Картина первая
Я расскажу вам невзначай,
Про мед, про муху и про чай,
Скорее просто про варенье,
Такое вот стихотворенье.
Земля то плоскость или сфера,
Но не забудь, что только мера,
Определяет твой удел,
В потоке снов и важных дел.
Так муха попросту была,
жужжала смерти не ждала,
любила плоский свой мирок,
и хоботочка завиток.
подумала однажды муха,
в рассвете сил и не старуха,
в миру где множество светил,
за шторкой свет ее манил.
Заметив, что скучает с лева,
Ее подруга блоха Ева,
Продемонстрировав вираж
Спустилась муха на стеллаж.
Скажи-ка Евочка моя,
Ты полетишь со мной в края,
Где сладкой дымкой аромат,
Варенье мед и мармелад?
Гуляет там бомонд и свет,
Ограничений не в чем нет,
Забыта бедность и беда,
Любые яства и еда.
И этот наш с тобой дуэт,
С расположением планет,
Хорошим будет не всегда!
Пробормотала Ева да!
На муху прыгнула блоха,
И с выдохом сказала ха,
Не будет все у нас в пустую,
Не зря же я собой рискую.
Рассказ, а может быть мираж,
Покинув старенький стеллаж,
Гонимые одной мечтой,
В пути, а значит за чертой,
Уже забытых, бедных дней,
Не взяв в дорогу сухарей,
Подруги взмыли, облетев,
Свой неуютный, старый хлев.
И всем, кому сейчас на зло,
Подругам точно повезло,
Тот час в открывшуюся дверь,
Влетела муха без потерь.
Картина вторая
Какой восторг, амур какой,
Все наслаждаются игрой,
От томных дам, до по подавал,
Излишеств мир очаровал.
Вот мухи, блохи, каморы,
В процессе карточной игры,
Пьют исключительно нектар,
Потеют и ведут базар.
А тот комар их кутюрье,
Еще не пойман на вранье,
Богатых одевая дам,
Ведет свой блог и инстаграм.
Все закружилось, завелось,
И место с временем сошлось,
И чтобы не ломать сюжет,
Попала муха в высший свет.
Вот день, за ним уже другой,
Забыв про скромность и покой
Меняя внешность и наряд,
Блистает муха, говорят,
Красотка, выскочка. Шалом,
Кочуют сплетни за углом,
И каждый улыбаясь рад,
И каждый друг, и каждый яд.
Что говорить, такой уж свет,
Когда в лицо тебе привет,
С улыбкой закатив глаза,
Что даже катится слеза,
А за спиной, тяжелый срам,
Плетется следом по пятам.
Лишь помни, зависть — это грех,
Будь даже искренним успех.
Блистала муха, тут и там,
Среди поклонников и дам,
Среди банкиров и поп звезд,
И часто самый первый тост,
В ее провозглашался честь,
Какой гламур, какая лесть,
И каждый новый ухажер,
Был рад, когда мушиный взор,
Его касался невзначай,
Пятак разносчику на чай,
Оркестр тянет фа мажор,
И снова заскучал мажор.
А где же милая блоха,
Подруга, вовсе не плоха,
Устроилась не хуже мухи,
Читает прессу, любит слухи.
И отдавая моде дань,
Блоха прошла черту и грань,
Была блоха, а стала блох,
Продюсер, гей и скоморох.
И был, иль не был фарисей,
Сей блох, по кличке Моисей,
До этого нам нету дела,
Ест выбор, так судьба хотела.
Картина третья
Часы и дни перемешались,
Любили и за что сражались.
Под масками и модой в новь,
Забыли чувства и любовь.
Уже совсем не молода,
Не кисловодская вода,
Ни ухажёры, ни массаж,
И не желание в пассаж,
За новым платьем и бельем,
О чем-то думать о своем…
Все надоело и хандра,
Пришла, как зимние ветра.
И вид из множества зеркал,
Уже не радовал, пугал,
Томили скукой вечера,
А в голове вчера, вчера.
Нет радости, тоска, тоска,
И словно соли и песка,
Насыпали в нутро и суть,
И жизнь уже не повернуть.
Шалом подруга, эге гей,
Приперся в гости Моисей.
Опять напьется и уснет,
Бездельник, хам и идиот!
И вот бокалом за бокал,
Блох речь, мудреную толкал,
Как услыхал он краем уха,
Что есть провидица старуха,
Которая вкушает мед,
И карму штопает и шьет,
И жизни всю поела соль,
Такою древней была моль.
Вдруг оживилась наша муха,
Есть основание у слуха,
Скорее повстречаться с ней,
Устрой мне встречу Моисей.
