А действительно - почему? Ведь в русском языке исторически сложилась довольно логичная система называния домашней птицы по полу. Так, кур – это петух, самец. Соответственно, самка – кура, курка, курица. Гусак – это тоже самец. И тогда самка – это гуска. Тоже логично. Но где логика в паре "селезень – утка"? Тогда должно быть "селезень – селезёнка". Почему не так?
Тем более, что и по-древнерусски самец утки назывался "утак". И тогда пара "утак – утка" звучала бы нормально. Но у нас откуда-то селезня прицепили – причем именно к утке? Где тогда, спрашивается, гребезень к курице? Или лапчатень к гусыне? Чего этих двух за бортом оставили?
Если вы посмотрите в словарь, вам там приведут кучу примеров из других языков. Мол, это так по древнеиндийски, древнелитовски, древнеарабски… Мол, давным-давно, во время великого переселения народов, в языке древних гуннов, переселившихся к дреговичам, произошла трансформация "утк" в "слз", а там пошло-поехало…
Но это как раз тот случай, когда науке доверять не стоит. Тут надо понимать основную движущую силу развития языка. И сила эта – быт, бытовые и социальные условия жизни народа в тот или иной период. Именно быт определяет появление и употребление новых слов в языке. И это именно народ создает язык. Не ученый.
Рассмотрим это на примере селезня – с ним как раз похожая история. В восточной Европе есть такая местность – Силезия (Шлезиен по-немецки и Шлёнск по-польски). Располагается она вот здесь:
Исторически, Силезия была очень развитым регионом. Там добывали уголь, выплавляли сталь. Там была высокотехнологичная промышленность. Опять же – торговля, транспорт. В общем, очень лакомый объект. Поэтому сначала его захапала себе Австрийская империя, а потом – в 1742-м году – Прусское королевство во главе с Фридрихом 2-м. Последнему там и захватывать в общем-то было нечего: основное население – немцы, а Пруссия предлагала нехилые ништяки для развития местной экономики. Там флаг поменять - и всего делов.
Разумеется, у Силезии были и свои воинские части - сначала входившие в состав австрийской армии, потом – прусской, потом – наполеоновской, потом – опять прусской. И разумеется, у силезских частей была своя особая региональная форма. В германиях тогда военные части комплектовались по региональному признаку. Это было обусловлено языковыми различиями – немец из одного региона не понимал немца из другого региона. Как такими командовать, если их всех в один и тот же полк слить? Они ж не поймут ни черта. Поэтому было принято решение – баварцев ставим в баварский полк, вестфальцев – в вестфальский, силезцев – в силезский и т.п. И, чтоб не перепутать, выдаем им всем разную форму. Чтоб сразу было видно, кто где на поле стоит.
И теперь внимание: в форме у силезцев использовалось три цвета – синий, серый и белый. Как раз те самые цвета, которые можно увидеть на селезне. Понимаете? Шлезиен - силезиен – селезень. Вот где отгадка-то.
А у русских было достаточно шансов наблюдать за силезцами вживую (имеется в виду, в первую очередь, униформа). Сначала – в период Семилетней войны. Потом – в Отечественную войну 1812 года, когда прусский вспомогательный корпус выступил в Россию на стороне Наполеона; этот корпус вел военные действия на территории нынешней Латвии и Литвы, и он был укомплектован... силезской пехотой, кавалерией и артиллерией. Ну а в 1813-м году была сформирована т.н. Силезская армия – это уже Заграничный поход.
Почему слово "шлезиен" оболталось в русском языке в "селезня" и стало обозначать самца утки. Здесь можно предложить две гипотезы. Во-первых, тот вспомогательный прусский корпус воевал за Наполеона под прусским орлом. Но на орла он, по успехам, не тянул – максимум, на утку. Вернее, на самца утки. Ну а во-вторых, силезский диалект немецкого языка (ныне вымерший), на котором говорили те пруссаки из корпуса, мог звучать для русского уха как кряканье. Типа, услышали, как кто-то крякает на немецком – ну точно шелезни. Утаки такие.