В ансамбле с дебютантками Ксенией Григорьевой и Екатериной Санниковой 17 мая на сцене Мариинского в опере «Электра» выступит Клитемнестра — Ольга Савова. Христина Батюшина расспросила певицу о ее роли в спектакле, специфической русской традиции оперного пения и о том, что радует певицу, кроме музыки.
В огромном списке Ваших ролей на мариинской сцене Верди «побеждает» Вагнера со счетом 6:5. Однако если сопоставить в целом немцев с итальянцами, к Вагнеру прибавить «тяжелую артиллерию» Рихарда Штрауса, а к Верди – Масканьи, то немецкий репертуар перевесит. И все-таки, на Ваш взгляд, – итальянская опера или немецкая? Верди или Вагнер? Кто из них Вам ближе?
Верди и Вагнер ставят разные задачи и, соответственно, требуют разного типа исполнения. Иногда спрашивают, сложно ли одновременно петь Вагнера и Верди. Конечно, профессиональный певец может исполнять и то и другое. Но в мире все же существует специализация: есть вагнеровские певцы – и есть вердиевские, которые никогда Вагнера петь не станут. Но вот какое я сделала наблюдение, послушав множество довоенных записей вагнеровских опер. Я обратила внимание, что тогда певцы исполняли эту музыку, скажем – партии Зигмунда, Зигфрида, Брунгильды, в хорошей итальянской манере! И это было так красиво! Дело в том, что до войны все немецкие певцы учились у итальянских педагогов. Только после войны сложилась специфически немецкая оперная школа с характерным утрированием согласных. Раньше они пели не так! Не исключаю, что на формирование немецкой школы повлиял стиль Sprechstimme. Так или иначе, сейчас сложился тип вагнеровского певца, хотя некоторые вагнеровские певцы великолепно поют и Верди, например литовская артистка Виолета Урмана.
А существует ли специфически русская традиция оперного пения?
Конечно, в детстве мы слушали пластинки с записями Лемешева, Козловского, Шаляпина. Русская музыка обладает своими особенностями, обусловленными фонетикой. Русский язык тяжел для пения. Вот украинский ближе к итальянскому. Я знаю, что когда Лемешев учил партию Ленского, он «впевал» ее на итальянском языке, чтобы добиться кантилены в исполнении. У каждого голоса свой тембр, каждый певец хочет наилучшим образом тембрально озвучить партию и красивым голосом показать высокохудожественную кантилену – как это делают итальянцы, добиваясь бельканто. Русские певцы тоже к этому стремились, и русские певцы тоже учились у итальянцев, ездили за границу, брали уроки у знаменитых певцов и педагогов.
Эмоции у Ваших героинь часто зашкаливают…
Почти все партии для меццо-сопрано именно драматические: злодейки, разлучницы, они часто оказываются на грани нервного срыва. Короче говоря, отрицательные персонажи. Они гнут свою линию. Тут тоже есть профессиональные секреты. Допустим, исполняется драматическая музыка, драматическая сцена, ария или дуэт. Выдавая концентрированную эмоцию, голос, нужно сохранять спокойное дыхание, спокойное состояние души. Внутри необходимо сохранять понимание, что ты всё изображаешь. Если ты эмоционально пел и при этом еще и форсировал голос, ты просто не допоешь спектакль. Любую, даже самую яркую, эмоцию можно донести только в состоянии контроля и внутреннего покоя.
То есть происходит раздвоение личности?
Да, вот такое раздвоение личности. Это тоже профессионализм: внутренне быть спокойным, а текст и музыкальный материал давать эмоционально. Ведь одновременно нужно следить и за оркестром, за музыкой, за ритмом, нужно общаться с партнерами: на сцене певец выполняет огромное количество задач. И при этом еще и не смотреть на дирижера. Например, Валерий Абисалович очень не любит, когда на него смотрят, и я с ним совершенно согласна. Это как в драматическом театре: актеры общаются между собой, они ловят взгляды друг друга, между ними есть контакт. Как только артист отвлекается, смотрит куда-то в сторону дирижера, он перестает контактировать со своим партнером. Он выходит из образа, из музыки, и действие нарушается. Большое спасибо Валерию Абисаловичу, что он всех приучает думать о музыке, о тексте, о смысле, о действии. Даже на репетициях он следит за тем, чтобы певцы не привыкали смотреть на дирижера. Поэтому в Мариинском театре задача у всех нас – железно знать музыку. Музыку надо знать так, чтобы уметь спеть ее в любом положении, при этом слышать оркестр, партнеров и выполнить максимум задач. На концертах у нас дирижер вообще сзади стоит. Нам никто ничего не показывает. Кстати, в других театрах такого нет. В большинстве театров всем всё показывают: например, в Метрополитен-опере тебе всё покажут и в рот положат, и суфлер тоже подскажет. С этим связано еще кое-что. В прежние времена оперу исполняли артисты, которые еще не обладали такой профессиональной подготовкой, как современные певцы. Раньше певцы как получали образование? Брали уроки. Они не осваивали фортепиано, не учились читать с листа, не учились сольфеджио в полном объеме. С ними концертмейстеры разучивали партии на слух. Поэтому по традиции старой школы принято показывать все вступления – не дай бог певец пропустит свою фразу. Сейчас молодежь другая. Уже когда я поступала в консерваторию, нужно было сначала окончить музыкальное училище или пройти подготовительные двухлетние курсы. Там тоже учились люди, которые умели играть на каком-либо музыкальном инструменте.
Как проходит Ваш день, если на вечер намечен спектакль?
Это зависит от партии. Если это Рихард Штраус, Вагнер, Верди, нужно позаботиться о своей физической форме. Выспаться. Не решать днем бытовых проблем. Я несколько раз беру в руки клавир, проверяю по тексту какие-то куски, ритм, текст. Глазами просматриваю весь текст, вспоминаю прошлый спектакль: что получилось, а что можно сделать лучше. В голове прохожу все мизансцены. Обязательно повторяю не только немецкий или итальянский текст, но и перевод. Обдумываю смысловые акценты.
Что Вас радует в жизни, кроме музыки?
Я люблю проводить время на природе, это настоящий отдых для меня. На сцене я отдаю много энергии, на природе я ее восстанавливаю. Мне там хорошо, я обнимаю деревья, гуляю по лесу, плаваю на лодке, смотрю на огонь в камне. Мой пейзаж – это скалы и озера. Карелия! Я человек Севера. Ощущаю себя настоящей валькирией.
Беседовала Христина Батюшина
17 мая в 20.00 в Мариинском-2 опера Рихарда Штрауса «Электра».
В главных партиях: Ксения Григорьева, Екатерина Санникова, Ольга Савова, Вадим Кравец, Олег Балашов.
Дирижер – Валерий Гергиев
#мариинский театр #опера