Отец промолчал. Сдержанно кивнул матери:
-На стол собери. Кто ж про такое на ходу разговаривает.
Вика утащила Вадима на берег. Ольга Антоновна торопилась: пока варилась картошка, подрумянила на сковороде колечки домашней колбасы, нарезала сала. С тревогой поглядывала на мужа: Алексей угрюмо молчит, курит, – одну за другой… Суховато напомнил:
- Салатик сделай.
Ольга Антоновна метнулась в огород. Огурцы и помидоры выбирала самые красивые, луковицу – посочнее, петрушку и укроп – чтобы листочек к листочку: а как же!.. Пусть хоть у младшенькой всё по-людски будет… Что ж отец-то хмурится! Только бы согласился Алёша дочку замуж отдать за курсанта!
От сердца отлегло: из погреба Алексей Михайлович принёс бутылёк с вишнёвой наливкой, сам поставил на стол особо парадные рюмки. Ольга Антоновна улыбку скрыла, – выходит, есть надежда, что предложение курсанта будет принято.
Вика с Вадимом вернулись вовремя. Стол накрыли под яблоней, у колодца. Пока Вадим с батей курили, Вика быстро зашептала матери на ухо:
- Пусть Маринка с малой у тёти Лиды побудут. А то мне стыдно перед Вадиком, что у меня сестра такая… Без мужа ребёнка нагуляла.
На спуске-подъёме Маришка Аксёнова была пока стажёром. Сегодня работала в первую смену. До сих пор их смены с Полухиным не совпадали. Марине и хотелось увидеть Валерия, – в тайной радости она присматривалась к малышке, счастливо и грустно улыбалась: случилось же так, что глазки у Насти её, Маринины, а волосики пшеничные – Валеркины… – и боялась встречи с Валерием, боялась, что он заметит, почувствует… о чём-то спросит…
Так и получилось. Первая смена готовилась к спуску в шахту. Маришкино сердце забилось – и счастливо, и тревожно: она ещё издалека увидела Валерия, а потом слова его расслышала. Сквозь обычную сдержанную насмешку в Валеркином голосе на мгновение прозвучала какая-то неясная, затаённая, что ли, грусть… Полухин оглянулся, удивлённо присвистнул… и вернулся:
- А я думаю: чего это меня сегодня в забой так тянет! А тут у нас такие стволовые работают! (стволовой – это рабочий, который отвечает за спуск-подъём оборудования, различных грузов и людей в угольную шахту. Стволовыми часто работают женщины, – примечание автора).
Под внимательным прищуром Валеркиных глаз Марина растерялась. А потом Полухин сказал такое, от чего сердце её сладко оборвалось:
- А помнишь, как мы танцевали с тобой? Когда День шахтёра отмечали в Криничной Балке?
А Полухин усмехнулся:
-Слышал, – дочка у тебя родилась? – Густая синева в Валеркиных глазах темнела, – так вечереющее небо отражается в потемневшем Донце. Нагловатым взглядом он медленно и бессовестно окинул всю Маринку: – Куда спешила-то… Сказала бы: так мол и так, Валерий Павлович… Дочку хочется! Мы бы с тобой… такую!.. Красавицу писаную!
Марина вспыхнула. Спасибо, Игорь Волошин, горный мастер, рявкнул:
- Полухин, мать твою! Смену, что ли, отменять, – из-за твоих свиданий?
Мариша заставляла себя слушать инструктора. И улыбку, и вдруг набежавшие слёзы скрывала одинаково старательно: эта темнеющая синева Валеркиных глаз стала проглядывать в Настином взгляде. Работала, а сама считала минуты до окончания смены, – так хотелось поскорее дочку увидеть.
Дома батина сестра, Лидия Михайловна, почему-то отвела виноватый взгляд:
- Ты, Мариша, отдохни у меня. Малышка спит. А я сейчас борщ подогрею, пообедаешь. – Всё же решилась объяснить: – Вика приехала, с женихом. Мать прибегала, просила… чтобы ты с Настей пока у меня. Ну, чтоб не беспокоить гостей.
Марина усмехнулась: бедная Викуля! Неужели боится, что старшая сестра выдаст её тайну…
Промаялась целую ночь: вдруг отец не разрешит Вике выходить замуж! Ей учиться ещё… и восемнадцать только-только исполнилось. А на рассвете мать заглянула:
- К свадьбе готовимся. Здесь, в посёлке, сыграем. – Вздохнула: –Батя всю ночь не спал… Где ж видано, чтобы младшую дочку раньше старшей замуж-то отдавать!
А Марина обрадовалась: значит, согласился батя!
Тётя Лида переставила чашки на столе, головой покачала:
- Что ж, Оля… Так сложилось. Двух одинаковых судеб не бывает. Свадьбу-то когда решили?
