответил Семен, - он мой отец.
-Ну так и что? - демонстративно поправила мачеха грудь.
-А то, что бесстыдница ты. Тьфу.
Семен развернулся и зашагал в сторону конторы.
-А я все равно приду, - крикнула ему женщина вслед.
Но до вечера жизнь Семена снова разделилась на до и после. Лишь только он вошел в здание конторы, неожиданно разразился гром среди ясного неба. Погода была летняя, жаркая, на небе ни облачка. И вдруг небо разверзлось, и хлынул дождь. Молния сверкала так, что бабы попрятались подальше в угол. А он сидел и смотрел на окно, как струи дождя хлещут в него с невиданной силой и кажется, вот-вот стекло лопнет под их мощным напором и рассыплется на кусочки. На душе у него было как-то тревожно.
Но нет, стекло выдержало, гром и молния постепенно стали удаляться. Дождь стих, и только последние его капли осторожно еще орошали землю. Семен заглянул в окошечко кассы.
-Наталья, аванс выдаете?
-Выдаем, - ответила бойко кассирша, - все уже получили, один ты остался.
Получив деньги, Семен вышел на крыльцо. И вдруг увидел, что к конторе бегут одноклассники Ирины и машут ему руками.
У Семена похолодело в груди. Он сделал несколько шагов навстречу.
-Семен Егорович, там гроза, Иру деревом привалило. Мы пытались вытащить, не смогли.
Оказалось, что Ирина вместе со своими комсомольскими товарищами накануне в лес пошла, травы лечебные для городской аптеки собирать, да тут гроза и началась. Когда молния в дерево ударила, под которым они от дождя прятались, все врассыпную и кинулись. А она споткнулась и упала, вот тут деревом ее и придавило.
И снова мир для Семена перевернулся, дальше все было как во сне. До конца он не мог поверить в то, что случилось.
И только когда вносил легкую, как пушиночка, безвольную дочь в дом, положил на приготовленный стол, укрытый полотном соседками, осознал всю трагедию произошедшего.
На этот раз он старушкам не противился, разрешил ей одеть крестик на шею (Алевтина рассказывала, что тайно крестила дочь), зажечь свечи и поставить в изголовье иконку.
И снова стоял он над холмиком земли и молчал. Только теперь никто не держал его за руку, и Семену было так больно, что даже ни одна слезинка не могла выкатиться у него из глаз. Он сжал кулаки, проклиная себя, проклиная свою жизнь, проклиная Бога, если он есть за то, что отобрал у него самых родных людей.
На обеде ему говорили много утешительных слов.
-Ты пойми, Семен Егорович, - поучала его потихоньку набожная старушка, сидевшая рядом. - Все мы на этой земле просто гости, и каждому Господь дал свой срок. А потом мы возвращаемся на небеса, там наш дом....
И что-то еще, но Семен ее уже не слушал. Потом все разошлись, женщины собрали со стола и какое-то время еще стучали посудой, перемывая ее. Потом и они ушли, и в доме стало оглушительно тихо, только тикали часы на стене. Семен встал, достал их и грохнул об пол. Потом снял фотографии жены и дочери со стены и пошел в сарай, чтобы положить их в старый деревянный сундук. Из сарая вернулся за табуретом.
Снова пошел, ноги подкашивались, но идти надо. Распахнул дверь.
Это был его последний шанс на успокоение!
И вдруг он услышал крик: "Не пущууууу...."
И ему в объятия бросилась Алевтина. Семен глазам своим не поверил, он обнял ее, закрыл глаза и начал плакать, рассказывая, что Иры больше нет.
А когда открыл, увидел себя на поляне, Алевтина была в свадебном платье. Они тогда ненадолго сбежали с торжества, чтобы побыть одним. И вот также стояли тогда, крепко обнявшись.
-Я всегда буду любить тебя, Семен, - сказала она. - Всегда-всегда, обещаю. Но если меня когда-нибудь не станет, береги Иру и береги себя.
-Иры больше нет, - попытался ответить он, но слова его не слушались.
-Береги себя, - снова услышал он.
Он еще крепче обнял Алевтину и ему показалось, что он сейчас захлебнется от радости. И снова закрыл глаза, а когда открыл, обнаружил себя снова на пороге сарая с распростертыми в объятиях руками, в которых уже было пусто.
-Так, значит, есть она, петля времени, Алевтина, - вслух произнес он.
Семен подошел к сундуку, вынул из него фотографии любимых и снова повесил их на стене. Потом пошел к бабушке, которая что-то рассказывала ему сегодня о том свете.
-Климовна, а если человек сам на себя руки наложит, он на тот свет попадет? - спросил он.
-Не приведи Господь, - засуетилась старушка и осенила его крестом. - Грех это, большой грех. В Ад ты попадешь и никогда не встретишься с ними.
-А вы молиться меня за них научите?
-Научу, а как же на научить!
Семен прожил еще долгую жизнь. Его мачеха таки и сбежала с молодым, бросив на отца троих детей. Отец вскоре опять женился. А смысл жизни Семена теперь заключался в том, чтобы вырастить своих сестер и брата, дать им образование и дождаться племянников, которые его называли дедушкой.
Благодарю за прочтение!
А также за ваши лайки, комментарии и репосты в ваших социальных сетях.
Всех, кто случайно зашел на огонек, приглашаю подписаться на мой канал
Для тех, кто еще не видел это видео, послушайте, какая пронзительная песня:
С любовью к Вам, Елена
#рассказы #жизненная история #судьба человека #семейные отношения #жизненные испытания