–Ты что приперлась на каблучищах, глупая? Чай не по Арбату разгуливать будешь. В галошах навоз-то чистят у нас. И платье это несуразное. Или это купальник такой с юбкой, срамотища!
Баба Вера стояла на крыльце уперев руки в боки.
Эдакая Екатерина 2 местного разлива. Племянница Элька, ой, простите великодушно, Эльвира Батьковна, вся разукрашенная, с прилепленными ресницами, длиннющими ногтями (и как только не загнулись как у бабы Яги?), переминалась с ноги на ногу на подворачивающихся каблуках. Шпильки предательски проваливались в рыхлую землю.
–Ладно, проходи, жертва цивилизации, кормить тебя буду. А то еще ноги протянешь тут анорексичные.
Элька поспешила в дом. Быстрее переодеться, чтобы не слышать насмешек. Для нее это была ссылка в деревню. Отец четко сказал, баба Вера одинокая. Кто ей еще поможет? А у тебя почти 2 месяца отпуск. Ничего, не перетрудишься. Пришлось подчиниться. Знала, что и мозоли будут от тяпки и обморок от аромата свинарника может случиться. Что толку скулить? Ничего изменить нельзя. Но, сегодня воскресенье, выходной. Вечером с подругой Алькой на танцы собрались пойти. Уже созвонились, договорились. Не виделись почти 3 года, соскучились. Наболтаются теперь досыта, всем косточки перемоют. Да и выпендриться хотелось перед деревенской девчонкой. И маникюром шикарным, и платьем аля вертеп. Так его баба Вера назвала.
Алька была в полном отпаде.
Трогала ногти, заглядывала сбоку, так лучше было видно длину ресниц.
–Клево! Тоже хочу, но мать не позволит. Да и брат быстро мордой в бочку с дождевой водой макнет, всю туш размажет.
–Кто? Славка? Этот заморыш?
–Ага, увидишь, какой он сейчас, удивишься. Кстати, у него двое детей, двойняшки.
Элька удивилась. И когда успел? Вырасти, это ладно, но вот детей настругать... Шли с Алькой в клуб под шквальные выстрелы глаз соседей. Кто помоложе, смотрели с интересом. А старые приглядывались, руку к глазам подносили, очки пытались искать, забытые на лбу. Нет, не получалось у них увидеть нижнюю часть одежды. Верх есть, а ноги не прикрыты. Юбку забыла что ли одеть? И невдомек им, что это вовсе не маечка, а платье такое. И не половина его, а целое.
–И да, вот тут оно заканчивается.
–Совсем? И это все?
–Да! Все полностью.
–Стыдобушка!
–Ой, молчите, отсталые! Я это сегодня уже слышала.
Не успели подружки насладиться фурором, произведенным их появлением в клубе, как зазвенел колокол. Пожар! Все бросились на выход. Полыхало на околице. Алька закричала:
–Это дом Славки! Он в Камышенке. Там дети!
Со всех сторон бежали люди. Кто с ведрами, кто со шлангом (наверное хотели от соседа к воде подключиться), один мужик махал топором, подгоняя народ.
–Быстрее, родимые, детишки дома одни!
Элька будто оцепенела.
Языки пламени обхватили весь дом. Не подойти. Все суетятся, тушат, а она будто истукан стоит и дрожит. Боковым зрением заметила движение. В окне летней кухни мелькнуло личико и исчезло. Ребенок! Бросилась туда. Распахнула дверь. Две зареванные мордашки испуганно выглядывали из-за стола. Хоть и не горела кухня, но была полная дыма. Схватила малых за руки, выскочила на улицу и побежала с ними домой. В голове стучало, надо молока! Срочно надо напоить молоком!
А на пожаре чуть не случилась беда. Приехал Славик, рванул в дом, мужики держали, но разве остановишь? Домик не большой. Детей не нашел, дыму надышался. Все порывался опять в пекло. Вдруг недоглядел. Рухнула крыша, упал на землю, голову руками обхватил и завыл.
–А Саньку с Лизкой тетенька увела!
–Что?! Какая тетенька?
Элька думала, что дверь с петель слетит. Влетел Славка (да ладно вам, это кто, Алькин брат?), обнял детей. А у самого ожоги и на лице, и на руках, вообще от копоти на шахтера похож. Разорался, что дура Элька. Увела детей, а он в дом горящий лез зря. И что молодец она, что детей вывела. Сам идиот. Определись уже. Потекли слезы. Стресс таки наружу прорвался. Подошел... этот, якобы чей-то брат, обнял, погладил по голове, успокаивая.
–Все, все, успокойся. Извини, это я от страха. За малых испугался.
А Элька все шмыгала носом, ей совсем не хотелось, чтобы этот совсем незнакомый мужчина разжимал руки, отпускал ее, видел эти дурацкие ресницы. Короткое подстреленное платье и ногти, не знающие физического труда. Боже, как стыдно, что он обо мне подумает. И как это давно тебе стало интересно, что подумает Алькин брат, заморыш, или как ты его там называла?
Как оказалось, Славик нашел себе девушку с близняшками, Санькой и Лизой.
Не его это были дети. Но записал на себя. Отец он их официальный. А Света, мать, через год сбежала неизвестно с кем. Обычно с детьми помогала мать, но в этот день прострелило спину, с постели встать не могла. Взял Славка велосипед и рванул по-быстрому в Камышенку. Тут недалеко. 7 км от силы. В аптеку за мазью и таблетками. Боком вышла поездочка. Слава Богу, обошлось, все живы, кроме дома. Баба Вера, видя искры между Элькой и Славиком, вдруг завела разговор о том, что в доме нужен хозяин. Вот пусть они к ней и переезжают.
–А то совсем одна не управляюсь. И за детишками присмотрю. Своих не было никогда, так хоть бабушкой называть будут. И вообще, дом собираюсь на Эльку завещать. А на кого же еще? А работать и тут можно. Подумаешь, дошкольное образование. Иди вон сразу в садик. Примут, я договорюсь. Отец? Да ничего он не скажет. Я знаю как с братом разговаривать.
Элька смотрела на ожоги, которые хотелось погладить. Да ладно, что скрывать, поцеловать излечивая. И никогда не отпускать от себя Алькиного брата "заморыша".
Как вам эта история? Были в вашей жизни моменты, когда вот так бах! И до самой глубины сердца. Вот оно, моё!
Где мои постоянные читатели? Начались дачные заботы? Понимаю. Не забывайте и обо мне. Жду ваши комментарии, хотя бы смайлики. Буду знать, что вы со мной, читаете.
Ваша Маргарита.
Другие мои статьи: Вдруг кто-то пропустил