- В начале сентября. Вике надо перевестись в другое училище. Туда, где Вадим учится. Что ж им, – после свадьбы порознь-то жить.
Вадим уехал домой, к родителям. А Вика уверенно и требовательно заявила старшей сестре:
- Поможешь мне. Для свадьбы мне надо купить всё самое лучшее!
Марину утомляли бесконечные поездки по магазинам. Викуля настойчиво тащила сестру в бутики с женским бельём, долго и придирчиво перебирала трусики и лифчики:
- Как думаешь? Вот этот?.. Чтобы у Вадика земля из-под ног ушла! Я хочу, чтобы он в нашу первую ночь с ума сошёл!
На безмолвный вопрос в Маринкиных глазах нахмурилась:
- Ты дура. Вадик любит меня. И он – современный парень. Ему всё равно, что там будет на простыни.
… Марина убаюкала малышку, вышла во двор. Устало присела на скамейку у колодца. Привычный и ровный гул работающей шахты не заглушал тихого и нежного, чуть грустного пения сверчков. Такая же горьковатая нежность полынного запаха примешивалась к сладости зреющих яблок. Марина прикрыла глаза. Хорошо, – завтра во вторую. С утра надо успеть постирать…
За калиткой раздался негромкий смех. Марина встрепенулась от полудремы, прислушалась: Викуля?.. Или показалось?.. Потянуло сигаретным дымком. Валерий?.. Так непривычно было слышать его голос, – без всегдашней насмешки, серьёзный, чуть усталый. Викуля смеялась, тормошила Валерия:
- И как ты будешь жить без меня, Полухин?.. Я же замуж выхожу. – А хочешь… – От Викиного бесстыдства в Маринку словно кто-то жаром плеснул: – А хочешь, – у бати в конце огорода свежее сено… Ночь тёплая какая! Чувствуешь?.. – даже полынь сладкой кажется! Идём?.. Пока я не замужем!
Марина замерла. Валерий закурил новую:
- Ты вот что… Я давно хотел сказать, да не получалось… увидеться. Ты прости меня, – за то, что тогда… В прошлом сентябре.
- Помнишь, значит? – В Викином голосе – заносчивая усмешка. – И не забудешь, так и знай! Пойдём, говорю! А то послезавтра мой курсант приезжает.
- Ты зря тогда… У Саньки Макарова день рождения был. Мы и выпили-то, – по стопарику всего. А разморило меня, – после смены. У нас тогда в первой лаве… короче, вымотались, – как за три ночных подряд. А потом Любка Калмыкова пришла ко мне,– ну, туда, где огороды к Донцу спускаются. Толку с меня, правда, не было, – уснул я… Сквозь сон удивляюсь: что это Любка смелой такой стала… и бессовестной: лапает – без стеснения… Захлестнуло меня, – ещё в полусне… А когда понял… что не Любка это…
- Да помню я! – рассмеялась Вика. – Помню, как ты меня Любкой называл!
Валерий затянулся сигаретой:
- Как же ты… не побоялась, – прийти ко мне, к пьяному шахтёру… ночью… Ты ж тогда только школу окончила.
- Ну, вот потому и не боялась, – что окончила. Я с выпускного уже ничего не боялась, Валера. И совсем ты не пьяный был, – с одной рюмки-то!.. Не знаю, как с Любкой, а нам с тобой хорошо было, – помнишь?
Полухин молча курил, – Марина видела, как вспыхивает огонёк его сигареты. Потом хрипловато сказал:
- Я рад, что ты замуж выходишь. И… прости меня. Пойду я, – мне в первую.
Вика стала перед ним, положила на плечи ладони:
- Не хочешь?.. Смотри, потом поздно будет. Курсант мой строгий.
Валерий снял её руки:
- Хочу. Чтобы у тебя всё хорошо было. Иди. И жди курсанта своего.
Марина не помнила, как успела заскочить в дом. Не разделась, так и упала на постель. Не дышала. Слышала, – Вика не спала, долго возилась за стенкой… И Марина до рассвета не сомкнула глаз. Получается, всё не так, как рассказывала Вика… Всё – по-другому совсем. И… про беременность Викину, выходит, Полухин не знал. И послезавтра Вадим приезжает со своими родителями… а Вика…
Марина тихо заплакала, – от жалости к серьёзному и красивому курсанту… к Викиному белому платью и невесомой фате, что каким-то полупрозрачным сиянием виднелась из-за приоткрытой дверцы шкафа… Даже скорую свадьбу было жаль, – потому что уже сейчас, до назначенного дня, свадьба Вики и Вадима быстро и безнадёжно теряла обычную торжественность и чистоту, сокровенную тайну теряла…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»