Австралиец с пряником беседовали, я их слушал.
– Знаете, что такое темнее темного? Когда в темноте чернее штука, силуэты людей ходят. Затушить костер выходишь, пятилитровкой залить, оно темное, ночь, да, звезд нет, ну вообще темное, и так тьма, да хоть глаз выколи, как говорится, а там еще чернее штука, силуэты ходят – начал Австралиец.
– Чернее черного называется, – сказал Пряник.
– Я думал у меня это маяки в глазах.
– Бывает чернее черного, а они такие еще три дня такое бывает, чернее черного.
– Они тусуются вокруг, е-мое, хороводы водят, прикинь. Не хороводы, а как сказать?
– Ну.
– Я даже…
– Прогулки? – спросил Пряник.
– Я могу даже описать…
–Не, ходят, да? Вот, когда черные ночи…
– Блин, буду.. ну, если меня они сумасшедшими, ты меня сумасшедшим признаёшь?
– Я сам тогда стукнутый, я сам видел, – признался Пряник.
– Хороводы ходят и, что они делают?
– А ничего, избушку на клюшку и всё. Елфим придет, а колбасу-то надо халявную пожарить.
– Они это знаешь, что, когда луна всходит.
– Это весной было.
– Они сваливают.
– Я же это…
– Я где-то на видео снимал.
– Какое видео, я на видео снимал, Елфим мне сфотографировал, знаешь?
– Что?
– Какие-то столбы.
– Да.
– Я какого там.
– Помнишь?
– Я орал А! А!
– А этих нету?
– А этих нету, да, их не видно. Я, е-мое, шизофреник?
– Ты говорил там были плачущие женщины? – спросил я у Австралийца.
– А темная женщина ходила, – сказал Пряник.
– По кладбищу ходила? – Спросил я у Пряника.
– Да. – Ответил он.
– Они нас неправильно поймут, – сказал Австралиец, имея в виду читателей. – Скажут вандализм это было.
– Нет я видел, я ее видел, темную, она такая типа цыганки, такая и почему-то она с мешком, на шее шаль одета, я видел. – Настаивал Пряник.