Помилуй, запись к ней за год!
Бездельник, хам и идиот!
Голубчик блох, тебя прошу,
Послушай, или укушу!
Блох ошарашенный ушел,
И оправданий не нашел.
И сам себе под нос шептал,
Поеду ка, к друзьям на бал!
Крутился, словно сам волчок,
Был блох совсем не дурочек,
Подняв все связи, деньги, власть,
Ему благоволила масть,
И скоро прилетела весть,
Что удостоена им честь,
Ведунью могут посетить,
Благословенье получить.
Скорее к мухе, радость то,
И время выгулять пальто,
С хорошей вестью в экипаж,
Судьбу берем на абордаж.
Картина четвертая
Спустился вечер, полумрак,
Накинул ночи черный фрак,
Заката затухал костер,
И ждал всех долгий разговор.
Вот экипаж добрался в глушь,
Где не увидишь живых душ,
Где покосившаяся хата,
Виднелась в проблеске заката.
Стучится муха… Заходи,
С блохою, та что позади…
Скрипит заваленная дверь,
Как будто это стонет зверь.
И видят давние подруги,
Что тут не обитают слуги…
А где ваш сахар или соль?
Хрипя пробормотала моль.
И выпучив сильнее глаз,
Садитесь, место там для вас.
Старуха сгорбилась и села,
Подобно смерти посмотрела.
Такой же ужас или страх,
Наверно б пережил монах,
При одинокой встрече с чертом,
В подвале с нечестью запертом.
Луна уже в окне светилась,
Старуха будто изменилась,
В печи слабел томящий жар,
Ведунья посмотрела в шар…
Есть дар, заложен в каждом он,
И жизнь, как солнечный бутон,
Стремится к свету и растет,
Пока тот свет в тебе живет.
А если наступает крах,
Бутон истлеет, боль и прах,
Засипят душу пустотой,
И что звалось твой звездой,
Погаснет… И наступит мрак,
И по-другому здесь ни как.
Ты вспомни, как живучий птах,
Всю жизнь порхает в небесах,
Так то, что нам судьба дает,
Нас мера в жизни создает.
Ты посмотри на звезды все,
И те, что в утренней россе,
Пылают радостным огнем,
Мы их с собой не унесем.
И песню, что еще птенец,
Кричит с надрывом сорванец,
И обожание зеркал,
И даже этот ритуал,
Нам не подвластны, жизни новь,
Рождает свет, а свет любовь.
И ты блоха, скорее блох,
Не уж то был настолько плох,
Чтоб прочертить иную грань,
И превратиться в эту дрянь?
Родился девочкой иль сыном,
Ступай к военным, балеринам,
Не смей мешать одно с другим,
А то накажет Херувим.
Вот ровный свет дает свеча,
Вспылила муха с горяча.
И где тут счастье, где закон,
С каких небес, с каких сторон?
Послушай, все живет лишь в нас,
Но вижу это не про вас,
Для всех необходима мера,
Таков закон не для примера.
Тут замолчала наша моль,
В свечу щепотку бросив соль,
Зажгла пучки сушёных трав,
Губами, что-то прошептав.
И проскрипела, все идите,
Ко мне дорогу не ищите,
Что толку, жизни путь топтать?
Коль все оправдывать и лгать…
Эпилог
Пчела летела там, где мед,
Где липа сладкая цветет,
Природы вкус, ее нектар,
И солнца раскаленный жар.
И где-то по дороге в улей,
Мед пролила и снова пулей,
Помчалась, собирать нектар,
Есть у пчелы небесный дар.
А муха, искупавшись в квасе,
Увязла в этой сладкой массе,
И долго мучилась, кричала,
Так тошно ныла, то ворчала,
Пока сошедший к ней пастух,
Забрал с собой мушиный дух…
И где теперь ее стремленье?
Одно, одно опустошенье…
А блох, по жизни снова Ева,
В церковном хоре поет с лева,
Тут сделан выбор, не в укор,
Звучат псалмы, молебен, хор.
Каков урок, и что по чем,
Спокойствие, протяжный ОМММ…
И сколько сил мы отдавали,
Пока рождались и страдали?
Один для славы и богатств,
Другой для сытости и яств,
Кто мир безлюдный выбирает,
И в тишине свой дух спасает.
А кто герой, для всех пример,
Другой подлец и лицемер,
А есть бедней церковной мыши,
А кто-то голос божий слышит.
И сколько праха, сколько пыли,
Дожди веков, прошедших смыли?
Кто смог понять, кто выше всех?
В чем равновесие, в чем грех?