В Чиркове, в именье князя Заозерского, давно ждали гостей. И вот гонец прискакал – к вечеру будут!
Во дворе на огромном вертеле жарились над огнём туши кабанов, готовилась лосятина и оленина – всё это было отправлено в усадьбу из охотничьего лагеря заранее. Выкатывались из погребов бочонки с медами… Столы и скамьи готовились, гладились скатерти…
Княгиня Ефросинья за всем сама приглядывала, но и всё чаще подходила к окну, выходящему на устье Кубены – оттуда должны княжеские ладьи появиться.
Княжна Марья в саду, где яблони и кусты малины да смороды растут, гуляет, с ней и подружка её – Василиса, года на три старше княжны.
- Говорят, что с князем Глебом Ивановичем сын приедет – Андрей, - Василиса Марье говорит и с любопытством взглядывает на девочку.
- Ну а мне-то что… Пошли на качели, догоняй! - и княжна легко оттолкнув подружку бежит к качели, путаясь в сарафане, толстая русая коса с красной лентой подпрыгивает на спине.
Василиса догоняет её уже под качелями:
- Ой, княгинюшка, и ничего-то ты ещё не понимаешь – это ведь жениха тебе везут.
- Ну и ладно, - равнодушно отвечает княжна и встаёт на доску качели.
- Ой, да ты ж покраснела, Марьюшка, - засмеялась Василиса, встала на другой конец качели и оттолкнулась ногой…
Девушки качались, подлетая всё выше. А за яблонями в углу сада, где растёт малина, дворовые девки собирали ягоды, и слышна была песня...
Прошло время дорогое -
лето тёплое весна,
Прошли летние гулянки
не видала никово.
Только видела милова -
к себе в гости позвала.
Посулился ко мне милой
середь лета в гости быть,
Лето тёпло на проходе
всё милова в гости нет.
Видно милой осердился,
со иной гулять ушёл.
Со иною, со другою
со подруженькой моей.
Уж ты Дунюша, ты Авдотья,
супротивница моя,
супостатка ты злодейка,
отбила дружка мово.
Ты отбила-разлучила,
Меня с миленьким моим…
- Вот, Марьюшка, какие песни-то бывают! - на взлёте кричит Василиса.
- Пусть! - проваливаясь и снова взлетая, кричит княжна, и сердце её будто останавливается и снова сильно-сильно стучит, и дух захватывает и смеяться хочется, и почему-то вдруг слёзы подступают. И снова падение, и снова взлёт…
- Васька, ну-ка уймись! - кричит мать Василисы, боярыня Пелагея Лукина. - Княгинюшка, держись крепче – как бы не упала-то… - бежит мимо качелей к малиннику, где замолкла песня – не едят ли девки малину-то…
Весь двор во главе с княгиней Евдокией встречал князей на берегу. Гостям и хлеб-соль поднесли… Андрей же с любопытством поглядывал на девчушку-княгиню, которая, ему уж напели, будет его невестой, а потом и женой. Это вот эта-то – в конопушках на носу и щеках, малявка худющая?.. А вырядилась-то – и сарафан в вышивке, и бусы, и лента красная… И он, поймав её взгляд, состроил ей рожу. А она отвернулась, не смотрит на него.
… Отстояли вечерю в церкви святого Димитрия Солунского, потом уж в терем пошли за длинный стол сели.
Зазвучали речи заздравные-величальные, зазвенели кубки…
Зашёл разговор и о долгой войне между князем Тверским Михаилом и князем Владимирским и Московским Дмитрием.
- Говорят, Михаил Тверской в Орду ездил, ярлык на великое княжение покупал…
- Ездил. Да перекупил его Дмитрий Иванович Московский.
- Михаил-то всё не уймётся – то к Ольгерду переметнётся да с литовцами на Русь идёт, то Рязань противу Москвы подбивает…
- Дань готовишь ли, Василий Фёдорович? - негромко спросил хозяина князь Карголомский.
- Как же – по осени в Ярославль отправим, оттуда уж в Москву да и в Орду…
- Да, кабы эта дань у нас-то оставалась…
- Да…
- А ведь будет и так, чую то. Великий князь Дмитрий Иванович перед Ордой спину не гнёт. Пока что не перечит, но силу копит. Не для того он ярлык купил, чтобы Орде всё отдавать. Да и в Орде порядка нет. Мамай не по закону власть захватил. Так что, своих же боится… А там, где внутри себя порядка нет, нет и силы. Царство, разделившееся в себе не устоит – так в писании-то. Вот и нам бы сейчас, всем князьям русским не делиться, а собираться. И идти нам надо за сильнейшим, о пользе всей Русской земли радеющем – Дмитрием Ивановичем.
- Время придёт, и ярославцы пойдут за ним, - сказал князь Заозерский. Поднялся во весь свой немалый рост и провозгласил, перекрывая шум, разгулявшегося застолья: - Выпьем же, братья, за землю русскую!
Во дворе загудели дудки, затрещали трещотки: кто помоложе – на улицу побежали, пляска начиналась…
Княжич Андрей незаметно выскользнул из-за стола, во двор, в сад… И княжну Марью увидел, нос к носу столкнулся. Оба от неожиданности присели… Но Андрей первым в себя пришёл и скорчил, как он умел, смешную рожу. Марья фыркнула и вдруг сказала:
- А не забоишься на качелях до самых макушек?..
- До каких макушек?.. Ничего я не забоюсь…
- Давай, - сказала Марья и первая на качели вскочила…
И вскоре уже взлетали они выше яблонь, и была видна река Кубена и село на другом берегу, и озеро и белый кораблик Спас-Камня…
Когда они спустились на землю, Андрей почувствовал под собой качнувшуюся землю, будто только что из ладьи на берег вышагнул и сказал:
- А нас Камень спас…
- Мы с матушкой тоже там были, на бережку только постояли – нельзя нам в монастырь… Матушка на коленках молилась, и я… А батюшка в церковь ходил…
- Княжна-душечка, да ты где же! - прибежала тут подружка её старшая Василиса. - Ой, да тут и княжич! - руками всплеснула.
И только наступавшие сумерки скрыли то, как покраснели уши Андрея.
- Не твоё дело! - срывающимся голосом крикнул на боярышню и даже оттолкнул её и выбежал во двор, где в это время под гудение дудок боролись на поясах парни из дружины князя Карголомского и князя Заозерского.
Князья на крыльце стояли, глядели на борцов. Бояре, слуги, дворня – подбадривали «своего»…
Вот, ухватившись обеими руками за кушак соперника, белозёр подсел и, резко выпрямив ноги и рванув руками, выкинул вверх и развернул так, что детина упал на всю спину.
- Молодец, Васька! Вот это сила!
Княгиня Евдокия, спустилась с крыльца, подошла к княжичу Андрею и вдруг просто провела ладонью по его русой голове:
- Устал, княжич, сейчас тебе постель взобьют, - сказала.
И ему захотелось прижаться к ней, как матери, которой уже давно нет в живых, уж и не помнит он её…
Евдокия взяла его за руку и повела в дом, в горницу. Видела она в окно, как дочка её с этим мальчишкой на качели качалась. Хотела ругнуть дочь, да и не стала.