— Вы обещали, что отпустите меня, когда попрошу. Я прошу — отпустите. — От бессонной ночи тело ныло, и голова гудела, как железнодорожный вокзал.
— Уже пора?
— Мы договаривались, — лицом в подушку — ее голос звучал глухо.
— Договаривались. Договаривались. Договаривались. — Он тяжело дышал. — Но моя. Дорогая. Ты залезла. На чужую. Территорию.
— Но вы же можете что-то сделать.
— И подставиться? Сорвать опера-ци-ю. Аааа. Все, — похлопал ее по спине. — Молодец. Нет.
— Пусть его отстранят. Переведут в аналитический. — Она села и обхватила колени.
— Вера, он талантливый разведчик. Зачем ты хочешь закопать его в бумажках?
— Я замуж хочу. Он любит меня.
— Он солдат, Вера.
— Дайте ему выбор.
— Он не выберет тебя.
— А если выберет? Отпустите?
— Катись.
— А Костю?
— У него будет выбор — хватит с него. И давай без истерик.
На тумбочке зазвонил телефон. Он знаком велел ей покинуть комнату.
— Немов. Слушаю.
***
Она была в голубом — под цвет глаз, с сумочкой в цвет туфель, и перчатки на ней были белые. Стояла на площади у ЗАГСа с бутылкой «Советского». Теплый ветер заигрывал, норовил задрать юбку. Жених опоздал. Пришел с товарищем.
— Наконец-то, Кость! Где тебя…
— Вера… короче… — он шумно выдохнул, обдавая ее похмельным духом. — О! — Вырвал из ее рук бутылку, быстро открыл — облился — припал к горлышку. Через несколько глотков передал шампанское товарищу. Они пили по очереди, жадно, захлебываясь и кашляя, пена пузырилась и текла по небритым подбородкам.
— Я не пойду, — выговорил, наконец, Костя сквозь отрыжку и вытер рот ладонью и рукавом.
— Что?
— Не пойду.
— Как…
Она смотрела снизу вверх, соскальзывала, как слабеющий скалолаз, цепляясь глазами за кривой узел кое-как повязанного галстука.
— Фуу… ну зачем это все — заявление, туда-сюда… мы же взрослые люди… Вить, скажи ей. — Костя пощелкал пальцами. — Как ты вот это… мещанство… — Товарищ Витя что-то промычал, вздыхая и мотая головой.
Ее замутило вдруг страшно — от его помятого вида, от мерзкого запаха, от спешащих мимо людей и машин, от яркого солнца, таращившего любопытный глаз.
— Мещанство… ну да. Знаешь, иди ты в жопу!
— Я не…
— Конкистадор недоделанный. — Она развернулась, вздернув подбородок, и пошла прочь, печатая каблуками по пыльному тротуару.
— Вер… ну прости! — Покачиваясь на широко расставленных ногах, он несколько секунд смотрел вслед, пока она не скрылась за углом. Криво усмехнулся, похлопал себя по карманам. — Курить хочу страшно. — Товарищ молча протянул ему пачку сигарет.
***
— Я никогда его таким не видела. — Вера, не мигая, смотрела, как капли дождя сползают по лобовому стеклу.
— Это последствия выбора. Ты сама заставила его через это пройти. Можешь порадоваться — ему было не просто.
— Я порадовалась. Спасибо. Где он сейчас? — Она трудно сглотнула, закусила губу.
— Ну-ну-ну, я тебе одолжение сделал. Не с твоими талантами пылиться на задворках истории. Кстати, у меня к тебе дело.
— Вы обещали отпустить.
— Ну теперь-то куда? В библиотеку — копаться в колумбистике? Ты через неделю сдохнешь от скуки и приползешь проситься обратно.
— Откуда вы знаете.
— Работа такая. Сосредоточься. Мне нужно присмотреться к Вите Круглову.
— Кто это? — Лицо ее было серым, как октябрьское небо. Голова разламывалась.
— Это руководитель группы по подготовке нелегалов, — он задумчиво побарабанил пальцами по рулю, — которая очень мне интересна. Ну а чтобы тебе было нескучно — это тот, кто помог твоему Костику сделать правильный выбор.
— Что… нужно?
— Ты хотела замуж — вот с этого и начнем. Кстати, Костя сейчас где-то в Южной Америке. Витя больше об этом знает. А если будешь умницей, поедешь на симпозиум в Испанию. Как там твоя диссертация?
