– Папка, папочка, ну что же ты долго не приезжал?! Я тебя так ждала! - огромные ярко-голубые глаза малышки укоризненно смотрели Пашке прямо в душу, цепкие маленькие ручки обнимали за ноги, словно боялись, что он растворится в воздухе…
Пашка, резко вздрогнув, очнулся от сна, который повторялся в последнее время все чаще. Пару минут поворочался на комковатом матрасе, скрипя пружинами продавленной панцирной сетки. Всё. Не заснуть. Голова гудела, как-будто тысячи таракашек маршировали в ней, как на плацу. С барабанным боем. Туда-сюда, туда-сюда.
Кое-как приняв вертикальное положение, окинул комнату взглядом. Давно некрашеные полы, кое-где ободранные обои, колченогий стол, две табуретки. И длинная батарея бутылок. Пустых. Разве к этому он стремился, когда, оттрубив срочную, уволился из армии? Два года не был дома и вот приехал…
Маму он не помнил совсем. Она умерла, когда мальчику не было и двух лет. Отец все время находился в разъездах, дальнобоил, поэтому до школы Пашка рос в семье тетки, вместе с ее сыном Алешкой. Мальчишек не разделяли, материнской ласки хватало обоим. И материнских шлепков тоже.
- Лешка, етить-тя, заразу, ты зачем борова в огород запустил?! Он же мне всю картошку рылом пересуропил? А ты, постреленок, куда смотрел? Вот я вам каши крапивной наварю сейчас! - и бегут шалопаи в разные стороны. Это мамка еще не знает, что на борове-то они верхом катались…
Однажды отец пришел к ним нарядный и веселый. Давно Пашка его таким не видел. Да он его вообще-то видел редко. Долго шушукался с тетей Зиной, которая, наоборот, мрачнела на глазах. Наконец подошел, положил большие тяжелые руки на плечи сыну и сказал:
- Собирайся, сынок. Пойдем знакомиться с новой мамой.
- Зачем? Не хочу! Зина - моя мама, - маленький подбородок упрямо выдвинулся вперед, глаза налились слезами, ладошки сжались в острые кулачки.
- Нет, ребенок должен расти со своим отцом.
Со временем Пашка понял, что на этом настояла тетя Аля, “новая мама”. Как же так, родная кровиночка растет не с отцом, а у родственников. Что люди скажут? Вся ее жизнь, как оказалось, проходила с оглядкой на то, что скажут люди.
Несколько раз Пашка сбегал в деревню к Зине, его возвращали, наказывали, от чего он становился все ершистее и упрямее. Между тем, через пару лет, мачеха переключила свою любовь и активную заботу на появившуюся на свет малышку, и ей стало не до Пашки. Он рос, как трава, замкнувшись в своих мыслях. Как все уличные мальчишки мог постоять за себя. Как человек опытный, часто сбегавший из дома, мог справиться со всем: пришить пуговицу, забить гвоздь, сварить кашу…
Сослуживец Павла Андрей так расписывал красоты родной деревни: “охота, рыбалка, девчонки-красавицы”, что по пути домой он поддался на уговоры друга и заехал к нему погостить. В первый же вечер два бравых дембеля отправились на дискотеку в клуб.
Там он и заприметил Аленку. Тонкая, звонкая, русые волосы волной, ярко-голубые глаза. Стояла вдоль стеночки отдельно от стайки деревенских красавиц, которые так и стреляли глазами в сторону парней.
- Не советую, - прихватил его за рукав товарищ. - Зачем тебе баба с прицепом, когда кругом так много свободных?
- Что ты имеешь ввиду?
- Не любят ее на деревне. Ребенка прижила непонятно от кого.
- Так и я ж не жениться собрался, а всего лишь потанцевать...
- Разрешите вас пригласить?
Взглянула коротко, и утонул в бездонных озерах глаз. После танцев пошел провожать. У крайней избы клюнула неловко в щеку, вырвала руку и шмыгнула в калитку.
Следующим же вечером, приняв для храбрости, зашел позвать Аленку прогуляться. Запала в душу так, что и смотреть на других девчонок не мог.
На стук вышел суровый высокий мужик, который рассказал, что дочь его в доме не проживает. Мать осерчала на нее за то, что три года назад та вернулась из города с младенцем. Жизнь на селе итак тяжелая, каждая копейка на счету. А тут лишний рот, да еще и безотцовщина. С тех пор в старой баньке они с девчушкой обитают, да перебиваются, чем Бог пошлет.
Коротко стукнув в дверь, вошел, пригнувшись, в темную баньку. Девчонки собирались ужинать. Две пары ярко-голубых глаз удивленно оторвались от котелка с дымящейся картошкой.
Вдруг цветастый ураган пронесся к двери:
- Папка, папочка! Наконец-то! Проходи, проходи, скорей. Сейчас я твои тапочки принесу…
Попятился неловко назад. Аленка от стыда спрятала в ладони лицо. Только маленький золотоволосый ангел в ситцевом платьице трещал без умолку, крепко схватив Пашку за руку…
Погостив с недельку у друга, Павел все-таки засобирался домой. Нравилась ему Аленка, да только смущало то, как легко ее дочка незнакомого мужика папкой называет. Может, папок таких с полсела найдется? Уехал, не простившись.
Добравшись до дома, быстро понял, что ему здесь не рады. Подросшая сестра чувствовала себя королевой. Все ее капризы тут же исполнялись:
- Как это освободить мою спальню? Вы с ума сошли? Пусть он валит на все четыре стороны, взрослый уже.
Отец сунул ему в руки проржавевший ключ от старой своей комнаты в общежитии, туда он и перебрался. Жизнь казалась пустой и никчемной. Горько ему было, что не нужен никому, пару месяцев пил без просыху. Благо желающих составить компанию на вечер находилось в избытке.
Только забываясь в тяжелом алкогольном сне, все чаще под утро он видел укоризненные ярко-голубые глаза. Не Аленкины. Малышка ему снилась. Дочка. И чем чаще он думал так о ней, тем больше хотелось вернуться и забрать с собой это маленькое чудо.
В мыслях об этом пить Пашка бросил. Сделал ремонт в комнате, устроился на работу. С первой же зарплаты перевез своих девчонок.
Павел и Алена расписались. Самым весомым аргументом в пользу брака была девочка, которая не отлипала от своего отца.
- Ты наш спаситель, - часто впоследствии говорила ему жена.
- Нет, это вы спасли меня.
Всю свою жизнь Пашка посвятил тому, чтобы его маленькая принцесса никогда не чувствовала себя лишней в родительском доме.
Дорогие друзья, если вам понравился рассказ, поддержите автора лайком!