Утром я проснулась от того, что меня, не стесняясь, целовали. Целовали мои глаза, губы, щёки, лоб, а сильные руки прижимали к груди.
Я таяла от счастья, я давно не была так счастлива ни в этом, ни в том мире...
Но всё хорошее быстро кончается, Никита поднялся, а я осталась лежать, скатившись в ямку в сене. Мне так не хотелось выползать отсюда.
Мне подумалось: «Как мало человеку нужно для счастья... Не надо мне замков, золота и брильянтов, а просто нужен рядом человек, который меня любит, чтобы он просто был. И пусть весь мир подождёт...».
Я даже не заметила, когда я успела так привязаться к нему. Как этот молчаливый человек смог забраться так глубоко в мою душу и пустить в ней корни?
Незаметно для меня этот мужчина становится мне дорогим и родным.
Я наблюдала из своей постели, как Никита разводит костёр, как наклоняется и дует на огонь, подкладывая сено, чтобы он разгорелся...
С телеги слезла Сонька и сложила вещи назад в покрывало.
– Сонь, а как посёлок называется, где мы живём? – вспомнив, спросила я.
– Лада, странная ты, конечно... Да по имени старосты. Как старосту зовут – так и посёлок называют. У нас – Савельевка.
«Вот тебе как просто, и никто не придумывает ничего заумного. Как старосту зовут – так и посёлок...», – мелькнула мысль.
Я вылезла из сена и пошла умываться на речку.
Утро было красивое, над рекой стелился лёгкий туман. Водная гладь была ровная, как стекло, из-за тумана было ощущение, что это – парное молоко, которое манило окунуться. Где-то плескались рыбки. Солнышко уже медленно поднималось над лесом на той стороне реки. Розовело по краям голубое небо. С той стороны уже доносился щебет птиц.
Было состояние мира и покоя...
Люди на телегах потихоньку ехали по дороге мимо нас, это собирались на рынок те, кто оставался на второй день торговли.
Мы решили сразу домой не ехать, а на оставшиеся деньги докупить товара и догрузить телегу.
Утром к нам прискакал сосед нашего старосты, а когда узнал, что мы поедем домой ближе к обеду – решил со своим караваном к нам присоединиться. Они договорились с Никитой о месте и времени встречи, и сосед уехал.
Мы с Сонькой приготовили завтрак: я разложила кашу по мискам, а Сонька как всегда заварила свой травяной чай. Мне в кружку она отдельно досыпала траву, что мне дала травница.
– Зачем? Она же горькая, – спросила возмущенно я.
– Зато – полезная! Особенно тебе! – сказала Сонька и вручила мне кружку.
Я поморщилась, но кружку взяла.
Мы достали калачи к чаю и, хорошо позавтракав, двинулись на рынок.
– Сегодня ты будешь со мной – не отходишь от меня ни на шаг! Сонька сегодня останется с телегой, – сказал Никита, строго глядя на меня.
Я послушно махнула головой.
Мы до этого обсудили, что купить на оставшиеся у меня деньги. Когда я попросила докупить ещё пару мешков соли – Никита на меня странно посмотрел, но согласился. Я думаю, что он про себя решил посмотреть, что же это я собралась солить. А я решила выменять соль на шкурки, потому что именно шкуры здесь ценились дороже всего.
Как говорил мой бывший муж Виктор: Только торгаши могут быть богатые, потому что ещё не один производитель не разбогател...».
Что ж, проверим эту теорию на практике. Потому что возить картошку сюда и продавать я не вижу смысла – это и большие объёмы, и дёшево. Вес у товара должен быть маленький, а товар должен быть дорогой, тогда и доставка будет дешевле. Самые красивые шкурки будут осенью, и соль как раз нужна в это же время – засолить грибы, помидоры, огурцы – она в этот период будет в цене.
Короче, во мне проснулся предприниматель, и я решила начать что-нибудь «предпринимать». Ведь никакими особыми знаниями я не обладала – создать здесь двигатель или ещё чего – но как-то чувствовала, что можно продать. Поэтому мы пойдём путём торговли, а там дальше...
Посмотрим и освоимся...
Когда мы подъехали на телеге к стоянке возле рынка, то Никита приказал нам с Сонькой сидеть и ждать, пока он не заберёт своё железо.
И мы стали разглядывать торговцев и покупателей, которые крутились тут – торговля уже была в самом разгаре.
– Сонька, а давай мы в подарок Лизке привезём маленькое зеркальце. Большое – дорогое, а ей и маленькое очень понравится, – предложила я.
– Давай, оно ей потом в приданное достанется, как замуж будем отдавать, – согласилась подруга и добавила. – Уже сейчас о свадьбе нужно подумать.
– Ты что, она ещё маленькая! Куда ей замуж? Варварские порядки какие-то!
– А потом никто не возьмёт старую деву.