***
— Я больше не могу. Костя, я что-нибудь сделаю. — Фонарь беззастенчиво пялился в окно. Маленькая комната в отеле на окраине Мадрида вибрировала от голубого электрического света, переливалась тенями веток и листьев. — Меня уже шесть раз выпотрошили. — Она взяла его ладонь и прижала к своему животу. — Они могли быть нашими… А я даже плакать не могу.
— Шшш…
Он молча гладил ее волосы, прижимался щекой к горячему лбу. И смотрел в глаза холодному фонарю.
***
— Где еще встретить самую красивую женщину Москвы, как не на самой модной выставке. — В белом шуме голосов его шепот застал ее врасплох. Она резко обернулась.
— ?.. Боже мой, Костя… Как… Когда ты приехал?
— Я ненадолго. Пара встреч и сразу назад. Надеюсь, все пройдёт гладко.
— Я хочу это отпраздновать. Вина? — Кивнула скользящему среди гостей официанту. — Красное.
— Я не люблю. Ты же знаешь.
— А я люблю. Оно как кровь.
— Жаждешь крови?
— Последнее время все чаще. — Она покачала бокал, глядя, как играют рубиновые блики.
— Девушка… та, у фиолетовой кляксы…
— Что?
— Похожа на тебя.
— На меня?
— Сколько ей — двадцать? Она могла бы быть нашей старшей.
— Кость, не надо.
— Надо. Вера…
— Да?
— Все будет хорошо.
— Да.
— Увидимся.
— Конечно.
***
— Я дома! — Круглов привычным движением скинул пальто и аккуратно повесил на плечики в шкаф. — Вер, ты представляешь, что случилось? — Прошел в столовую. — А что ж темень такая?
Вера сидела за столом, не зажигая свет, помешивала ложечкой остывший чай. Дзынь-дзынь-дзынь.
— Я устала. — Дзынь-дзынь-дзынь.
— Немов умер. — Виктор возбужденно ходил туда-сюда, присел на секунду, снова вскочил. — Ты представляешь, что сейчас начнется!
— Немов? — Кровь бросилась в голову, хорошо, что было темно. Дзынь-дзынь-дзынь. — Кто это?
— Шишка одна большая. Очень большая. Он столько крови мне попортил… Ладно, не важно. Сердечный приступ на выставке — ты ездила сегодня — представляешь? Горят люди на работе!
— Да что ты… Ничего себе… — Дзынь-дзынь-дзынь. — Там была такая толкотня и духота... Не удивительно. Я рано ушла. Сколько ему было лет?
— Семьдесят… шестьдесят пять… Не знаю. Порядочно. Что сейчас начнется! — Он снова забегал вокруг стола.
Она бросила ложечку на блюдце и вздохнула, сжимая пальцами виски.
— Извини, Витя. Голова раскалывается. Я пойду спать. Завтра рано самолет.
— Что? А, да… Опять в Мадрид?
— В Лиссабон.
— Я скажу водителю…
— Не надо, я на такси. Уже заказала.
***
— Заканчивается регистрация на рейс… Москва — Лиссабон… — Вера рассеянно оглядывала зал ожидания, помахивая картонкой билета.
— Ужас какой! — Воскликнула сидящая рядом женщина, всплескивая руками.
— А я говорил тебе, самолеты — самое безопасное средство передвижения. Вот чего бояться надо!
Вера проследила за пальцем грузного мужчины в расстегнутой кожаной куртке — он указывал на экран, где крутились последние новости. Она подошла ближе. Взволнованный диктор комментировал кадры автомобильной аварии.
— … потерял управление и на высокой скорости врезался в бетонные блоки ограждения. Водитель и пассажир скончались на месте. По обнаруженным документам погибшими оказались Виктор Круглов и…
Вот и все. Теперь в Лиссабон. В Лиссабон…
***
— Вера, Вера! Галя, нашатырь. Вера, на меня, на меня смотрим. Дышим. Спокойно. Вдох-выдох.
— Костя... что со мной? Голова…
— Вера, все хорошо. Все хорошо. Спокойно, ложитесь. Галя, что вы возитесь — колите. Все хорошо. Нужно поспать, просто нужно поспать. И голова пройдет. Ложитесь.
— Константин Игоревич, я только на минуту отлучилась. Вернулась, а она на подоконнике. И бормочет все — в Лиссабон, в Лиссабон. Я к ней, но не удержала, и она головой... Простите меня.
— Галя, прекратите панику. На ночь удвойте дозу. И не оставляйте ее одну. Или привязывайте, я не знаю…
— Хорошо, Константин Игоревич. Все сделаю.
***
🔆Ида Кнайбо | ✍️ Н. Азоркина