– Глупости не говори, мы ей такое соберём приданое, что от женихов отбоя не будет! Да и сама Лизка у нас – умница и красавица. И работяга вон какая, любому такая невеста приглянется.
– Хорошо, Лада. Вот с осени и начнём ей приданое готовить. А то летом некогда нам будет заниматься её приданным. Нам ещё ягод нужно насобирать, да травы сейчас многие поспевают... А то к Северине мы зимой не набегаемся.
– Скажи, а что за траву мне Дарина дала?
– А разве она тебе не сказала – для чего трава? – вопросом на вопрос ответила Соня.
Я посмотрела на Соньку, помотала головой, а та продолжила:
– Думаю, что травница не просто так тебе эту траву дала, Дарина, наверное, видит то, чего мы пока не видим, видать – сильная она. И хотя я про неё и не слышала – да мне и не положено, я ж не лечу людей, и кто в чём из травниц силён, я не знаю – но такую травку девушке дают, если бояться, что она ребёнка не доносит до срока.
Тут я непроизвольно посмотрела на свой живот и прижала к нему руку.
«Значит, всё-таки эта трава для сохранения беременности... Тогда буду пить – не хочу своего малыша потерять...», – решила про себя я.
Теперь, после слов Соньки я буду бояться даже лишний раз пошевелиться, чтобы ничего не случилось.
Сонька заметила мой жест с животом и сказала:
– Не переживай, сейчас и я буду за тобой присматривать, да и пока ты пьёшь травку – с тобой ничего не должно случиться. А дома за тобой Северина присмотрит, она, знаешь, какая сильная у меня! Всё будет хорошо! – Сонька обняла меня, и мы так сидели в ожидании Никиты.
Он пришёл к нам вместе с каким-то парнишкой, который вёз на тачке разные железяки. Оно было разное, плоское и длинное, какими-то кусочками и брусками...
Подъехав к телеге сзади, они вдвоём всё аккуратно загрузили, и парнишка уехал со своей телегой в сторону города.
А Никита эти железки стал заворачивать в то промасленное полотно, что мы с собой в поездку брали. Он обложил железо нашими покупками, а потом погрузил из мешка ещё какие-то неизвестные мне штуковины – я плохо разбиралась в том, что нужно кузнецу для его работы – видно, я плохая жена, совсем не интересуюсь работай мужа.
– Ну что, ты готова? – спросил у меня Никита.
Я махнула в ответ рукой, и мы с ним пошли на рынок.
У нас хватило денег ещё на один рулон войлока – я придумаю, куда его пустить, у нас на зиму нет не курток, ни штанов – пригодится, короче. Пришлось ещё докупить в дорогу калачей, а ещё – как мы и договаривались – докупили два мешка соли. Здесь я уже торговалась с продавцом, как бешеная: ведь чем дешевле возьму – тем больше заработаю на этом. Поэтому я включила все свои знания и всё своё обаяние, получив максимально возможную скидку на соль.
Никита хмыкнул и поднял брови, когда продавец сдался и согласился с моими доводами, а я довольно потёрла руки.
Продавец, спросив, где мы остановились, пообещал через малое время доставить туда оплаченную нами соль, а я попросила Никиту последний раз пробежаться к рядам с украшениями, чтобы купить для Лизки зеркальце.
Мы очень быстро дошли до торговли стеклом и зеркалами. Это была очень дорогая лавка, и покупателей здесь было мало. Здесь я видела пузатую стеклянную посуду, которая, видимо, делалась вручную и стоила сумасшедших денег. На прилавке, в специальных ящичках были сложены небольшие разноцветные стёклышки для витражных окон. А вот зеркала все были маленькие – большого, в пол, я здесь не увидела.
Были зеркальца и уже кем-то пользованные, какие-то поцарапанные, они стоили дешевле, и их – несколько штук – при мне продали девушкам. Но мне на подарок поцарапанное не хотелось брать, поэтому я купила абсолютно новое квадратное зеркальце в красивой деревянной рамке с ручкой. Разглядывая в нём себя, я увидела молодую красивую девушку, и это мне очень понравилось.
Никита купил ещё и одно небольшое стекло, как я поняла – для окна, и мы двинулись к выходу с рынка.
Тут какой-то лавочник громко окликнул Никиту – его, оказывается, здесь многие знали – он остановился и сказал, чтобы шла к телеге одна, тем более что нашу стоянку было уже отсюда видно.
Не успела я отойти и пары шагов, как меня кто-то схватил за руку чуть выше локтя, и я услышала над своим ухом:
– Ну что, попалась, голуба! От меня не убежишь! – я повернула голову, и ноги мои подкосились – на меня смотрел тот парень, которого я ударила ночью в пах.
Он, бросив сои вещи, смотрел на меня, гаденько улыбаясь при этом, но держал меня за руку крепко – не вырваться!
Я же с ужасом смотрела на него и не знала – что же мне делать!
Предыдущая глава.